Рогнеда. Книга 1
Шрифт:
— Успокойся, — махнул тот рукою. — Еще не хватало, чтоб и ты умом тронулся. Что я тогда делать-то с вами буду? А в лесу немого этого искать нечего. Может, сам где издохнет. Нет, так звери дикие раздерут. Будем ждать утра, а там поглядим. Может, Митрий из города возвернется да нас найдет.
А Митрий, между тем, все дни просиживал в харчевне, что располагалась в тупике Глухого переулка, и в лес пока не собирался. Чего ему там делать, коли здесь так вольготно и хорошо? Вино, слава Богу, есть, закуски тоже полон стол, девицы разбитные рядом. Чего еще-то желать? Да и сотоварищи, те, с коими раньше разбойничал, до Кистеня еще, тоже рядом. Рассказывают прибаутки разные да случаи из своей жизни лихой. Хорошо-о-о.
Ульяна Митрий так и не нашел и на время даже забыл о нем, а, когда наконец вспомнил, отправился на поиски. Вскоре и нашел. Случай помог, ведь и видел-то всего лишь раз. Правдами и неправдами проник на посадский двор и стал бродить, прислушиваясь да принюхиваясь. После смерти посадника народу здесь заметно прибавилось. Пришлые перемешались с бывшими посадскими холопами, поэтому затеряться было легко. Да особо никто и не спрашивал — кто ты да откуда. Только под ногами не путайся и все.
Уже к обедне Митрий знал, где отыскать Ульяна. А вскоре и самого увидел, знакомец новый указал. Дождался, пока Ульян сгрузит с телеги мешки с мукой да в сторонку отойдет. Осторожно подкатил сзади.
— Здрав будь, вьюнош. Привет тебе передавала девица одна. Рогнедой кличут. Знаешь такую? — Ульян вздрогнул, оглянулся, недоуменно окинул взглядом. Наконец признал, придвинулся ближе.
— Где она?
— Тихо, паря, тихо. Чего орешь на весь двор, народ приманиваешь? — Митрий воровато оглянулся, прошептал: — Сказано же было тебе, что найдем мы тебя, как девицу твою из застенок вытащим.
— Где она? — вторично спросил Ульян.
— Эка тебя угораздило. Где да где… В надежном месте, где ж еще. Пойдешь туда со мной?
— Пойду! — Ульян кивнул.
— Вот и славно. — Митрий облокотился о телегу. — Завтра поутру к лоткам приходи, что на Свиной горе. Туда, где всякой снедью торгуют. Там и встретимся.
— А почему не сейчас идти?
— Дурья башка! Кто ж в лес пустым отправляется? Путь-то не близкий. Да и стемнеет скоро. Вот завтра прикупим запаса и сразу уйдем из города… Понял все?
— Понял.
— Только деньгу захвати, а то поистратился я, за тобой бегавши.
На том и расстались.
На следующий день, только народ еще заспешил к заутрене, Ульян стоял в условленном месте, в начале торговых рядов, и ждал Митрия. Из дома он улизнул тайно — никому ничего толком не объяснив. Только старый Никодим хотел что-то крикнуть вдогонку, да куда там! Ульяна уже и след простыл.
— Долго ждешь? — неожиданно раздалось из-за спины.
Ульян обернулся и увидел улыбающуюся рожу Митрия, лениво лузгающего семечки.
— Да не очень, — проворчал недовольно. — Пойдем что ль?
— Пойдем.
Народу, несмотря на раннее время, толкалось много. Всем чего-то да надо. Кто приехал продать живность разную или иные какие припасы, кто наоборот — прикупить. Митрий, а за ним Ульян, протискивались сквозь людей, выискивая то, что надо. Вернее, выискивал Митрий, а Ульян только складывал в большой мешок. Нетерпение его росло. Скорей бы уже отправиться, а не здесь отираться. И куда им столько жратвы? У одной из лавок остановились поглазеть на веселое зрелище. Купец в дородном парчовом халате торговался до хрипоты с мужиком с бородой, закрывающей всю грудь. Рядом на прилавке лежали свиные окорока, и из-за них, видимо, и разгорелся спор. Разошлись так, что принялись за грудки друг друга хватать. Народ, всегда охочий до подобного рода забав, посмеивался, подначивая то одного, то другого.
Ульян с Митрием тоже поглазели и пошли дальше. У одной из лавок, где торговали медовухой, опять остановились, выпили по жбану. Напротив, в лавке, были развешаны целебные травы, и оттуда шел дурманящий запах.
Митрий, выпив два жбана подряд, раскраснелся и, впав в благостное настроение, принялся поучать Ульяна.
— Запомни, дурья башка, с нами не пропадешь. Я да Кистень, атаман наш, вот где сила! — сжал руку в кулак, погрозил в воздухе. — Девку эту как умыкнуть от посадника тоже я придумал. Да тут и ума-то много не надо было… Но об этом — цыц, никому ни слова!
— Теперь-то она где? Тута в городе или в ином каком месте?
— Так я тебе и сказал! Схоронили мы ее надежно, ни одна собака не догадается… — Митрий притянул Ульяна к себе, прошептал в самое ухо: — В лесу она, в пяти верстах от Борисова. Вот там и сидит под присмотром атамана нашего… — толкнул Ульяна в бок. — Тебя дожидается!
Около прилавка остановилась старая бабка и стала рыться в холщовом мешке, из которого в разные стороны торчали пучки травы. Митрий замолчал на полуслове, пьяно покачнулся, икнул и напустился на нее:
— А ты чего здесь шляешься, карга старая? Вынюхиваешь чего, я спрашиваю?
— Нужны вы мне больно, охальники, — проворчала та.
— Тогда пошла отсюдова! Катись, катись, старушенция. Да торопись, а то смерть тебя за углом уже поджидает.
— Тьфу! — Бабка разогнулась, взвалила на спину мешок, из-под насупленных бровей взглянула на Митрия и неожиданно плюнула ему под ноги. — И тебе, соколик, недолго на этом свете засиживаться придется. И за тобой вскоре придет дух святой.
— Чаво-чаво ты там лопочешь? — Митрий хотел схватить бабку за седые космы, но та извернулась и пропала средь рядов.
— Да оставь ты ее! — Ульян попридержал Митрия за рукав. — Накличешь беду еще какую… Не иначе, ведунья это. Заметил, какой глаз у нее недобрый?
— Плевал я на ее глаз. И на нее тоже плюю… Тьфу… Эй, харчевник! Плесни-ка еще винца.
— Постой, а когда же мы в лес-то отправимся?
— Успеется. Не сегодня, так завтра. Не горюй, паря, повидаешь еще зазнобу свою.
— Как — завтра? Ты ж говорил, что сегодня пойдем!
— Отстань! Сказано завтра, значит завтра… И не зли меня!!!
Бабка медленно ковыляла вдоль мощеных улиц. Пройдя две или три улицы, свернула в едва заметный проулок и вскоре остановилась у покосившейся калитки. Войдя в избу, сбросила на пол два мешка, привычно потянула носом. Из-под скамейки выскочил кот, весь в каких-то бурых пятнах, потерся о ногу. Бабка наклонилась, почесала его за ухом.
— Что, Рябой, все озоруешь? — Кот мяукнул. — Постоялица-то наша не очнулась еще?
Прошла в тесную комнатенку, где за грязной занавеской лежала больная.