Родовое проклятие
Шрифт:
– Налью-ка я тебе чаю.
– Не хочу я твоего чая! Нет, хочу. – Он плюхнулся на табурет рядом со стойкой и почесал Катла, с готовностью водрузившего ему на бедро мохнатую голову. – Дело не в сексе, и не в дамочке, и не в птице. Дело ты сама знаешь в чем. Во всем вот этом. Это дело сидит у меня занозой в заднице, а я не сопротивляюсь.
– А у меня бывают дни, когда хочется залезть на крышу и выть. Орать на всех и вся.
Уже спокойнее, Коннор впился зубами во второе печенье.
– Но ты не орешь.
– Пока нет, но скоро до этого дойдет. Давай выпьем чаю – и за работу.
Он кивнул.
– Спасибо.
Проходя мимо брата к плите, Брэнна погладила его по спине.
– Пока дело не сделано, у нас будут и хорошие, и плохие дни. Но мы должны получать от жизни максимум возможного.
Она занялась чайником, а он уперся взглядом ей в спину и решил не говорить, что точно такие же выражения он только что слышал от Фина.
7
Коннор подумывал, не завалиться ли в паб. Надоело колдовать, заклинать, смешивать зелья. Хотелось света, музыки, разговора, который бы не вертелся вокруг белого и черного, а то и вовсе конца всему, что он знает.
Всему, что он любит.
А если там окажется Элис, можно будет проверить, не отпала ли у нее охота.
Надо же человеку отвлечься, когда сама его жизнь висит на волоске! Отвлечься, развлечься, получить немного тепла. Услышать сладкий стон женщины в своей постели.
А больше всего человеку – мужчине – требуется удрать из дома, когда три самые дорогие ему женщины устроили там сборище клуш, посвященное подготовке к свадьбе. Конечно, слово «клуша» он ни за что не рискнул бы произнести вслух, ему его шкура пока еще дорога.
Но Коннору хватило нескольких шагов, чтобы понять, что никакой паб, толпа друзей и никакая Элис ему не нужны. Вот почему, направляясь к своему пикапу, он достал телефон и набрал сообщение Фину.
В доме одни бабы и разговоры о свадьбе. Если ты у себя, я сейчас буду.
Не успел он завести мотор, как пришел ответ:
Валяй, несчастный.
Он хохотнул и отрулил от дома.
Будет неплохо, решил Коннор, проведя большую часть дня с сестрой за колдовскими книгами и магией крови, оказаться в мужском доме и в мужской компании. Наверняка и Бойл подвалит, они пропустят по паре пива, возможно даже, погоняют в снукер у Фина в так называемой «игровой».
В порядке противоядия от долгого и не вполне приятного дня.
Он поехал лесной дорогой, через зеленую чащу. Вечерние краски меркли, спускались сумерки. Рыжим пятном мелькнула и пропала в кустах лиса, он успел лишь разглядеть, что в зубах у нее еще бьется добыча.
Природа – это не только красота, но и жестокость, это Коннор усвоил с детства.
И для того чтобы эта лиса выжила, полевка должна была умереть. Таков порядок вещей. Для того чтобы выжили они, придется умереть Кэвону. Вот почему он, Коннор, который никогда не вступал в драку, если мог решить дело миром, который в жизни никого не обидел, теперь готов убить без колебаний и сожалений. И больше того – убьет, ясное дело, с гадким наслаждением.
Но нет, сегодня он не станет думать о Кэвоне, об убийстве или о выживании. Сегодня ему нужны только его друзья, пиво и разве что снукер.
Не доезжая с полкилометра до дома Фина, пикап чихнул, дернулся и заглох.
– Вот черт!
Бензина было достаточно, он только вчера залил полный бак. И меньше месяца, как возил машину на полный техосмотр, где проверили все – от двигателя до глушителя.
Машинка должна бежать бодро, как козочка.
Ругаясь, Коннор достал из бардачка фонарь и вылез из машины, чтобы открыть капот.
В двигателях он немного разбирался – как и в трубах, в плотницком или строительном деле, в электропроводке. Если бы его сердцем и умом не завладели ловчие птицы, он бы, возможно, открыл свой бизнес как мастер на все руки.
Умелые руки оказывались весьма кстати в ситуациях подобных этой.
Коннор посветил фонариком на мотор, проверил контакты аккумулятора, затем карбюратор, щелкнул пальцами, чтобы ключ повернулся в зажигании, и стал смотреть, как мотор с противным непонятным скрежетом тщетно пытается завестись.
Все было как будто в полном порядке.
Конечно, можно все бросить, запереть машину и добраться к друзьям, пиву и бильярдному столу пешком.
Но это был вопрос чести.
Поэтому Коннор проверил топливный шланг, еще раз убедился, что контакты аккумулятора в порядке, и совершенно не замечал, как землю заволакивало туманом.
– Ну что за черт!
Он раскрыл ладони над мотором, чтобы сделать последнюю, колдовскую, проверку, прежде чем окончательно сдаться.
И почувствовал в воздухе какой-то мерзкий дым.
Медленно развернувшись, Коннор увидел, что стоит по щиколотку в тумане, который при каждом движении обдает его ледяным холодом. Его обступили тени, темным пологом закрывшие деревья, дорогу и весь мир. За ними не видно было даже неба.
Он явился в облике человека, с красным камнем на шее, который сверкал особенно ярко на фоне внезапно спустившейся кромешной тьмы.
– Один, юный Коннор?
– Как и ты.
Кэвон развел руками и улыбнулся.
– Вот мне любопытно: тебе ведь, чтобы попасть из одного места в другое, никакой машины не нужно. Достаточно лишь…
Кэвон простер руки, воздел выше. И переместился на пару футов без каких-либо видимых усилий.
– Такие, как мы, слишком высоко ценим свой дар, свое искусство, чтобы растрачивать его по мелочам. У меня есть ноги, а при необходимости – машина или конь.
– А в результате ты застрял здесь один, один посреди дороги.
– У меня и семья, и друзья совсем рядом, только кликни. – Говоря это, он предпринял попытку пробиться к ним энергетическим полем, но понял, что эту толстую и плотную стену тумана ему не преодолеть. – А что есть у тебя, Кэвон?