Россия 2020. Голгофа
Шрифт:
Амиры — тот, кто конвоировал груз, и тот, кто встречал его, — сделали шаг навстречу друг другу. Затем еще один.
— Салам алейкум, брат…
— Ва алекум ас-салам. Хвала Аллаху, ты добрался…
— Да, брат, хвала Аллаху.
Поезд этот вез смерть, но его никто не остановил…
Считается, что после распада СССР все производство стрелкового оружия осталось в России, но это далеко не так. В Казахстане остался завод «Металлист», который производил пулеметы НСВ и НСВТ калибра 12,7 миллиметра. Их производство так и сохранилось. Вдобавок еще в девяностых они начали производить локальную версию пулемета ПКД — это пулемет «калашникова»
Боевики, почувствовав, что амиры давно дружат, тоже раскрепостились, перемешались друг с другом, говоря на нескольких языках и воздавая славицы Аллаху…
В огромном чане доспевал бешбармак на всех…
— Прошу к столу… — приглашающе сказал главарь встречающих, — покушаем то, что послал нам Аллах…
Присутствующие быстро прочитали положенное ду’а, воспослание благодарности Аллаху за сытный ужин. Действительно сытный для тех, кому не впервой было скрываться в горах, днями прятаться в пещерах без крошки во рту. Тем более свежее мясо… Ели, как это и принято у кочевых народов, руками, правда, тарелки были пластиковыми, из супермаркета. Огонь играл с тьмой в свою вечную игру, выхватывая на миг из тьмы суровые лица собравшихся вокруг очага людей и вновь отдавая их тьме…
— Скажи, брат… говорят, что в Русне сильно пошатнулась вера… — сказал амир боевиков, прибывший с товаром.
— А-а-а-а… пусть лишится языка тот, кто так говорит, — раздраженно сказал прибывший за своей долей оружия башкир, — идет война. Джихад — это война, когда было по-другому? Неужели кто-то думает, что Аллах даст тому рай, не подвергнув его суровым испытаниям? Дурак кто так думает.
— Аллах Акбар…
Мясо исчезало с тарелок. Но его было еще более чем достаточно, рассчитывали и на татар тоже. Они запаздывали…
— Русисты придумали летающую смерть… — сказал амир, — они не знают никакого закона. На Кавказе стало хуже, чем в Пакистане… а я три года прожил там, могу сравнивать. Хвала Аллаху, русисты не могут использовать этих летающих шайтанов там, где мы живем… они боятся ударить по своим…
— Разве ты отвергаешь трудности джихада?
— Не приписывай мне то, чего у меня не было и в мыслях! — ощетинился моджахед. — Я три года прожил в Пакистане, на земле войны! Как ты смеешь так говорить?!
— И я был там тоже, брат.
— Тогда тем более — какое ты имеешь право подозревать меня в таком?! Я не ищу легких путей — просто плохо, когда молодые моджахиды становятся шахидами, не успев увидеть врага и не сумев вцепиться ему в глотку. Это плохо… раньше было проще. Да покарает Аллах рвом тех, кто придумал это мерзкое изобретение…
— Надо убить тех, кто управляет этим… — поддакнул второй амир.
— Братья уже занимаются… Это не так просто. Мы даже
— Я слышал о шахаде Имран-хана… — сказал второй амир.
Бородатый помрачнел лицом.
— Да… Аллах свидетель, это правда.
— Как это случилось, брат?
— Никто не знает. Его джамаат вырезали ночью, даже не стреляя. Они остановились на ночлег, и никто не проснулся.
— О Аллах…
— Бывает и не такое. Надо опасаться русистов, они хоть и неверные, но далеко не дураки. На земле войны не было случая, чтобы американец смог прикинуться правоверным… а русисты это умеют. Некоторые из них хитры как дьяволы…
— Шайтана не испортишь…
— Аллаху Акбар…
В темноте, а шум далеко разносится по степи, слышался гул машин. Глухой, солидный гул дизелей…
Встречающий поглядел на казан…
— Надеюсь, у нас хватит пищи для прибывших братьев… — несколько невпопад, как-то рассеянно и задумчиво сказал он.
Машин было восемь. Двенадцать порожних «КамАЗов», сопровождаемых всего одним внедорожником «Тойота». Между Россией и Казахстаном была длинная, проходящая в основном по степи протяженная граница, плотно прикрыть которую было почти невозможно. С воздуха во время патрулирования были отчетливо видны натоптанные многими сотнями колес колеи. У контрабандистов было все — наблюдатели с биноклями, со спутниковыми телефонами, оперативные группы на джипах, приборы ночного видения для водителей, собственные люди в таможне, которые не прочь к зарплате от государства прибавить не меньшую от бандитов. И хотя оснащение погранслужбы год от года становилось все лучше и лучше — закупали и вертолеты, и беспилотники, и дирижабли, — контрабанда не прекращалась…
Машины остановились возле состава полукругом. Захлопали дверьми…
— Салам Алейкум…
— О, ва алейкум ас салам…
Татары на джихаде были самыми богатыми, если не считать самих саудитов и катарцев. Оружие они закупали оптовыми партиями, вот и сейчас из шести вагонов только в одном было оружие для башкир, да и то не полностью. Татары же скупали оружие целыми эшелонами, расплачивались чем угодно — рублями, долларами, китайскими юанями. В ответ на вопросы отшучивались, говорили, что Иван Грозный взял Казань, а они сейчас в ответ возьмут Москву. Никто не знал, сколько в этой шутке было шутки…
— Прошу к столу…
Старший среди татар — коротконогий хлопец с сильными руками и фигурой борца — посмотрел на казан.
— Рахмат, брат… — он приложил руку к груди, — но если ты не возражаешь, я бы хотел посмотреть товар. Я приехал для дела, да…
— Как пожелаешь… — несколько обиженно ответил местный амир.
Прибывшие с поездом хлопцы сноровисто открыли третий вагон. По указанию татарина достали один из ящиков и раскрыли его. Тускло блеснула зачерненная оружейная сталь…
Татарин достал из ящика странного вида короткий, кургузый автомат с прикладом, как у американской винтовки, но стальной, не имеющий ни следа той несерьезной легкости, которая отличает карабин М4. Автомат сидел в руках как влитой, идеально ложился в плечо — израильтяне, имевшие за плечами опыт семидесяти лет непрекращающейся войны, знали, как делать оружие.
— То же самое, что русский «калаш», — расхвалил товар торговец, — только лучше, намного лучше. Можно под одеждой прятать, вот так, да. Можно стрелять, как хочешь стрелять, да. Патроны как русский автомат, да. Магазин тот же самый.