Рогнеда. Книга 1
Шрифт:
— Кто ж меня на подворье оставит, да на ночь еще? Стража найдет — тут же и прибьет, как татя.
— Ты уж найди как. Извернись что ли, да схоронись где не то! — И добавила чуть слышно: — Приходи, не пожалеешь. Я тебе важное что скажу. Да и соскучала я — сил больше нет. Придешь?
Ульян кивнул головой. Затем взял в руки вожжи, вскочил на телегу.
— Но-о, сквалыга старая!!! — крикнул, понукая лошадь, и медленно выехал со двора.
Рогнеда еще немного постояла, развернулась и пошла обратно в дом.
— С кем это ты разговаривала? — спросил один страж, вытягивая голову вслед Ульяновой телеги. — Знакомец что ли?
— Тебе какое дело? — огрызнулась Рогнеда. — Знай свое место, да ходи вслед, как боярин велел. А будешь словесами разбрасываться — пожалуюсь на вас боярину, что докучаете глупостями разными.
Стражник обиженно засопел, но с расспросами больше не лез, только незаметно подтолкнул своего товарища. Тот понятливо кивнул.
За всеми испытаниями, выпавшими на долю Рогнеды, она и не заметила, как на Борисов опустилась осень. Склизкая, с ветрами да с дождиком. Днем еще жарило по-летнему, но к вечеру заметно холодало. По велению ключника Матвея в доме стали изредка протапливать, чтоб выгнать сырость из темных углов огромной усадьбы.
Вот и сегодня, как только стемнело, заморосил мелкий дождь, да поднялся ветер, раскачивая вековые липы. Дождавшись ночи, Рогнеда сторожко выглянула в коридор. Увидела, как на другом конце со свечой в руке спускается Матвей. Вот пламя растаяло в темноте коридора, и девушка, накинув плат, тихо, мышью заскользила к тайному ходу, который вел на заднюю часть двора. Обычно он запирался, но днем Рогнеда его отперла, с трудом вытащив огромную щеколду.
Дверь открылась тихо, без скрипа, обнажив темный зев осенней ночи. Донесся звук раскачивающихся деревьев, да непонятный скрип. Рогнеда перекрестилась и вышла в ночь. Вдоль тына прошла к условленному месту. Спрятавшись под маленьким козырьком, замерла — вся обратившись в слух. Было так страшно, как в тот момент, когда очнулась в подземелье боярского дома, на россыпи драгоценных камней.
— Давно ждешь? — Внезапно раздалось над самым ухом.
Рогнеда вздрогнула, обернулась. Узнав Ульяна, облегченно привалилась к стене.
— Пришел. Я уж думала, что не дождусь тебя. Думала, что испужался.
— Не из пугливых я.
— Оно и видно. Как схорониться-то сумел?
— Не о том речь! — Ульян обнял Рогнеду, попытался притянуть к себе. — Соскучился я по тебе, Рогня. Извелся весь.
— Оттого и Софье такие слова про меня наговорил? — Рогнеда уперлась руками в грудь Ульяна. — Аль не было того?
— Было. Но зло тогда окутало мой разум, потому и наговорил тебе такое. Думал, старая ведьма не передаст тебе, а она, значит, передала.
— Не говори о ней так. Померла она, погибла от рук душегуба, который и меня чуть жизни не лишил.
— Это как?
— А вот так. Долго рассказывать… Ты скажи-ка лучше: как там дедка мой?
— Представился он две седмицы назад. Перед смертью все тебя звал.
Рогнеда почувствовала, как из глаз, смешиваясь с дождем, скатились две слезинки. Она их слизнула, ощутив во рту солоноватый привкус.
— Жалко дедусю… Единственный близкий мне человек.. — И добавила чуть слышно: — Был.
— А я?
— Ну, и ты, конечно.
Помолчали. Ульян спросил:
— Как там у боярина? Не забижает?
— Бывает по-всякому… Много чего за это время произошло.
— Ты расскажи. Ночь длинная. Все равно мне до утра отсюда хода нет.
И Рогнеда рассказала. Все или почти все. Про все свои злоключения, утаив только про золото, решив до времени не тревожить Ульяна.
— Он снасильничал тебя? — не удержался, спросил юноша.
Рогнеда поблагодарила Бога, что на дворе ночь, и Ульян не видит ее пунцовых щек.
— Ты мне разве муж, чтоб про такое спрашивать? — ответила дерзко и сама пожалела.
— Так и не чужой вроде, — обидно произнес Ульян. После паузы зло добавил: — Убью я его! Подкараулю где не то и прирежу. Али дом подпалю.
— Как же ты его прирежешь? — Рогнеда провела ладонью по мокрой щеке Ульяна. — Он же боярин, вокруг него всегда не менее ста человек воинов, да люда всякого. Замыслишь худое, он сразу прознает. Тут и жизнь твоя оборвется.
— Это мы еще посмотрим! — зло сказал Ульян. Схватил руки Рогнеды, прижал к себе. — Давай сбежим! Прямо сейчас. Перемахнем через забор и — айда в лес. Пересидим пару деньков и дальше двинем. Найдем такое место, где нас никто не найдет, а уж тем более боярин твой.
— А дальше что?
— Жить будем.
— И ты простишь меня? — она вскинула голову, пытаясь в темноте различить его глаза.
— Прощу, — через мгновение ответил он, и запинка эта о многом поведала Рогнеде.
«Не простит!!!» — подумала, а вслух сказала:
— Нет, Ульян. Сыщет он нас везде, где бы мы ни укрылись. Разделилась моя жизнь на две половинки и их уже не склеишь.
Опять помолчали. Дождик прекратился, и только редкие капли срывались с крыши амбара.
— Скажи, Ульян, ты для меня все сделаешь? Все, что ни попрошу?
— Зачем спрашиваешь, если и так знаешь?
— Послушай… Но вначале поклянись, что никому не расскажешь то, что я тебе сейчас поведаю. Если проронишь хоть словцо, то не знаю как ты, а я умру. О том знаю точно.
— А что за тайна эта?
— Ты поклянись вначале, а потом узнаешь.
— Клянусь матерью-землей и небом синим; ветром вольным и богами древними. Клянусь родителями моими, что пусть покарает меня гром небесный, если обмолвлюсь я о том, что узнаю от тебя… Довольна?
— Да. Страшная клятва, и преступить ее ты не должен.
Рогнеда притянула голову Ульяна к себе и на ушко, полушепотом поведала о боярском золоте, спрятанном глубоко под землей, аккурат под самым домом. Ульян слушал, затаив дыхание, не зная: верить или нет.