Роман с физикой, или За всех отвечает любовь

Бялко Александр Андреевич

– А в Дубне мы не заблудимся? – неожиданно спросил Изотов поднимая стопку.

– Нас встретит мой соискатель. Володя Кушаченко. Он там в длительной командировке.

Володя Кушаченко пришел к Боркову молодым специалистом. Кому-то надо было мерить нейтринный фон вселенной, а делать это лучше вдалеке от московской суеты. Лучше Дубны места не придумать. Хорошая аппаратура, вежливое обращение персонала. Володя измерял неделями этот фон. И больше делать было нечего. Конечно, отказаться было невозможно. Кроме зарплаты шли командировочные, и полагались бесплатные

талоны на обед за вредность, которой не было. За счет института ему снимали номер в гостинице. В Москве ничего этого бы не было, да еще снимай квартиру за свой счет. Больше того, ему нравилась Дубна, милый чистый город.

Кроме приборов Володя привозил из Москвы канистру спирта – протирать приборы. Но во время измерений их не то, чтобы протирать их трогать нельзя. И Володя стал настаивать спирт на всем. Летом он уходил на Волгу и, искупавшись, рвал в заливных лугах зверобой, мяту, калган. На окраине Дубны сохранилось сельпо, там он покупал кедровые орешки и на них настаивал спирт. Получалась замечательная настойка цвета коньяка, а орешки внутри были пустые – спирт высасывал все. Осенью была клюква и калина. Вкус клюковки все знают, а настойка калины пахла детской микстурой от кашля и была лечебной.

Закончилось это тем, что Володя понял, что если он в обед не выпивает бутылку водки – ему становится плохо. Он выпивал, а его крепкий молодой организм требовал еще.

Относительно этого качества своего сотрудника Борков был не в курсе.

Недалеко от Яхромы коньячная бутылка заметно опустела.

– А вот теперь пример сообразительности, – продолжил историю войны Борков.

Подъезжая к Яхроме, поезд огибал гору, и хорошо видно было памятник солдатам на горе.

– Вот тут была линия фронта – по каналу, – показал Борков.

– Всю осень немцы не могли перейти канал, а когда ударили морозы, они решили начать танковую атаку прямо через канал по льду. Наши были не готовы. Вообще-то с противотанковой техникой у нас было плохо. Противотанковые ружья только, да и все.

Пару танков прорвались через канал, остальные двинулись на лед канала.

– И как их потом выбили?

– Никак. Один молодой лейтенант, из местных, побежал и открыл шлюз. Вода ушла из-подо льда, и танки провалились в воду. Местные жители говорят, что один танк до сих пор здесь лежит. Очень дно илистое, достать его не смогли.

– Это врут.

– Конечно, но за остальное отвечаю.

Доктора разных наук выпили. Осталось еще на раз.

– А вот поворот дороги, где разбился великий физик Ландау. Ехал, как мы в Дубну, тоже осенью, утром дорогу подморозило, и машина вот здесь на повороте врезалась в стоящий каток.

– Он, кажется, остался жить.

– Да, но был уже не тот.

Профессора налили по последней, и понимающе выпили не чокаясь.

– А скоро Дубна? – спросил Изотов.

– Да около часа, вот уже к Дмитрову подъезжаем. Главное, чтобы ехать без задержек. Дальше идет одна колея. Можем долго прождать встречного в Орудьево.

– А сама Дубна прекрасна. Чистый, опрятный город, весь в цветах. Так за ним следят, просто чудо. Как не

у нас. Знаете, когда я первый раз в Дубну приехал, была золотая осень, первые заморозки. Выхожу в город, а там цветы закрыты целлофаном. Полиэтилена еще никакого не было. Как в Швейцарии. Замечательно! Захожу – магазинах все есть и никакой очереди. Даже в Москве такого не было, что там Солнечногорск! Сейчас, конечно, уже не то, но кое-что по прежнему поддерживается.

Оба ученых вздохнули. Что было в их вздохе? То, что они понимали, – это показуха перед иностранцами, которые бывают в Дубне и работают здесь.

Сказать, что показуху любили при советской власти, было бы не правильно. Показуха была частью этой власти. Ей пронизано было все общество. Показуху устраивали перед самым маленьким начальством, маленькое начальство перед большим и так вплоть до генерального секретаря ЦК КПСС. А тот с товарищами из политбюро устраивал показуху перед остальным миром. Так что первый памятник при советской власти надо было поставить князю Потемкину. Основателю современной русской показухи.

Допив коньяк, профессора где-то около Вербилок откинулись в креслах и тихо и безмятежно заснули, – потому, что работали много по ночам.

Проснулись они уже в Дубне. Проводница трясла Боркова за рукав.

– Приехали, хвизики! Просыпайтесь, хватит дрыхнуть – вежливо повторяла она.

На платформе их уже ждал Кушаченко.

– Здравствуйте, Николай Георгиевич! Давайте ваш портфель, – он вежливо взял у Боркова портфель.

– Это Александр Федорович, известный философ – представил Изотова Борков.

– Володя, очень приятно.

Они спустились с платформой вместе со всеми приехавшими на поезде. Кушаченко уже выпил от скуки бутылку водки. Но это было почти незаметно. Он, болтая о новостях Дубны повел профессоров короткой дорогой к гостинице.

– Смотрите, кафе Нейтрино! Это знак судьбы.

– Да, очень неплохая стекляшка. Вкусно, недорого и хорошее вино в разлив. Очень удобно перед электричкой поесть, – рассказал Володя.

– Да, о знаке судьбы я раньше не задумывался, – ответил Изотову Борков.

Что касается меня, я бы был очень рад, если бы ученые мужи обращали бы внимание на знаки судьбы. Тогда бы они, может быть, остались бы дома, а не поехали в Дубну.

– В Дубне много странных названий – бассейн, например, называется Архимед, – продолжал Кушаченко. А улица, по которой мы идем имени Кюри. По ней мы пройдем быстрее всех в гостиницу, чтобы быть первыми. Тут весь поезд на конференцию.

Профессора оглянулись и увидели, что за ними идет толпа ученых. Все шли в гостиницу Дубна. Поскольку весь город был одна сплошная показуха, то и гостиница была образцовая. Обслуживание, бар и ресторан, все работало очень хорошо, по советским меркам.

Володя быстро сдал паспорта знакомым портье и помог заполнить обязательную анкету. Тут все поняли, насколько прав был Володя. В двери стали входить участники конференции. Образовалась очередь. Володя быстро взял ключи у администратора и повел профессоров на второй этаж. Лифта не было.