Романовы
Шрифт:
Мая 5-го дня, 1799 г. пожалован Алексей Аракчеев графом Российской Империи...»53
Мемуаристы отмечали, что солдаты гвардии любили Павла, а «вспышки ярости этого несчастного государя обыкновенно обрушивались только на офицеров и генералов, солдаты же, хорошо одетые, пользующиеся хорошей пищей, кроме того, осыпались денежными подарками». Создавались военные школы для солдатских детей-сирот. Отличившиеся солдаты получали право увольнения до окончания срока службы, а остальные по указу 1800 года по окончании службы наделялись 15 десятинами земли в Саратовской губернии и 100 рублями на обзаведение хозяйством.
Бесполезные победы
Вскоре армия была пущена в дело. Победы молодого
Для искренне ненавидевшего французских «бунтовщиков» Павла этот шаг был вполне естественным — но, пожалуй, преждевременным. Император поторопился стать членом союза, тогда как несколько позднее мог бы выступить в качестве арбитра, который рискует меньше, а получает больше. Он же предпочёл тяготы войны, которая велась в интересах Австрии, желавшей восстановить своё господство в Италии, и Англии, надеявшейся прибрать к рукам Голландию. Российский государь отправил сорокатысячный корпус, чтобы поддержать действия австрийцев в Северной Италии, а затем ещё 17 тысяч человек на подмогу англичанам. Несколько более оправданной была успешная русско-турецкая морская операция по освобождению от французов Ионических островов — две империи, не раз воевавшие друг с другом, впервые успешно сотрудничали в борьбе с французской экспансией на Балканах.
Осенью 1798 года русский флот под командованием адмирала Фёдора Ушакова вошёл в Адриатическое море и совместно с турецкой эскадрой начал боевые операции. В феврале 1799 года русские корабли, высадив десант, взяли считавшиеся неприступными крепостные сооружения острова Корфу и, очистив архипелаг от французов, двинулись к итальянскому побережью. Над городом Бриндизи был поднят флаг коалиции. Отсюда отряд русских моряков и солдат капитан-лейтенанта Генриха Белли пересёк Апеннинский полуостров с востока на запад, освободив от французов Неаполь и Рим. Сопровождавший десант неаполитанский министр Антонио Мишеру сообщал Ушакову: «...в промежуток двадцать дней небольшой русский отряд возвратил моему государству две трети королевства».
В Италии Суворов принял командование союзной армией (33 тысячи русских и 86 тысяч австрийцев). Он готовил австрийцев действовать в традициях русской военной школы: применять холодное оружие, совершать ночные марши, атаковать колоннами.
В сражении на реке Адде Суворов нанёс поражение французской армии генерала Моро. Затем фельдмаршал разбил французскую армию Макдональда в сражении на Треббии. Новый французский главнокомандующий генерал Б. К. Жу-бер в сражении при Нови в августе 1799 года погиб, а его армия была разгромлена. Почти вся Италия оказалась в руках союзников.
Суворов уже готовился вторгнуться во Францию, но Великобритания и Австрия, опасаясь усиления влияния России, решили удалить русские войска из Италии. Суворов получил из Вены приказ идти с войсками в Швейцарию на соединение с корпусом А. М. Римского-Корсакова. Швейцарский поход начался в августе 1799 года. Суворов избрал кратчайший, хотя и наиболее трудный путь через занятый противником перевал Сен-Готард и заставил противника отступить. Но все усилия оказались напрасными. «Я покинул Италию раньше, чем было должно. Но я сообразовывался с общим планом... Я согласовываю свой марш в Швейцарию... перехожу Сен-Готард, преодолеваю все препятствия на своём пути; прибываю в назначенный день в назначенное место и вижу себя всеми оставленным... Позиция при Цюрихе, кою должны защищать 60 000 австрийцев, оставлена на 20 000 русских, коих не обеспечили продовольствием... Что мне обещали, ничего не исполнили», — в гневе писал русский полководец австрийскому эрцгерцогу Карлу 20 октября.
Предательские действия австрийского командования, поражение корпуса Римского-Корсакова, крайнее изнурение и большие потери (более четырёх тысяч убитыми и ранеными) привели к тому, что цель похода
«Князь Александр Васильевич. Побеждал повсюду и во всю жизнь Вашу врагов отечества, не доставала Вас особого рода слава: преодолеть самую природу, и Вы и над нею одержали ныне верх», — написал полководцу император 29 октября 1799 года, пожаловал ему титул князя Италийского и произвёл в высший, чрезвычайный воинский чин генералиссимуса. Но по возвращении Суворова ждала опала. Павел разжаловал его из национальных героев за то, что полководец вёл себя противно новому воинскому уставу, «...имел, — сказано в императорском приказе от 20 марта 1800 года, — при корпусе своём по старому обычаю непременного дежурного генерала, что и делается на замечание всей армии». Кроме того, Павел не забывал, что в ближайшем окружении полководца вынашивались планы государственного переворота. Любимец фельдмаршала полковник А. М. Каховский замышлял поднять дивизию Суворова и двинуть войска на Петербург. Но сам генералиссимус затевать гражданскую войну не хотел: «Не могу. Кровь сограждан». И всё же после смерти полководца государь нашёл в себе силы отдать ему последний долг. Прямо с вахтпарада он выехал на Невский проспект, где двигалась в Александро-Невскую лавру похоронная процессия; снял шляпу, промолвил: «Прощай! Прости!.. Мир праху великого!» — и заплакал.
Он оказался во внешней политике в незавидном положении: не имея территориальных притязаний, вступил в коалицию во имя общеевропейских целей, в то время как его союзники решали собственные экспансионистские задачи. События в Швейцарии и Голландии раскрыли императору глаза на двойственную политику союзников, и в октябре 1799 года он разорвал союз с Австрией, а затем и с Англией, захватившей «его» Мальту. Император распорядился секвестровать все английские суда в русских портах. Приглашение к сближению последовало из Франции — она вернула русских военнопленных (около шести тысяч человек) с почестями, в новом обмундировании и с новым оружием. Как бы извиняясь за прошлое, Наполеон преподнёс Павлу драгоценный подарок — шпагу одного из магистров Мальтийского ордена, полученную от папы Льва X. Кстати подоспел и переворот ноября 1799 года, сделавший Наполеона первым консулом, а на деле — военным диктатором. «Я желаю видеть скорый и неизменный союз двух могущественнейших наций в мире», — писал Бонапарт Павлу 21 декабря 1800 года.
Павел интуитивно почувствовал, что республике во Франции наступает конец; Наполеон, в отличие от революционе-ров-узурпаторов, виделся ему защитником закона и порядка: «Он делает дела, и с ним можно иметь дело». Государь круто изменил внешнеполитический курс, начав переговоры с первым консулом. В инструкции тайному советнику Колычеву, направленному для переговоров в Париж, он советовал «расположить Бонапарта и склонить его к принятию королевского титула, даже с престолонаследием семейства»: «Такое решение с его стороны я почитаю единственным средством даровать Франции прочное правление и изменить революционные начала, вооружившие против неё всю Европу». В Петербурге считали, что Бонапарт должен освободить оккупированные французами государства, возвратить Египет Турции, передать России Мальту, «восстановить» на Святом престоле нового папу. В декабре 1800 года Павел предложил первому консулу совместную экспедицию семидесятитысячной русско-французской армии в британскую Индию и, не дожидаясь его решения, отправил донских казаков через казахские степи и Среднюю Азию на завоевание Индии. Император писал атаману Войска Донского В. П. Орлову:
«С.-Петербург, января 12-го 1801 года.
Англичане приготовляются сделать нападение флотом и войском на меня и на союзников моих — шведов и датчан; я готов их принять, но нужно их самих атаковать и там, где удар им может быть чувствительнее и где меньше ожидают. От нас ходу до Индии от Оренбурга месяца три, да от Вас туда месяц, итого четыре. Поручаю всю сию экспедицию Вам и войску Вашему, Василий Петрович. Соберитесь Вы с оным и выступите в поход к Оренбургу, откуда любою из трёх дорог или всеми пойдёте с артиллериею прямо через Бухарию и Хиву на реку Индус и на заведения английския, по ней лежащия...