Ромео во тьме
Шрифт:
Была бы она рядом с ним?
Нужна ли она была ему рядом с собой? За собой, над собой? Следовала бы она позади или опережала его? Какой она была бы рядом с ним?
«Пожалуй, нет. – В конце концов, заключил Ромео. – Все было бы слишком сложно. Все, что не происходит – всегда к лучшему!» Есть люди, которые созданы друг для друга, и им от этого никуда не деться: они все равно будут вместе.
Раз второго шанса не дано – значит, их связь, если бы таковая все равно случилась, была бы ошибкой. Так он утвердился в мысли, что не зря оставил все как есть – жизнь жизнью, а мечту мечтой. Или малодушие малодушием? Слабостью?
Этот вопрос к себе сразу же столкнул его со словом «Мать». Сердце его болезненно сжалось. Все время в Лос-Анджелесе, он словно бы подспудно чувствовал ее страдание через сотни километров, которые пролегали между ними.
Вчерашний звонок подтвердил это. И тот факт, что мама позвонила всего один раз, спустя столько времени, ясно показывал, как сильно она страдала.
Его сердце сказало ему, что оно сильно соскучилось по ней.
Его разум приказал сердцу замолчать.
Его душа тихонечко заныла.
Ромео попытался отбросить эти мысли и отругал себя. Но тоска не уходила просто так.
Он сел в кровати и потянулся к тумбочке, где лежал его телефон, который Ромео не брал с собой. О причинах этого поступка он не подумал. Он просто кинул взгляд на дисплей.
Сердце затрепетало.
«Пропущен один звонок», – гласила лаконичная надпись на дисплее. Ромео невольно улыбнулся. «Мама» – беззвучно подтвердил его догадку дисплей, когда юноша проверил, чей звонок он пропустил.
Любовь сына к матери одерживала верх над его ненавистью.
Ромео прислушался к себе.
Доминик был прав: острая как бритва еще несколько дней назад, злость уже слегка притупилась. Она уже не резала его, заливая кровью его сердце. Она тупо тыкалась в него. Все еще ощутимо больно, но уже бескровно.
Возможно, если бы телефон в этот вечер отягощал карман пиджака Ромео, то он не ответил бы на звонок.
Но еще через пару дней, возможно, позвонил бы ей сам.
Именно тогда, когда понял, что хотел ей сказать.
Пока что он знал только одно: «Никогда не увидеть рядом с ней Люциуса».
Он уснул с этой мыслью.
ГЛАВА 13.
1.
Когда Доминик отворил дверь дома, уже светало.
Он дико устал. Поэтому он не обратил внимания на то, что утреннее небо было серым и чуть-чуть розовым, и поблескивало бледными звездами, как капельками росы.
За ночь он выкурил слишком много сигарет, поэтому не почувствовал, что в кристальном воздухе ощущалась влажная прохлада.
В его ушах звенело от громкой музыки и шампанского, поэтому он не услышал, что вокруг царило безмолвие, только сонно шептали цикады, и даже океан утих, и мирно шелестел, задремав на пару часов.
В доме все спали. Даже Болван не выбежал ему навстречу, потому что смотрел беспокойные собачьи сны, где-то под столом, как всегда в это время.
Доминик достал из-под мышки скомканный пиджак Ромео, который тот позабыл у бармена. Сначала он хотел оставить его в гостиной на кресле. Потом передумал и бесшумно поднялся по лестнице наверх, осторожно приоткрыл дверь комнаты Ромео.
Окно было распахнуто, и тончайшая, как паутинка, белая занавеска птичьим крылом затрепетала от легкого дуновения ветра.
Во сне Ромео был похож на ребенка. На его лице застыло выражение безмятежного счастья. Он улыбался своим снам. В руке он почему-то сжимал телефон.
Доминик беззвучно шагнул в комнату и положил пиджак на край кровати.
Он собирался сразу уйти, но что-то удержало его.
Он застыл подле кровати, задумчиво глядя на юношу. Ему нравилось смотреть на спящих людей. Ему казалось, что во сне люди так же естественны, как и в утробе, в их лицах можно прочесть все потаенные мысли, все то, что они тщательно скрывают, как только просыпаются.
Он опять попытался разложить по полочкам, что испытал минувшим вечером. Он подумал, что сейчас, имея возможность незаметно рассмотреть Ромео, он сможет, в конце концов, понять происхождение всех своих странных чувств.
Минувшим вечером он осознал, что именно чувствовал.
Осталось разгадать главное: почему?
Он надеялся, что сейчас на него снизойдет озарение. Что ответы на все его вопросы откроются ему сами собой.
Что он, в конце концов, поймет сам себя.
Поймет, с чем ему надо бороться в себе.
Доминик вглядывался в его одухотворенное, по-детски мечтательное лицо.
Ему казалось, что в этот самый миг он обнаружит то, что искал; что сон Ромео сам расскажет Доминику все, что тот так хотел знать.
Но этого не произошло.
В ослепительно белой постели, среди пышных подушек и мягких одеял, спал молодой человек.
Этого человека звали Ромео Дэниелс. Он был талантливым автором, который сотрудничал с его издательством. Свободный от суеты, он источал свет и вдохновение. Он был не такой как все.
Но это Мэйз и так знал. Таким он видел его с первой минуты их знакомства. И Доминик с разочарованием подумал, что никаких новых мыслей к нему в голову не пришло.
Но ведь должно же существовать какое-то разумное объяснение его смятению, его ревности. Мэйз упрекнул себя в том, что совсем замучил себя бесконечным само – допросом.
Кроме того, он изрядно задерживался в комнате Ромео. Тот мог внезапно проснуться, и что тогда?
Доминик быстро вышел из комнаты и прикрыл за собой дверь.