Родовое проклятие
Шрифт:
– И по всем статьям просчитался. И вот еще что. Когда я нанес ему удар, его камень вспыхнул ярче, но потом у меня мелькнуло ощущение, будто что-то вспыхнуло. Не тот огонь, что меня потом ожог, а что-то мимолетное. И после этого камень потускнел, причем существенно. Потом я ударил снова, и Кэвон исчез, а вместе с ним и тени.
– Он изрядно поистратил на тебя сил. – Брэнна провела рукой по его руке. – Отсечь тебя от всего вокруг, затем ранить, наконец, покрасоваться перед тобой – все это не далось ему даром.
– Если бы только получилось до вас докричаться… Если бы мы все там были…
– Не уверена, – задумчиво произнесла Брэнна.
– Мы твердо знаем, что он не собирался так рисковать, – вступил в разговор Фин. – Он еще не готов снова принять бой от нас всех. Ну то есть кишка у него тонка. А это уже победа!
– Но я вам скажу, слабым он не был. Я чувствовал, как из него сила бьет ключом. Черная сила. И жажда умножить ее еще больше. Я не видел, чтобы он бил, я готов поклясться, что он до меня даже не дотронулся – и тем не менее я получил ожог.
– Ни куртка, ни рубашка у тебя не опалены. Но рукав дымился. – Бойл сделал винтообразное движение вилкой. – Рубашка пропускала дым от твоей горящей руки. Однако же сейчас она на тебе – и никакого следа.
– И прекрасно, потому что это моя любимая рубашка.
– И он оставался в облике человека, – добавила Мира. – Решил не тратить силы на перевоплощение? Все силы, что у него оставались, потребовались, чтобы причинить максимальный вред Коннору. Если бы Фин до прибытия Брэнны не удержал ожог от распространения, все ведь было бы намного хуже, так?
– Намного хуже! – подтвердила Брэнна.
– А это значит, что ослабла бы ваша совокупная энергия. Сила вас троих. Он вас всю жизнь тем или иным образом изучает, и, уж конечно, он знал, что Брэнна примчится и использует все свои возможности, чтобы залечить Коннору рану. И что Айона тоже приложит свою силу. Но если бы рана оказалась серьезнее – как он рассчитывал, – то Коннор на пару дней выбыл бы из строя, а значит, вы трое оказались бы обескровлены. Этого он и добивался, ради этой цели пошел на риск. Но он не учел Фина, – высказала свои соображения Мира.
– Я уже был совсем рядом, – заметил Коннор. – Мог бы додуматься, что я сюда примчусь.
Брэнна нетерпеливо мотнула головой.
– Погодите… Он наблюдал за тобой. Изучал тебя. Но Фина он не понимает совершенно. То есть совсем. Его сбивает с толку тот факт, что они одной крови. Ведь что получилось? Что меня вызовут и я примчусь – это да, ему было ясно, но что Фин примет на себя боль и риск, чтобы остановить расползание ожога?.. Этого он не ожидал! Он тебя совсем не знает, – повернулась она к Фину. – И никогда тебя не поймет. И весьма вероятно, это его и погубит.
– Ему неведомо самое понятие «семья», а соответственно он ее и в грош не ставит. А семью одолеть ему не по зубам! – сыто возгласил Коннор, убежденно накладывая себе еще картошки.
После еды и уборки Коннор повез Брэнну домой. Мира поехала с ними.
– Останешься? – спросил он.
– Нет. Если только я тебе не нужна, – добавила она, обращаясь к Брэнне. – Помнится, какие-то были планы на вечер?
– Поезжай и выспись в своей постели. Свои планы на вечер мы осуществим в другой раз. И свадебные дела обсудим. Коннор тебя домой отвезет.
– Я пришла пешком с работы, машина стоит у конюшен. Можешь меня там высадить. – Мира перегнулась к Коннору из-за плеча Брэнны.
– Я тебя отвезу. Поздно уже, а вечер выдался не из легких. Мягко выражаясь.
– Да уж…
Он довез Брэнну, дождался, пока она войдет в дом, хотя было сомнительно, чтобы Кэвон еще на что-то был сегодня способен.
– Ей захочется провести вечер с тобой наедине, – тихо произнесла Мира.
– Ты у нас никогда лишней не бываешь.
– Да, но сегодня ей никто больше не нужен. Никогда не видела ее охваченной таким ужасом. Представь: стоим все на кухне, сестрица твоя как раз достает из духовки курицу, мы над чем-то хохочем – даже не вспомню теперь, над чем. И вдруг она становится белее смерти. Это ее призвал Фин, хотя в каких выражениях – мне неизвестно.
Мира помолчала, взяла себя в руки.
– Но она только выкрикнула: «Коннор ранен, он у Фина!» И схватила меня за руку. Айона – за другую. И я полетела. Сколько мы летели, не скажу, может, один миг, а может, час. Сколько лет вас с Брэнной знаю, но такого и вообразить не могла. Очнулась, когда мы уже были на кухне у Фина: ты на полу, еще белее, чем твоя сестра… – Мира помолчала. – И я подумала, ты умер.
– Жалкими потугами какой-то черной магии меня не возьмешь!
– Останови машину.
– Что такое? Тебе нехорошо? Извини. – Коннор съехал на обочину и остановился. – Не надо было мне так шутить…
Все его слова, мысли, сознание куда-то подевались, когда Мира притянула его к себе, обвила руками и, как безумная, впилась поцелуем в его губы.
Как возбужденная, обезумевшая, отчаявшаяся женщина.
Прежде чем Коннор успел шевельнуться, как-то отреагировать и что-то подумать, она отпрянула.
– Что… Что это было? Мы где?
– Я думала, ты умер, – повторила Мира и снова прижалась к нему своим возбужденным, безумным, отчаянным поцелуем.
На этот раз Коннор отреагировал, заключил ее в объятия и немного подвинул, ища более удобную позу. И все время, пока длился поцелуй, он жадно вбирал в себя ее вкус, доселе неведомый и с каждым мигом все более желанный, как незнакомый и неимоверно сладостный наркотик. И все более желанной становилась она. Вся целиком.
– Мира. Дай-ка…
Она вновь отпрянула.
– Нет. Нет! Мы не станем этого делать. Мы не можем.
– Уже сделали.
– Ну, только это… – Она повела рукой в воздухе. – И все, на этом остановимся!