Роман с физикой, или За всех отвечает любовь
Шрифт:
– Там сейчас ничего нет, – показал на телевизор Изотов.
– Ой, это я так по привычке, – стала оправдываться жена.
– Нет, ничего, пожалуйста, – задумчиво произнес философ.
Еще минуту назад он хотел позвонить Боркову и отказаться приехать завтра. Зачем? Можно и дома посмотреть. Во всех телевизорах страны одно и то же. Но сейчас он понял то, над чем подсознательно думал все эти дни, то почему они с Борковым смотрели программу «время» от 10 октября. На календаре было 9 октября.
Назавтра Изотов старательно влезал в переполненный троллейбус на Соколе, чтобы
Борков, как обычно, любезно встретил гостя и проводил в методический кабинет. Ученые расположились в креслах напротив телевизора, но Изотов не выдержал. Встал и стал ходить взад-вперед по небольшому кабинету.
– Николай Георгиевич! Я вот понял, почему мы видели ту передачу.
– Почему? Я, честно говоря, тоже бился над этим вопросом. И ничего не придумал с точки зрения физики.
– Дело не физике. Теперь вам там, в будущем придется включать телевизор в нужное время.
– Как это я прикажу самому себе из будущего? Сами же говорите, что будущее и прошлое это одно и то же.
– Привычка – вот ответ. Входя в методический кабинет – включайте телевизор. Сегодня-то прошел слух, что Брежнева снимают, вот вы и включили, а так-то вы его никогда не включаете. Он так стоит, пылится.
– Вы дело говорите. Ладно, давайте посмотрим, и Борков включил телевизор, который стоял сегодня один, без приборов.
На экране появилась диктор Валентина Леонтьева.
– Мы прерываем наши передачи. Только что в студию поступило информационное сообщение о пленуме ЦК КПСС.
На пленуме были обсуждены следующие вопросы: Первое. Об усилении мер по борьбе с нехарактерными для нашей жизни явлениями, такими пережитками прошлого, как пьянство и алкоголизм. ЦК КПСС обязало партийные, комсомольские и советские учреждения активно выступить в борьбу с этим явлением.
Леонтьева продолжала зачитывать меры по борьбе с пьянством, а ученые удивленно глядели друг на друга.
– Это вы натворили? – начал трудный разговор Борков.
– Вроде нет, а может быть вы? Давайте вспоминать, не сказали ли вы кому.
– Получилось как с подводной лодкой – развилка. Судьба могла пойти так, а пошла так, Борков на пальцах показывал, как это было.
– Надо осторожней с будущим обращаться.
– Подождите, дослушаем, может быть еще не все.
Валентина Леонтьева продолжала:
Усилить пропаганду здорового образа жизни. Ответственным за выполнение поручения ЦК КПСС назначил Горбачева Михаила Сергеевича.
– Какой-то новый, я такого не знаю, удивился философ. Ему по должности полагалось знать коммунистических лидеров.
Телевизор продолжал:
Второй вопрос кадровый. Решением пленума Горбачев Михаил Сергеевич избран секретарем ЦК КПСС. В разном были обсуждены актуальные вопросы жизни страны и мира.
На этом пленум закончил свою работу.
Передаем биографию Горбачева Михаила Сергеевича.
(Официальную биографию Горбачева потом так часто передавали и печатали, что пересказывать ее нет никакого смысла. Кто не помнит, можно посмотреть в энциклопедическом словаре.) После биографии диктор сделала профессиональную паузу и произнесла:
Продолжаем наши передачи. В связи с изменением расписания сегодня вы увидите следующие передачи – к 60-летию Великой октябрьской социалистической революции – документальная киноповесть Наша биография, год 1947, сразу после окончания программы.
Борков встал и выключил телевизор.
– Кто первый будет признаваться? – грустно пошутил Борков.
– Виноват, сказал тестю. Но он у меня хороший мужик, уверен, что ни гу-гу, – в этот момент Изотов понял, что с тестем-то как раз что-то не так. Уж очень подозрительно быстро того повысили. Да еще спасибо передавал.
– Я тоже не без греха, – сознался Борков, – Но человек свой, надежный, мой помощник.
Сказал Борков Саше Певцову. Такие как Певцов были обязательным явлением в советской науке, при распределительной системе, – это когда тебе положено два прибора в год, два и получи – надо тебе или не надо. Поэтому те приборы, которые нужны где-то, стояли на полке в другом месте и пылились. Активный человек, умеющий говорить с людьми, всегда мог выяснить, где что есть и на что это можно поменять. Наука, как правило, у таких не ладилась, но Саше диссертацию писали всем отделом, и он ее с грехом пополам защитил. Много он общался и со своим шефом, рассказывая ему о трудностях и победах в деле добывание компонентов и приборов. Такие люди, как Саша, обычно точно чувствуют перемены во власти. И во время разговора с Борковым, затянувшегося до вечера он пожаловался шефу на общие тенденции в снабжении. Становилось все туже. Советская промышленность с каждым годом все больше отставала от западной. Научные приборы устаревали еще на заводе. Борков отправил Певцова в представительство Югославии, купить что-то хорошее на неожиданно упавшие из министерства инвалютные рубли, а заодно и поделился мнением, что Брежнев собирается в отставку, на пенсию.
Югославия была тогда формально социалистической страной, но с рыночной экономикой. Она служила окном на запад для закупок оборудования в секретные организации. И еще хотелось бы расшифровать слова инвалютные рубли, но проще написать том политэкономии социализма. Короче инвалютные рубли – это были деньги, на которые можно было купить что-то нужное. В отличие от простых рублей.
Созвонившись с утра с торгпредством Югославии, где Певцова прекрасно знали, ему назначили встречу ближе к вечеру.
Занимался Певцовым, совсем молодой выпускник белградского университета Бранко Вишнич. Он только приехал на новое место работы и горел желанием показать себя. Тогда он еще не понимал, что такое социалистическая торговля. Сколько Москва закупала югославских товаров, зависело не о качества дубленок, не от его умения их продать, а от каких-то странных решений в Кремле.
Этого Бранко еще не знал, в университете такому не учили. Его учили продвигать товары по рыночному. Этим он и занялся с Певцовым. Обхаживал его, рассказывал анекдоты и дарил сувениры. А уже когда стемнело, достал из шкафа сливовицу. Мало кто у нас знал тогда – что такое сливовица, популярный напиток у западных славян. Грубо говоря, это самогон из сливы, но выдержанная в дубовых бочках. Сливовица мягче коньяка, хотя по крепости обычно больше шестидесяти градусов. Она не бьет по голове, как наша водка, а плавно расслабляет человека. Употребляют ее сербы, чехи, словаки совсем понемногу и после плотной еды. Этого Певцов не знал и после третьей рюмки натощак неожиданно ляпнул: