Ромео во тьме
Шрифт:
– А можно еще нескромный вопрос?
– Валяй, раз уж начал.
– Эвелина Роккс, Ванесса Роуз и …не помню имя, твоя исполнительный директор?
– Что с ними не так?
– Нет, я не это…я…
Мэйз бросил на Ромео возмущенный взгляд:
– Ты что, хочешь спросить, трахал ли я их?
– Н-ну,…в общем, – Ромео смущенно потупился. Этот вопрос был явно лишним, – …да.
– Эй! Опомнись! – Прогремел Доминик. – Мне что, спать больше не с кем? В мире полно красивых женщин. Так что я, по-твоему, всех их должен уложить? – И тут его что-то будто кольнуло: – Постой-ка, Ромео…А почему тебя это
– Нет! Нет! – Ромео замахал руками, словно пытаясь отогнать напрасные подозрения.
– Ну, раз уж нет, – Доминик злился, потому что не поверил ему, – тогда мы с тобой, двое непорочных святых, поедем домой спать! Я, если честно, здорово устал. И нос болит.
С этими словами он поднялся, кинул на стол деньги и пошел к выходу, жестом велев Ромео следовать за ним. По пути домой они не разговаривали, и ехали очень спокойно, так что даже Ромео ухитрился получить удовольствие от езды. Он вдоволь мог наслаждаться видами ночного города Мечты. Здесь, в этой колыбели главного из всех заблуждений человечества, кипела, не переставая, жизнь. Улицы были полны людей, высыпавших из арендованных домов, в надежде попасть на престижные вечеринки, сновали взятые напрокат лимузины, и все притворялись кем-то еще, кем на самом деле не были.
Вдруг он вспомнил о маме. Его глазам вновь предстала картина, как она сидит в кресле в гостиной. Одна. В пустом доме. Постаревшая, одинокая, беззащитная. Сердце его болезненно сжалось. Внезапно сияющие огнями улицы сделались чужими. Ему отчаянно захотелось оказаться на крылечке их дома, на уютной тенистой улочке их небольшого городка. Ему отчаянно захотелось, чтобы ничего не было, и чтобы Люс сидел рядом и бренчал на гитаре, и чтобы Доминик…нет, это было невозможно. Либо Люс и мама из одной жизни, либо Доминик из другой. Совместить их было нельзя. Тут же он вновь вспомнил, как распахнул дверь темной кухни и увидел их. Вновь и вновь, опять и опять он слышал исступленный голос Люса: «Ты чья шлюха?!» И экстатический крик матери: «Ты лучший, Люциус!»
А ведь она ни разу еще не позвонила ему за эту неделю. Ни единого раза. Нет.
Так что сейчас Ромео выбирал жизнь, в которой был Доминик. По крайней мере, в этом человеке ему еще не пришлось усомниться.
Юноша не стал подавлять глубокого вздоха, который выпустил грустные мысли. Они бесследно растворились в хмельном безудержном веселье ночного города.
По возвращении домой, Ромео принял теплый душ, и в предвкушении сладких снов зарылся в уютную постель. Сквозь приоткрытые окна в комнату просачивался желтый свет фонаря около бассейна, и мерцали еле заметные блики от воды, похожие на тонкие паутинки.
Было так тихо, что Ромео, наконец, смог отчетливо разобрать бормотание океана неподалеку. В этой тишине он явственно услышал тихий свист и голос: «Болван! Болван! Пойдем! Ко мне!»
Ромео не поленился вылезти из постели и выглянуть в окно. Он сделал это очень осторожно, почему-то не желая, чтобы его заметили.
Юноша увидел как Доминик, рядом с которым трусил его толстый пес, не спеша, миновал бассейн, вышел на лестницу, которая спускалась почти к самой воде, и скрылся в темноте.
Ромео оглянулся – на часах было почти четыре утра. Доминик выбрал странное время для прогулки с собакой. Но каждый имел право на собственные желанья. Все, чего хотел сейчас Ромео – хорошенько
Ему, почему-то, снилась голая кошка, которая выглядывала из сумки, висевшей прямо в воздухе, и внимательно смотрела на него своими огромными раскосыми глазами, которые были похожи на черные блестящие бусины.
5.
Ромео проснулся довольно поздно. Нынче была суббота, и спешить ему было некуда. Он сладко потянулся, выбрался из постели, набросил халат и побежал вниз, к голубому и прохладному бассейну. В доме еще царили тишина и спокойствие. Видимо, Доминик еще спал. Камелии тоже нигде не было видно.
Ромео хотел сбросить халат на ходу и с разбегу прыгнуть в бассейн. Но его внезапно остановило то, что по пути, боковым зрением он заметил что-то новое, что-то лишнее.
Юноша остановился и огляделся по сторонам. Вроде бы, все как обычно. Пальмы, клумбы, дорожки, бассейн.
И тут он услышал этот звук. Протяжное «Мя-я-я-у-у…» было явственным и посторонним.
Ромео обернулся в сторону стола около бассейна, на котором Камелия часто подавала завтрак.
Прямо на столе, на забытых там газетах, восседало маленькое серое существо. С огромными ушами, сморщенной кожей и глазами, похожими на крупные бусины. Тоненькую шею животного украшал миниатюрный рубиновый ошейник, который горел огнем в лучах утреннего солнца. Кошка сидела неподвижно, рассматривала Ромео, и время от времени издавала протяжные сипловатые звуки.
Юноша с осторожностью приблизился. Кошка продолжала наблюдать за ним безо всякого интереса. Она разворачивала свои острые уши то в одну сторону, то в другую. Она пыталась уловить иные, более интересные звуки, нежели океанский прибой или шаги незнакомого человека.
Ромео громко позвал ее: «Ко-ошка! Эй, кошка! Киска!» Животное не шелохнулось, только выражение глаз сделалось надменно презрительным.
Ромео без восхищения отметил, что пузо у кошки было круглое и надутое как бочка, а в центре этой бочки торчал выпирающий пуговкой пупок. Почти как у людей. Юноша подошел еще ближе, и тогда зверек поднялся и лениво прошелся кругом по крышке стола. Ромео должен был признать, что в движении эта кошка преображалась и становилась невероятно грациозной. Это бесформенное создание оказалось гибким, сильным, вылепленным как статуэтка. Ромео даже захотелось взять ее на руки. Кошка потерлась головой о его протянутые к ней ладони, но на руки не пошла. Юноша погладил ее. Ее кожа была очень горячей. Вдруг кошка снова пошевелила ушами, насторожилась, и всем телом повернулась в сторону выхода на пляж. По лестнице кто-то шел. Ромео вытянул шею и очень скоро увидел ее.
Анаис приближалась плавно и неторопливо. Она давала себе возможность разглядеть незнакомого парня в махровом халате, который гладил ее кошку, и давала возможность парню рассмотреть себя.
Она была очень миниатюрна. Длинные волосы цвета вороного крыла стянуты, как и вчера, в конский хвост, она была одета в полупрозрачную летящую лиловую блузку и белые узкие брюки. Ромео подумал, что Анаис обладала самым красивым и точеным силуэтом, который он когда-либо видел: у нее была длинная, лебединая шея, крупная, но не слишком большая грудь, очень тонкая, осиная талия, которую подчеркивал широкий шелковый кушак, и округлые, женственные бедра. Она двигалась упруго и грациозно, движениями она сама напоминала кошку.