Ромашка для Горыныча
Шрифт:
— Никуда я с тобой не пойду! — шиплю, обернувшись, и прожигаю его ненавидящим взглядом.
Олег только смеётся, а я снова отворачиваюсь, утыкаюсь в конспект и пытаюсь игнорировать унизительные перешёптывания за спиной.
До конца пары остаётся несколько минут, но они кажутся вечностью.
Быстрее бы прозвенел звонок… Ещё одна пара, и всё, — можно будет выдохнуть, пойти в общагу и привычно лечь спать. Во сне я снова счастлива, и мне от этого больно, горько и… пронзительно сладко.
Последней парой правоведение.
Лекция идёт своим чередом, когда дверь распахивается, и в аудиторию быстрым шагом входит… Горин.
Сердце подскакивает к горлу, дыхание останавливается, и я замираю, напряжённо вглядываясь в такие знакомые черты.
Все резко замолкают, преподаватель удивлённо оборачивается к вошедшему.
— Горин? Что Вы здесь забыли?
— Здравствуйте, Андрей Александрович! Не что, а кого! — он тут же находит взглядом меня, а потом быстро подходит, хватает за руку и молча утаскивает из аудитории.
Нахожусь в полнейшем шоке и даже не сопротивляюсь, позволяя увести себя, словно овечку на заклание. И только в коридоре, по которому Горин тащит меня с такой скоростью, что мне приходится практически бежать за ним, я прихожу в себя.
— Пусти! — вырываю руку, но он держит крепко и вообще не обращает внимания на мои жалкие рывки. — Горин, пусти меня! Я никуда с тобой не пойду! Отстань!
Кричу, но он не реагирует и даже не замедляет шаг. Влетев в пустой спортзал, он резко разворачивает меня к себе и впечатывает спиной в стену.
— А вот теперь говори, что ты там себе напридумывала? — наклонившись и крепко держа за плечи, рычит мне прямо в лицо и обдаёт жарким дыханием.
— Мне нечего тебе сказать! Отвали! — кричу на него.
Егор усмехается.
— Тогда я скажу…
— А я не хочу тебя слушать! — перебиваю и тщетно пытаюсь скинуть его руки. — Хватит мне врать! Вали к своей невесте!
Меня будто прорывает. Вырываюсь, как дикая кошка, и бью Горина по плечам, груди и куда попаду.
— Вали к ней! Вали! Не смей больше ко мне подходить! Ненавижу тебя! Ненавижу! — визжу на ультразвуке.
Егор не сопротивляется, позволяя мне выплеснуть всю накопившуюся ярость и обиду за то, что меня в очередной раз бросил дорогой мне человек.
Бушующая в груди буря прорывается слезами, и я рыдаю, захлебываясь в истерике.
— Уходи!.. Уходи!.. Не хочу тебя видеть… Предатель… — шепчу еле слышно, когда силы окончательно покидают меня.
И в этот момент он неожиданно прижимает меня к себе. Тихо, осторожно.
Мои сжатые кулаки бессильно опускаются, и я утыкаюсь лицом в широкую крепкую грудь. Слёзы размазываются по идеально белому мажорскому свитеру, но Егору всё равно. Он гладит меня по волосам и спине, крепко прижимая к себе и что-то нашёптывая в макушку.
Постепенно успокаиваюсь, но ещё долго стою, изредка всхлипывая, вдыхая его тёплый, немного пряный и такой родной запах, и вслушиваюсь
— Маленькая моя… ревнивая кошечка… сладкая девочка… — шепчет Егор, и я чувствую, как его дыхание касается моей кожи. — Все нервы мне вымотала за эти дни, фурия моя рыжая…
Жадно впитываю его нежные слова, жаркое дыхание и тепло, которое он излучает, и всё остальное растворяется, становится неважным и ненужным.
Я, как наркоман, наконец получивший дозу после длительной ломки. Живу только сейчас, в этом моменте, потому что влюблена в Горина так сильно, что даже дышать без него трудно и больно.
— Нет у меня никакой невесты, глупенькая моя крошка, — мягко говорит Горин.
Отрываюсь от его груди, но тут же вспоминаю, в каком я виде: опухшие глаза, мокрые от слёз щеки и наверняка красный нос. Быстро тру лицо ладонями, шмыгаю носом и шепчу:
— А как же?.. Ну, ты же… Ты же смотрел на неё… Там, на фотке…
Горин хмыкает, легко чмокает меня в макушку и произносит:
— Даринка мне как сестра. Мы дружим с детства.
Качаю головой. Фото встаёт у меня перед глазами, я будто бы вижу, как Егор наклоняется и нежно касается губами…
— Нет! На сестёр так не смотрят! — вспыхиваю с новой силой и вскидываю на Горина гневный взгляд.
Он чуть наклоняет голову и вздыхает:
— Ну как мне доказать, чтобы ты поверила? Хочешь, сейчас вместе позвоним Даринке? Спросим, о чём мы с ней тогда говорили.
Молчу, изучаю его лицо, пытаясь понять, не врёт ли он, но ничего, кроме усталости и искренности, не нахожу.
Прижимаюсь к Егору, чувствуя, как эмоции постепенно утихают. Где-то глубоко внутри всё ещё шевелится сомнение, но его уверенность заставляет задуматься. Наверное, я хочу ему верить.
Нерешительно киваю.
Горин достаёт из кармана телефон, набирает номер и ставит звонок на громкую связь.
После нескольких коротких гудков в трубке раздаётся звонкий девичий голос:
— Горин, давай быстрее, у меня через двадцать минут самолёт.
— И тебе привет, сестрёнка, — смеётся Егор и, не отрываясь, смотрит на меня. — Тут моя девушка хочет с тобой познакомиться.
— О! Соня, привет! Я — Дарина, — раздаётся весело.
Вскидываю на Егора ошарашенный взгляд, даже рот открываю, чтобы спросить — откуда…, но Егор не даёт мне и слова вставить.
— Скажи, Дарин, о чём мы с тобой говорили в тот вечер, когда нас немного пощёлкали папарацци?
— Так о Соне весь вечер и говорили, — смеётся она. — Слушай, Сонь, как ты нашего Горина в оборот взяла, а? Ты такая молодец! Его ещё ни от кого так не торкало, а тут просто заклинило на тебе! Весь вечер жужжал в уши, какая ты необыкновенная. Мне даже немного завидно стало! Вот хоть бы раз Потап обо мне что-нибудь подобное сказал!..
Она театрально печально вздыхает, а я слушаю её болтовню, и на губах появляется слабая улыбка.