Роковое наследие
Шрифт:
— Вы арестованы по подозрению в убийстве десяти человек в таверне «Приют беглеца».
— Послушайте, любезный, — вмиг очнулся юноша, — я менестрель, а не убийца!
— Разберемся! — отрезал пристав, дернул его за ворот рубахи так, что оторвались тесемки, и оголил плечо с магическим клеймом. Прочел: — Тамерон из рода Лебериусов, Южный Харанд. Хм, надо же.
— Рассчитывали увидеть что-то вроде «Живопыра. Разыскивается в двадцати княжествах за тяжкие преступления»? — ехидно поинтересовался Тамерон.
Магическое клеймо использовали
— Пошевеливайся, — велел пристав.
В участке задержанного встретили с нескрываемой радостью. Шутка ли — раскрыть такое страшное преступление в кратчайшие сроки. Тамерон мнения охранки не разделял и сознаваться ни в чем не собирался, что, несомненно, огорчало представителей власти. Менестрель сидел перед городовым и молчал. Даже когда многочисленные свидетели подтвердили, что именно его они видели убегавшим из дома номер 13 по улице Нэреитов, не произнес ни слова.
— Отпираться бессмысленно, — сказал городовой, представительный мужчина с изрядно выдающимся брюшком, — вас опознали.
Он встал из-за стола, прошелся по комнате и навис над подозреваемым.
— И что это доказывает? — устало спросил менестрель.
— По крайней мере, то, что вы там были, — сказал городовой и вернулся за стол.
Тамерон тяжело вздохнул, осознав, что отпираться действительно бессмысленно.
— Да, я был заперт в комнате на втором этаже, и после того как появилась возможность оттуда выбраться, тут же ею воспользовался.
— Почему вы не дождались охранку?
— Внизу происходило что-то невообразимое, и это сильно меня напугало, — честно сознался юноша. — Желание поскорее убраться из этого ужасного места оказалось сильнее гражданской сознательности.
— Стоило бы задержаться, чтобы дать показания и не наводить на себя подозрения, — отчитал его городовой. — А позвольте поинтересоваться, что за магию вы использовали, чтобы проломить стену?
— Видите ли, уважаемый, — сказал Тамерон, — я ничего такого не творил по той простой причине, что не умею делать подобные вещи. К тому же, у меня нет разрешения на магическую деятельность в Туроне.
— Так вы, оказывается, законопослушный человек! — хлопнул себя по коленям городовой.
— Ну, я бы не стал этого утверждать. — Тамерон понизил голос до шепота, что заставило писца вытянуть шею, чтобы не пропустить ни единого слова. — В Блавне у меня были неприятности с охранкой.
— Да что вы говорите? — в притворном удивлении всплеснул руками городовой.
— Дело в том, что публика на моем выступлении испортила кое-что из городского имущества, а штраф наложили на меня. В общем, я счел это несправедливым. Кроме того, размер назначенной выплаты оказался непомерно высоким, а долговая яма столь непривлекательной, что я был вынужден бежать, — скромно потупился юноша.
— Прискорбно, — констатировал городовой. — Полагаю, вы прекрасно знали, что в Туроне судебные решения других княжеств не имеют силы, — сощурился он.
— Не буду этого скрывать, — улыбнулся юноша. — Я всего лишь надеялся, что вы дадите запрос в Блавну и выясните, что я действительно менестрель.
— А что мешает менестрелю быть убийцей? — сделал брови домиком городовой.
— Да как же вы не понимаете! — вскочил Тамерон, но тут же был водружен на место двумя дюжими охранниками.
В это мгновение дверь распахнулась, в комнату вошел человек в плаще с эмблемой церопуса на плече и сверкнул маленькими колючими глазками на Тамерона.
— О-о-о! — застонал менестрель и спрятал лицо в ладонях.
— Особый уполномоченный Крац на службе у магистра первой степени Дарга Лебериуса из Харанда, — отрапортовал он и передал городовому письмо. — Я прибыл за этим юношей.
— Так, так, — пробежав глазами текст, пробормотал тот. — Занятная история получается. Выходит, убитые сопровождали задержанного в соседнее княжество. Охраняли, стало быть. К тому же, опекали его столь тщательно, что запирали на замок при каждой возможности. Таким образом, показания… э-э, — городовой взглянул на въездные документы менестреля, — Тамерона Лебериуса совпадают с результатами нашего расследования и представленными бумагами.
— Во всяком случае, — сказал особый уполномоченный, — это доказывает, что задержанный никого не убивал, а значит, его можно отпустить.
— На мой взгляд, формальности должны быть соблюдены, — насупился городовой и обратился к писцу: — Опись вещей задержанного уже составлена?
— Да, господин городовой, — кивнул тот. — За исключением одного предмета.
— Что за предмет? — удивленно приподнял брови начальник.
— Слева от вас, в кисете, — указал писарь.
Городовой развязал кисет и вытряхнул на ладонь небольшой черный камушек с неровными краями.
— Что это? — обратился он к Тамерону.
— Анагерий, — устало произнес тот.
Особый уполномоченный побледнел, улыбнулся и включился в разговор:
— Это просто амулет.
— Амулеты обычно носят на шее, — с недоверием взглянув в его сторону, произнес городовой. Затем потер виски и поморщился от внезапно накатившей головной боли. — И что это за анагерий? Никогда не слышал о такой породе камня, — сказал он и положил амулет на стол.
— Камень как камень, — пожал плечами Крац. — Якобы помогает менестрелю не потерять голос, сами понимаете, голос — хлеб этой братии. Вот только амулеты они стараются не демонстрировать, поскольку слывут ребятами отважными.
Городовой принял приведенные доводы и предложил перейти к следующей части процедуры: выезду на место преступления.
— Лучше я в камере посижу, — заявил Тамерон, но был поднят под локти охранниками и буквально вынесен из комнаты.
Следом вышли особый уполномоченный и городовой.