Ромео во тьме
Шрифт:
– А дома этого нельзя было сделать?
– Нет. Я хотел поговорить об одном человеке…
Мэйз покачал головой и усмехнулся:
– О твоей бывшей секретарше?
– Бывшей? – Выдохнул Ромео. – Ты что, уволил ее?
– Ну конечно! Конечно, нет.
– Фу, я уже испугался. Она отличный работник. И хороший человек.
– Да, отличный, я знаю. Поэтому я ее и не уволил. Но с тобой должны работать только лучшие. – Мэйз уселся на заднее сиденье автомобиля. Обрадованный Ромео последовал за ним. Бентли плавно несся по уже хорошо знакомому
Некоторое время Ромео смотрел в окно, на мелькающие мимо вывески магазинов, фасады домов, площадки открытых ресторанчиков, потом сказал:
– Ты знаешь, ведь она просто перевязывала мне галстук, и поэтому не успела взять трубку.
– Именно поэтому она стояла у тебя между ног… прямо в кабинете. Да, я понимаю. Оригинально. Надо будет Камелию попросить в следующий раз встать у меня между ног, когда она будет завязывать галстук. Может, так узлы красивее получаются… – Отстраненно произнес Мэйз. Он тоже смотрел в окно со своей стороны. – Но теперь ей не придется выполнять такие глупые обязанности. В нашем офисе на Аляске никто галстуков не носит. Только теплые свитера. – И Мэйз передернул плечами, как будто от холода.
По его тону Ромео прекрасно понял, что спорить бесполезно. Ему было неловко, что Мэйз не поверил ему. Ему было жаль Эвелин: попасть из Лос-Анджелеса в замерзшую Аляску… А ведь всего-то вины – не ответила на звонок. Очень глупо.
– У нее зарплата теперь будет в два раза больше. – Мэйз словно прочел его мысли. – Кроме того, в Лос-Анджелесе она никогда не выйдет замуж, здесь ведь обитают только сумасшедшие звезды, аферисты и карьеристы. А на Аляске наверняка полно добропорядочных парней с серьезными намерениями. – Доминик довольно улыбнулся и уставился в окно.
Казалось, он действительно хотел убедить Ромео в том, что оказал девушке огромную услугу, сослав к черту на куличики.
Спорить с этим бессмысленно.
Доминик имел власть и распоряжался ею по своему усмотрению.
Ромео вспомнил слова Эвелин: «Ему нужен только его собственный порядок. Никто ничего не может решать за него».
Вот он и навел свой порядок. И решил за нее все, в том числе и ее будущее.
Ромео еще собирался спросить Мэйза, почему тот так странно отреагировал на звонок Венсана Бенуа, но после разговора об Эвелин, у него пропало желание разговаривать. Ему стало вдруг очень грустно.
И снова захотелось домой.
– Она мой работник. А «мой работник» подразумевает, что я полностью распоряжаюсь, где и как она работает, что она делает на работе помимо самой работы, что и когда она ест, с кем и о чем разговаривает, и так далее. На то они все мои работники. В моем издательстве они – автоматы, обеспечивающие бесперебойность процесса. И в этом их главное предназначение. Вольности между работниками недопустимы. Абсолютно. Тебе к сведению. На будущее. – Нарушив молчание, сказал Доминик. При этом он продолжал смотреть в окно. Его голос был отчужденным и злым.
– Хорошо, Доминик. – Покорно согласился Ромео.
– Нет, не хорошо! Не хорошо! Ты осуждаешь меня! – Он обернулся. Глаза его метали молнии.– Ты хочешь, чтобы я все время был добреньким. Я не добренький, Ромео.
– Я не осуждаю тебя. – Глухо буркнул Ромео.
Ему еще сильнее захотелось домой.
Он бы примирился с матерью. Он смог бы начать свою провинциальную жизнь сначала. Он смог бы отказаться от того, чего еще все равно не получил.
«Главное – никогда не видеть Люциуса. По крайней мере, рядом с ней! И все будет хорошо».
Юноша опустил голову и уставился на свои руки.
Мэйз нервно закурил. После двух глубоких затяжек он сказал, уже спокойнее:
– Прости. Я испортил тебе такой день. Но должен сказать, что Эвелин не только не ответила на звонок сегодня. Она допустила гораздо более серьезную ошибку…
– Тем, что стояла у меня между ног? – осмелился дерзнуть Ромео.
– …да и раньше от нее было много проблем. – Мэйз проигнорировал его реплику. – Слушай, ты ведь в издательстве совсем недавно и не знаешь очень многих вещей. Поверь, я не монстр, и стараюсь воздавать людям по заслугам. Кроме того, я ведь повысил ее. Она теперь будет не секретаршей, а младшим литературным редактором. Поработает годик на Аляске, а там видно будет.
Ромео поглядел на Мэйза исподлобья: и что он так взъелся на него? В конце концов, действительно, кто такой Ромео, чтобы указывать владельцу огромного предприятия, что тому делать в отношении какой-то секретарши? Ведь Ромео знал ее без году неделя, а она работала на Мэйза уже два года. Мало ли, что она могла натворить за целых два года. За двадцать четыре месяца. Ему-то откуда было знать? Вечно эта его манера идеализировать всех вокру. Всех подряд!
От сердца Ромео потихоньку отлегло.
Аляска – еще далеко не самый худший вариант.
3.
Возле ворот дома Мэйза стоял сверкающий кабриолет Астон Мартин цвета спелых слив. История с Эвелин Роккс была забыта, как по мановению волшебной палочки.
Едва завидев автомобиль Анаис, Доминик занервничал, хотя и старался не подавать вида. Он торопливо выбрался из Бентли и вошел в ворота. Обогнув дом, он вышел к бассейну. Ромео едва поспевал за ним.
Оба думали, что Анаис будет там, но они ошиблись.
– Она на пляже. – Уверенно заявил Ромео. Доминик недоверчиво хмыкнул, но поспешил вниз по лестнице, туда, где о песчаный берег, с упрямством в миллионы лет, разбивались волны.
– Ты прав, дружок. Анаис здесь. – Мэйз увидел ее первым.
Изящная девушка, платьем завернутая в алый струящийся шелк, свернулась в клубок в гамаке, совсем как кошка. Моргана, как всегда, сидела у нее на руках.
Анаис мечтательно вглядывалась в горизонт и попыхивала длинной трубкой, которая распространяла дивный аромат дорогого табака.