Рогнеда. Книга 1
Шрифт:
Кистень, да и все ватажники, не подозревали, что за ними все время неусыпно следят. Оттого вели себя в лесу вольготно, особо и не таясь. Сделав короткий привал, двинулись дальше. Это и подвело Дашку. Она думала, что ватажники остановились надолго, а они неожиданно встали и ушли. Виною всему была Рогнеда.
Сев на поваленное дерево, она вдруг заметила, что Михалко бросил на нее настороженный взгляд. Один, затем второй, и от этих взглядов ее словно кто кипятком крутым обдал.
«Узнал, аспид!»
Она поежилась, придвинулась ближе к Кистеню. Догадывалась, что атаман разбойников теперь — единственная ее защита. Дико это звучало, но так на самом деле и было. Верила, что не даст в обиду, пока она не укажет тайный схрон. Ну, а потом… Думать о том, что будет затем, не хотелось. Но, чем ближе подходили к Кривой излучине, тем все страшнее становилось на душе. Что она им скажет, когда тати не найдут ничего? Тут еще этот Михалко, бывший подручный боярина Василия… Рогнеда держалась из последних сил, и сама не верила, что жива еще.
— Чего здесь сидеть? Идти дальше надоть, — проговорила вполголоса.
— Чего лопочешь, девонька? — Кистень очнулся от своих дум. — Аль не устала?
— Устала, как же нет, чай не железная. Но идти надо. Хочу поскорее рассказать вам все и освободиться от греха своего тяжкого.
— Странная ты, девонька, на блаженную больше похожа. То запираешься и молчишь, аки немая, то хочешь рассказать все. Не пойму я что-то…
— Тут и понимать нечего. Хочешь узнать все быстрее, вели подниматься да двигаться дальше. Путь-то еще не близкий.
— Да? Ну, будь по-твоему! — Кистень поднялся. — Вставайте, братие.
Ватажники встали и вскоре, ведомые Рогнедой, скрылись в ближайшем березняке. А Дашка, затаившаяся неподалеку, осталась почивать. Так они и разошлись, и с этого момента события стали развиваться непредсказуемо, по пути, проложенном провидением и божьими силами.
Версты через две все ж пришлось остановиться. Рогнеда вымоталась вконец и чуть не упала, споткнувшись о корч, торчавший из земли.
— Что, девка, обессилила? — Кистень шел следом, зорко наблюдая за Рогнедой. Понимал он, что хитрит девка, но в чем ее тайна — уразуметь не мог. — Молчун! Возьми-ка ее к себе на плечи. Тебе не привыкать таскать ее.
— Не полезу я на шею к этому страшилищу! — Рогнеду передернуло.
— Чего так? Али страшно? Тогда пусть этот немой тебя тащит. Он хоть и исхудал, но видно, что крепок еще, да и веса в тебе немного. Сдюжит.
Рогнеда шла следом за Михалко, стараясь близко не подходить. При этих словах он вдруг резко остановился, поворотился к Рогнеде, осклабился, протянул руки. От неожиданности она чуть не попала в его объятия, но вовремя отскочила, чуть не сбив с ног Кистеня. Откуда и силы взялись в ослабших ногах?
— Что ты прыгаешь? — заругался Кистень, останавливаясь. — Сдурела! То идти не можешь, то сигаешь, словно заяц. А ты что грабли свои тянешь? Шагай далее, нечего тут стоять. Сейчас привал вскоре сделаем, вот там и отдохнем маленько. Пошел вперед!!!
Но Михалко его уже не слушал. В мозгу одно видение стало сменяться другим, и подступила знакомая тьма. От долгого шатания по лесу он превратился в лютого зверя и сопротивляться той, давней слабости, уже не мог. Рогнеду он узнал сразу, как только оказался у ватажников, только вида не подавал. Вмиг вспомнил берег реки и двух женщин: старую да молодую. Если бы не помешали тогда незнамо откуда явившиеся воины, то успел бы совладать с обоими. А так пришлось скитаться по лесу и питаться чем придется. Увидев и узнав Рогнеду, не поверил в удачу свою и знал, что теперь уж своего не упустит.
Молчун, шедший первым и погруженный в свои думы, ушел вперед и скрылся за ближайшим деревом. Михалко остался наедине с Кистенем, если не считать Рогнеды, застывшей посередке между ними. Атаман, увидев, как заблестели глаза у Михалко, вмиг почувствовал неладное. Медлить не стал, а тут же выхватил нож.
— А-ах!!! — успела крикнуть Рогнеда, прежде чем от толчка Кистеня отлетела в сторону.
Михалко, накрытый темной пеленой, ринулся вслед, не замечая атамана.
— Ты куда, вошь немая? Совсем ополоумел? — Кистень взмахнул ножом, но Михалко пригнулся, и лезвие просвистело прямо над головой. — Ах ты, тля!!!
Михалко уже был возле Рогнеды. Кистень изловчился и ногой ударил немого под дых. Тот захрипел, выплюнул сгусток крови, вскочил и неожиданно кинулся на атамана.
Молчун расслышал крик Рогнеды и ринулся, ломая ветки, назад. Когда прибежал, то Кистень с Михалко уже схватились и душили друг друга. Нож атамана валялся рядом, а сам он был прижат Михалко к дереву. Тот хоть и был худ, словно смерть, и истощен хуже некуда, но безумие придало ему силы. Атаман сдавал. Вдобавок острый сучок впился в ногу, и лапоть пропитался кровью. Вместе с кровью убывали и силы. Рядом, забившись под ель, дрожала Рогнеда. Ей бы сейчас вскочить да кинуться бежать. В этакой суматохе кто бы ее ловить-то стал? Но нет — страх сковал и разум, и тело. Она только мелко дрожала и тихо подвывала, став и в самом деле похожа на безумную.
Молчун медлил только мгновение. А потом сцепил руки в замок и со всего маху опустил их на голову Михалко. Но то ли не рассчитал удара, то ли торопился подсобить атаману, но удар пришелся вскользь. Михалко отпустил атамана, согнулся, застыл на мгновение, потом тряхнул башкой, юркнул в сторону и исчез среди деревьев.
Кистень с трудом приподнялся, сел, привалившись к дереву, потер шею.
— Вот немой! Чуть не задушил, зараза! Спасибо, Молчун, выручил, а то думал все, конец мне. Чего он интересно взъярился-то? Баба-то где, Молчун?
— Тута я, — подала голос Рогнеда, ничуть не обидевшись. По всему получалось, что спас ее атаман татей.
— Жива? Чего он на тебя кинулся?
— Откуда мне знать? Безумен он, не иначе.
— Вот и я так думаю. Одичал, пока в лесу шатался, без женской ласки. Вот и помутнел разумом, когда тебя увидел.
Кистень развязал лапоть, ощупал подраненное колено, сморщился от боли, покачал головой.
— Плохи дела. Не смогу идти далее, рана больно глубокая.
Молчун бродил вокруг, в остервенении ломая мелкие деревца. Видно, не мог успокоиться после недавней схватки. Повернулся к Кистеню, замычал, замахал руками.