Ромео
Шрифт:
— В ванне? С отцом? — эхом отозвался Аллегро.
— Что? — Она что же, оговорилась? Нет. Это правда. Отец принимал ванну вместе с ее сестрой. Мелани однажды призналась ей. «Это секрет, Сара. Смотри, никому не рассказывай, иначе папа так рассердится, что мигом отошлет тебя в исправительную школу». Она была слишком мала и еще не знала, что такое исправительная школа, но по интонации Мелани поняла, что это какое-то страшное место. И она всю жизнь молчала, храня тайну.
Аллегро заметил, что взгляд ее вновь
— Ладно, забудем об этом. Все в порядке, Сара. Я, должно быть, не так понял.
— Не так поняли? — У нее вдруг закружилась голова. С какой стати она, голая, лежа в ванне, беседует с полураздетым мужчиной?
— Что с вашей одеждой? Почему вы разделись?
— Вы ее заблевали.
Она вспыхнула от смущения, инстинктивно прикрыв рот мокрой рукой.
— О Боже, как же я могла забыть? Вы уже вызвали санитаров, чтобы меня отвезли в психушку?
Он улыбнулся.
— Нет. А вы этого хотите?
Она вымученно улыбнулась в ответ.
— Нет. Впрочем, я согласна на некоторое уединение.
— Вы уверены, что придете в норму?
— Да. Худшее ведь уже позади, не так ли?
Аллегро кивнул головой, но не отважился посмотреть ей в глаза. Она еще не была готова к правде.
Он поднялся.
— Тут на двери висит ваша ночная сорочка. Вы хотите, чтобы я принес вам чистый халат?
— Боюсь, их уже не осталось, — сказала Сара, обращаясь как будто к себе самой. — Сорочка сойдет. Если вы покопаетесь в ящиках комода, наверняка отыщете майку и для себя.
— Спасибо. — Он собирался идти в спальню.
— Джон?
— Да?
— Вы ведь не уйдете? — Она слышала отчаяние в своем голосе, но сейчас это было не важно. Не важно было и то, что он узнает, как она испугана. Насколько уютнее она будет чувствовать себя рядом с ним.
Аллегро ободряюще улыбнулся.
— Нет, Сара. Я не уйду. Я буду рядом.
Он уже был возле самой двери, когда она опять окликнула его.
— Джон… там, на холодильнике, стоит новая бутылка виски.
Поколебавшись, он кивнул головой.
Когда дверь за ним закрылась, Сара задалась вопросом: был ли он пьян в тот вечер, когда, как говорят, избил свою жену?
Запах рвоты все еще витал в гостиной, хотя, как отметила Сара, Аллегро и убрался на совесть. И даже открыл окна, чтобы проветрить комнату.
Он сидел на диване, уперевшись локтями в колени, обхватив голову руками. Бутылка виски стояла на кофейном столике. На мгновение Саре показалось, что Аллегро уже опьянел.
— Где… оно? — спросила Сара, с опаской оглядев комнату, но так и не обнаружив следов последнего и самого ужасающего послания Ромео — ни оберточной бумаги, ни футляра, ни письма, ни красной бархатной коробочки с сердцем Эммы. Как здорово, если все это окажется лишь игрой ее воображения. Сейчас лучше быть сумасшедшей, чем в своем уме.
Аллегро встрепенулся, услышав ее голос, и обернулся к ней. В мешковатой розовой сорочке, доходившей до икр, она являла собой
— Я все отправил с Поллоком в лабораторию. На экспертизу.
— С Поллоком?
— Да, это полицейский, дежуривший на улице:
Очередной горе-телохранитель.
— Как мог… Ромео… пройти мимо него?
Аллегро помрачнел.
— Поллок говорит, что с час назад услышал какой-то шум, доносившийся из-за угла, и пошел проверить, в чем дело. Оказалось, это какая-то глупая кошка. Перевернула крышку мусорного бака. Он прошелся взад-вперед по улице, чтобы убедиться, что все в порядке. Этих нескольких минут его отсутствия вполне хватило мерзавцу для того, чтобы проникнуть в дом, оставить свою посылку и убраться восвояси.
Сара живо представила себе кошку, скребущуюся в темноте к ней в окно. И бирку в форме сердечка на ошейнике. Видение мгновенно трансформировалось в омерзительное зрелище. Шея кошки вся в струпьях, кровь хлещет из открытой пасти животного. Капая прямо на золотое сердечко. Просачиваясь внутрь медальона. Заливая фотографии двух сестричек.
Аллегро заметил, как она побледнела. И потянулся к бутылке виски.
— Сядьте и выпейте.
Она была удивлена, увидев, что он отвинчивает колпачок. Выходит, он еще не пил.
Она покачала головой, но тем не менее подошла к дивану. Окинув Аллегро взглядом, она не смогла удержаться от смеха.
— Что такое?
— Майка. — На груди у Аллегро большими черными буквами было написано: «На Бога надейся, а сам не плошай».
— Да, — сказал он, постучав себя в грудь. — Пожалуй, в данной ситуации эта пословица весьма кстати.
Она присела рядом с ним.
— Мне ее подарил один из моих клиентов. Гектор Санчес. Он художник. Ослеп после автокатастрофы.
— Не тот ли это парень, который?..
Сара насторожилась.
— Который… что?
— Который нашел ту посылку от Ромео на пороге своей студии? Коробку конфет. И записи из дневника.
Во взгляде Сары промелькнуло беспокойство.
— Джон… я никогда не говорила вам… как я их получила. И где. Я никому не говорила. Сказала только, что это Ромео прислал их.
— Сара, не смотрите на меня так. Мне сказал Майк. А он разговаривал с Санчесом.
Ветерок, подувший из открытого окна, обдал ее холодком. Ночной туман заползал в комнату.
— Майк говорил с Гектором Санчесом? — Она уже не скрывала своей подозрительности.
— Совершенно верно.
Он лжет. Она его уличила. Она никогда не упоминала о Гекторе в разговорах с Вагнером.
Она чуть отстранилась от него.
— Сара, что с вами?
— Как Майк мог разговаривать с ним? Откуда он вообще узнал о существовании Гектора? Я никогда о нем не рассказывала никому из вас.
— Наверное, Санчес звонил Майку. Да мог просто позвонить в полицию и попросить того, кто занимается делом Ромео. Майк подошел к телефону. И Гектор рассказал о посылке.