Романы
Шрифт:
На двенадцатый день прибыл Хорев с послами в стольный град.
На возвышенном холме стоял Дворец Аттилы в 30 венцов вышины, строенный на камнях и обнесенный оградою с стрельницами, подле него белая теплица, строенная из Задунайских белых камней.
Послам отвели красные палаты Вельможи Царского, на третий день рано поутру забили в варганы [185] и в бубны, повещая приход Царя.
Вельможи и послы Императорские и весь народ встретили его у городских ворот; подле ворот двора его вышли навстречу девы в белых одеждах под навесами полотняными и провожали его песнями в честь Царю-Отцу. На крыльце встретила его Царица Гримхильда [186] , сопровождаемая своими сенными девушками, и, поклонившись, поднесла ему хлеб-соль и вино. Царь Аттила принял чарку с серебряного подноса, выпил, слез с коня и пошел во Дворец.
185
Варганы, бубны, трубы и котлы – древние военные музыкальные инструменты.
186
Этот мотив заимствован из «Песни о Нибелунгах». – А. Б.
Испытав храбрость и великий ум Хорева, Царь Аттила послал его теперь с войском воевать Кавказ…
Теперь он…»
Невидимый не успел еще кончить рассказа, как Волх захрапел. Голос утих.
Спит Волх крепким, но не спокойным сном; мечты кипят в нем; то Хорев, то Кощей, то Словен являются перед ним; дразнят его: Волх бросится за Хоревом – Хорева уже нет, `a Словен тянет его сзади за полу; он к Словену – Словен исчез, а Кощеева рука теребит его сбоку за вихор. Мечется Волх во все стороны; враги, побраты его, являются перед ним, как блудящие огни, и мгновенно тухнут. Но мщенье придает быстроты и силы Волху. Вот над синим морем догоняет он Хорева; схватил его, давит крепкими мышцами, но это волна; она уже выхлынула из его мстительных объятий. Он гонится за Словеном, схватывает его за ворот, Словен жжется, пламень пышет Волху в лицо. Гонится за Кощеем, схватил его могучими руками, хочет сдавить, и от усилия трещит у Волха грудь: он давит камень. Мщенье учит Волха хитрости. Вот спрятался он за черную тучу. Крадутся по воздуху Кощей, Хорев и Словен, не видят Волха, ведут между собой совет; а Волх хвать – и обнял всех трех, как железный обруч три огромные сваи, и не знает, что ему с ними делать? Всех трех не сломить и порознь нельзя: разбегутся.
Между тем как Волх бредит во сне мщением, взыгралася буря зельная [187] , исторгает великие древеса, яростно рушит в основаниях храмы и забрала [188] крепкие; взлетает, вьет на высоту бремены и горы великие как плевелы; носится тучными облаками и льется на все как море пламени.
Просыпается Волх; ужас обдает его. Громовые струи бьют в верхний конец его пояса, перекатываются по лучам, из которых он сплетен, и из другого конца текут в землю. Мгновенный страх исчезает в Волхе при уверенности, что он невредим. Чтоб избавиться скорее от бури, втыкает он хохолок птицы бабы в шапку и, обратись в невидимку, мчится между крупными каплями дождя на Кафказ; вот выбрался он уже из-под тучи. День светел, небо ясно. Повсюду тишина; только раздается, близ берегов Ры, военный гром труб и котлов. Видит Волх – идет рать великая Царя Аттилы под предводительством Хорева.
187
Сильная. – А. Б.
188
Забор, городская стена; наличник шлема.
– Увы тебе, побрат мой! – кричит Волх, взвившись над Хоревом как вихрь. – Прирасти ж ты к коню своему, скачи ты до конца дней своих, как от погони, не оглядываясь, не останавливаясь!..
Скачет Хорев и чувствует, ноги врастают в коня, и ужас течет по всем жилам, и очи налилися кровью, и что-то его подгоняет, торопит!
Он мчится; за ним мчится рать.
Мчится Хорев через горы и долы, через лес, через воды и топи, как воин от раны бесславной; мчится за ним и вся рать, как будто гонимая страхом и вражеской силой.
Мчится Хорев без пути, без дороги, без причины, без цели.
Мчатся и воины за ним, но весь след их уже устлан как будто побитою ратью.
Мчится Хорев, как от лука стрела, и никто уж его не следит; он летит, как страстное желание к недостижимой цели, быстро, как жизнь к концу, и исчезает в синеве дали.
А Волх, довольный своим мщением, отправляется на север к озеру Мойску, где живет его побрат Словен.
Наскучив идти, лететь и ехать, Волх катит яйцо птицы бабы по воде близ холма и потока Ярусланова; является ладья; он сел в нее, и два сома понесли его вверх по большой реке.
Чтоб не чувствовать голода, жажды, усталости и прочих телесных недугов, Волх воткнул в шапку свою хохолок птицы бабы – и стал невидимкой.
Все изменилось в глазах его.
Тьмы невидимых простым глазом, подобных ему, летали в воздухе, плыли на водах, носились повсюду, заботливо, торопливо, как люди, то с чувством добра, то с чувством зла, ласки, дружбы, раздора и войны, все было между ними, только не было в устах их глагола, не было шума от движения и звука от битв.
И в воздухе все делилось на две силы нераздельные, но вечно враждующие между собою. Смешиваясь от неусыпного общего волнения, они старались оторваться друг от друга и слиться друг с другом. Но мерцание духов светлых, темных и разноцветных утомило очи Волха, он снял хохолок с шапки; а между тем ладья его неслась быстро. Крылатые сомы рассекали волны Ры, как луч солнца ночную тьму, и вот скоро ли, долго ли примчали его в пространное озеро, откуда река истекала, и остановились.
– Добрый человек! – молвил Волх к идущему по берегу жителю. – Ведаешь ли, онде путь к городу Словенску?
Но добрый человек, рыжий, как огненная лисица, скулистый, как Обр, одетый в смурый кафтан по колено, перепоясанный ремнем, обутый в плетенную из коры древесной обувь, со страхом бросился от Волха.
Волх ухватил его за ворот.
– Стой, лиса! без ответа не пойдешь! Рыжий забормотал что-то не по-людски.
– Немой проклятый! – вскричал Волх, поворотил рыжего лицом на вечер, дал ему толчок в шею и отправился сам на полуночь.
Вот уж приблизился он к какому-то великому озеру; видит на другом конце его светлый град; белокаменные строения, осененные рощами, отсвечиваются в озере.
– Это Словенск! – сказала Волху недобрая мысль. Он остановился, чтоб подумать, как отмстить Словену; вдруг позади его из-за рощи лай псов… Несутся на Волха; за ними скачут охотники.
Псы накинулись уже на него с разинутой пастью.
Волх оробел, схватился за светлый пояс; псы впились в него; Но зубы их уже напрасно ищут места, где бы вцепиться, прогрызть: железная чешуя огромного змея непроницаема.
Чудовище свивается, развертывается, давит, терзает их; визг и вой раздаются по лесу.
Наскакали охотники. Передовые стали жертвою чудовища; остальные со страхом скрылись.
Окровавленное чудовище опустилось в озеро омыть себя.
Это был Волх. Ему понравилось быть змеем; он сохранил в себе только лик человеческий и поплыл вверх по озеру; при впадении в него реки Мутной лежал прекрасный город.
Поселился Волх при устье, как на стороже.
Кто ни подойдет к берегу, всех хватает он и топит в реке.
Ужас распространился по Словенску.
Сбирается народ, сбираются жрецы, приближаются к реке, молятся змею, да помилует их. «Будь нашим богом!» – говорят они ему.
Он не внимает, ловит, давит и топит людей Словенских, требуя Князя Словена.
– Нет тебе нашего Князя! губи лучше нас? – кричит ему народ.
Ловит, давит, топит змей людей Словенских, требует Князя Словена.
Доходит горькая весть до Князя.
Приходит Словен, с ужасом узнает в образе змея лик Волха, старшего брата своего.