Россия и современный мир №1 / 2015
Шрифт:
Нехватки в конкретных и подробных разработках на эту тему не наблюдается. Недостаток многочисленных предложений подобного рода состоит в том, что они ограничиваются чисто количественными, преимущественно техническими параметрами. В них обходятся важные вопросы, касающиеся источников финансирования проектов, способов привлечения частных предприятий к выполнению конкретных заданий, условий реализации новой продукции на рынке. Решение подобных частных, но исключительно важных вопросов потребует создания целостной концепции новой индустриализации и программы ее претворения в жизнь с определением места и роли каждой производственной отрасли в народнохозяйственном комплексе и их взаимодействия
Конечно, выполнение народнохозяйственных планов в современных российских условиях должно осуществляться не командно-административными, а рыночными методами, причем государственные органы обязаны нести материальную ответственность за возможные просчеты. Решение конкретных задач должно предусматривать внятный алгоритм последовательных действий с использованием разных форм государственно-частного партнерства (совместного финансирования, госзаказов на разработку и производство новой продукции, контрактов на ее поставку потребителям и др.).
Поскольку даже самый совершенный рынок в условиях глобализации не позволяет отставшим странам вырваться вперед, государство обязано реализовать модернизационный проект даже вопреки сложившимся рыночным трендам, преодолевая засилье мощных корпораций из развитых стран и их высокотехнологичной продукции. Чтобы в условиях жесткой конкуренции отечественные производители смогли подняться, необходимы крупные индустриальные проекты, инициированные государством. В их реализации должны участвовать наши партнеры по интеграции и другие страны российского пояса соседства. В этом объективно заинтересованы не только участники Таможенного союза, но и страны СНГ и даже молодые члены Евросоюза.
Еще одним доводом в пользу разработки и осуществления политики новой индустриализации может стать необходимость укрепления Единого экономического пространства и будущего Евразийского экономического союза. Модернизационный рывок легче осуществлять вместе с нашими партнерами, которых может увлечь грандиозность новых проектов и несомненная выгода от их реализации. Каждая страна получит возможность участвовать в реализации перспективных проектов, таких, например, как возрождение у нас авиационной промышленности, судостроения, сельскохозяйственного машиностроения и др.
Некоторые авторы не разделяют сугубо прагматический подход к евразийской интеграции. Они полагают, что должна быть некая объединяющая идея, каковую они видят в идеологии евразийства, не уточняя, что это такое. На самом же деле страны объединяются в Таможенный союз, ЕЭП и Евразийский экономический союз ведомые простой идеей – невозможностью развиваться в одиночку в условиях глобализации и сопровождающей ее регионализации. С учетом того, что эта группа государств оказалась «зажатой» между Европейским союзом на западе и АСЕАН и АТЭС на востоке, у них остается три возможных варианта: присоединиться к уже существующим интеграционным организациям, сохранить независимый статус или объединиться самим. Вхождение в имеющиеся интеграции нереально из-за значительной территориальной удаленности и неготовности их самих поглотить новые довольно проблемные страны. Самостоятельное развитие также не сулит больших перспектив. Поэтому единственно возможным путем их выживания и дальнейшего развития может быть создание собственного интеграционного союза. Это служит практическим императивом и объединяющей идеей такой интеграции. Отсутствие каких-то иных идеологических побуждений
Исследование вызовов и рисков глобализации и реальной ситуации, в которой находится Россия, позволяет лучше оценить ее шансы найти наиболее перспективный путь развития в современном сложном и жестком мире.
1. Амин С. Новая империя? В поисках альтернатив гегемонии глобального капитала // Мир перемен. – М., 2013. – № 4. – С. 8–12.
2. Арриги Дж. Послесловие ко второму изданию «Долгого двадцатого века» // Прогнозис. – М., 2009. – № 1.
3. Балацкий Е. О возможной смене глобального лидера мировой экономики // Общество и экономика. – М., 2014. – № 1. – С. 13–14.
4. Григорьев Л., Курдин А. Механизмы глобального регулирования: Экономический анализ // Вопросы экономики. – М., 2013. – № 7. – С. 11–13.
5. Кондратов Д. Глобальные дисбалансы в мировой экономике // Общество и экономика. – М., 2014. – № 1. – С. 36.
6. Либман А., Хейфец Б. Зона свободных инвестиций // Общество и экономика. – М., 2013. – № 10. – С. 61.
7. Мансуров Т.А. Методологические и институциональные основы экономической интеграции стран ЕврАзЭС. Автореф. дис. на соискание ученой степени доктора экономических наук. – М., 2012. – С. 24–25.
8. Мартынов А. Будущая глобализация мировой экономики // Общество и экономика. – М., 2013. – № 5.
9. Новикова И. Модернизация национальных экономик и кластерно-сетевая регионализация как императивы вхождения в геоэкономику // Мир перемен. – М., 2013. – № 3. – С. 79–80.
10. Экономика для человека» – социально ориентированное развитие на основе реального сектора // Мир перемен. – М., 2013. – № 3. – С. 9.
11. Эльянов А. Экономическая дифференциация мира // Общество и экономика. – М., 2013. – № 6. – С. 32.
12. Glattfelder G.B. Ownership Networks and Corporate Control. Mapping Economic Power in a Globalized World. – Zurich, 2010. – P. 258.
Парадигма китайской модернизации в понятиях «второй модерности»
Гордон Александр Владимирович – доктор исторических наук, заведующий сектором Восточной и Юго-Восточной Азии ИНИОН РАН.
Ко времени смерти Мао Цзэдуна (1976) социалистическая модернизация Китая зашла в тупик. Претенциозная установка в кратчайшие сроки «догнать и перегнать» ведущие индустриальные страны, воплотившаяся в курсе «великого скачка» (1958–1961), обернулась небывалым в трехтысячелетней истории китайской государственности голодом, унесшим, по различным подсчетам, от 18 до 30 млн жизней. Политика форсированной сельской индустриализации подорвала силы крестьянства; попытка решения задач модернизации страны усилием политической воли окончилась крахом.
Новая политическая кампания, получившая название «культурной революции» (1966–1976), вылилась в столь же небывалое в истории страны разрушение культурных ценностей, породив обстановку социального хаоса и «войну всех против всех». Сначала молодые энтузиасты, вдохновленные призывом Кормчего вести «огонь по штабам», объявив себя «красногвардейцами» (хунвэйбинами), громили институты партийно-государственного истеблишмента и издевались над функционерами; затем армия разгромила штабы «культурных революционеров» и отправила их самих на «перевоспитание» в голодающую деревню. Многие из них, вернувшись после смерти Мао в города, стали активистами демократического движения 80-х годов.