Россия против Наполеона: борьба за Европу, 1807-1814
Шрифт:
Разгромив Йорка и Остен-Сакена, Наполеон готовился пойти на юг, чтобы блокировать Шварценберга, когда 13 февраля он, к своему удивлению, узнал, что Блюхер наступает по дороге, ведущей к Монмирай. Блюхер неправильно интерпретировал маршрут движения французов и полагал, что Наполеон уже тогда направлялся на юг, намереваясь схлестнуться с основными силами коалиционной армии. Вместо этого, добравшись утром 14 февраля до Вошана, Блюхер обнаружил, что ему противостоит сам Наполеон с большей частью своей армии, которая была гораздо многочисленнее войск коалиции. Как и солдаты Остен-Сакена тремя днями ранее, пехота Блюхера была вынуждена отступить, выстроившись в каре, и прошла много миль под сильным давлением противника. Поблизости от пехотинцев Остен-Сакена по крайней мере находилась кавалерия Васильчикова и пруссаки Йорка, которые могли им помочь. 16-тысячный отряд пехоты Блюхера, напротив, отступал в одиночку, при свете белого дня, на местности, прекрасно подходившей для кавалерийской атаки, и при наличии очень немногочисленной кавалерии, способной прийти ему на выручку. В отличие от ветеранов Остен-Сакена, большая часть русских солдат в корпусе генерал-лейтенанта Капцевича была новобранцами, впервые участвовавшими в бою. Стреляли они скорее увлеченно, чем эффективно. Треть личного состава была потеряна, однако, по признанию французских наблюдателей, отряд Блюхера не был уничтожен целиком только благодаря огромной храбрости и дисциплине русской и прусской пехоты [836] .
836
M'emoires pour servir `a l'histoire de la campagne de 1814. Vol. 1. P. 267-268.
В ходе пятидневных боев армия Блюхера потеряла почти треть личного состава. Наполеон был в восторге. Уже вечером 11 февраля он писал своему брату Жозефу, что «эта Силезская армия была лучшей армии коалиции», и это во многом было справедливо. Гораздо в меньшей степени соответствовало действительности следующее его утверждение: «Силезской армии неприятеля более не существует, я ее полностью разогнал». Даже через неделю, когда прошло достаточно времени для того, чтобы оценить реальные результаты сражения, Наполеон утверждал в своем письме к Эжену де Богарне, что захватил более 30 тыс. военнопленных, это означало «я уничтожил Силезскую армию». На самом деле все было совсем не так. 18 февраля, спустя день после того, как Наполеон написал только что процитированное письмо, для усиления Блюхера прибыли 8 тыс. солдат из армейского корпуса Ланжерона; еще больше русских и прусских боевых подразделений, входивших в Силезскую армию, к тому моменту освободились от участия в осаде крепостей и находились в пути. Сотни военнопленных удалось отбить, а многие пропавшие вернулись в строй в ближайшие дни после сражения. За считанные дни армия Блюхера вновь стала столь же сильной, что и 10 февраля [837] .
837
Богданович М.И. История войны 1814 г. Т. 1. С. 206–208; M'emoires et correspondance politique et militaire du Roi Joseph. P. 88 ff; Correspondance de Napol'eon I. Vol. 27. P: 192–193.
По иронии судьбы именно Наполеон пострадал больше всего от побед, одержанных им же самим над Блюхером. После боя при Ла-Ротьере Наполеон очень неохотно предоставил А. Коленкуру неограниченные полномочия для принятия условий мира, которые предлагались союзниками. 5 февраля французскому министру иностранных дел было сказано: «Его Величество дает вам карт-бланш на доведение переговоров до счастливого конца, спасение столицы и избежание сражения, на которое возлагались бы последние надежды народа». Коленкур пришел в замешательство от подобных инструкций и попросил разъяснений, поинтересовавшись, следовало ли ему уступить всем требованиям коалиции, или у него еще было время для переговоров. Не успев ответить, Наполеон нанес поражение Блюхеру, и его тон совершенно изменился [838] .
838
Fain A. Op. cit. P. 253–257.
17 февраля он отменил неограниченные полномочия Коленкура и снабдил его инструкциями, согласно которым тот не должен был соглашаться на меньшее, чем так называемые франкфуртские условия, т. е. возвращение Франции в естественные границы. Наполеон объяснял свою позицию тем, что ранее был готов принять условия союзников потому, что не хотел рисковать и ставить все в зависимость от исхода сражения. Поскольку он все-таки рискнул и захватил более 30 тыс. военнопленных, ситуация изменилась кардинальным образом. Он разбил Силезскую армию и направлялся в сторону армии Шварценберга, чтобы уничтожить ее прежде, чем она сможет бежать, выйдя за пределы Франции. Четыре дня спустя Наполеон написал надменное письмо Францу I, в котором заявлял, что никогда не согласится на условие меньшее, чем естественные границы Франции. Он добавлял, что даже если союзники смогут навязать ему границы 1792 г., столь унизительный мир не может быть продолжительным. В письме к своему брату Жозефу Наполеон выражался еще более откровенно: «Если бы я согласился на исторические границы, два года спустя я бы снова взялся за оружие и сказал бы народу, что тогда я подписал не мир, а вынужденную капитуляцию». На самом деле пьянящий запах победы заставлял Наполеона стремиться даже к большему, чем естественные границы Франции. Эжену Богарне он писал, что Франция в состоянии закрепиться в Италии. Слова и действия Наполеона в те дни непосредственно играли на руку Александру I и служили подтверждением всего того, что российский император ранее говорил своим союзникам. Правда, в какой-то мере и французский, и российский правители следовали одной и той же стратегии, позволяя ситуации на полях сражений определять характер мирного урегулирования. Но Александр I придерживался более реалистического взгляда на истинное соотношение военных сил и вероятный исход кампании. Главным образом он чувствовал границы возможного, умел достигать компромисса и гораздо более тонко ощущал взаимосвязь между дипломатией и военными действиями [839] . Однако ничто из вышеперечисленного не было известно союзникам в середине февраля 1814 г., когда их общее дело пришло в полнейший упадок. Нанеся поражения Блюхеру, Наполеон устремился на юг, желая разобраться с Шварценбергом. Это был тот старый добрый Наполеон, чьи скорость и отвага ошеломляли его противников, а не тот военачальник, каковым он являлся в 1812–1813 гг. и который был склонен полагаться на численное превосходство живой силы и массированный огонь сконцентрированной артиллерии. Несомненно, он был слишком быстр для Шварценберга. Главные силы коалиционной армии пробирались вперед вдоль Сены, то и дело используя дневное время для отдыха с целью восстановления сил. При всем при этом армия Шварценберга 16 февраля находилась на расстоянии трех — четырех дней пути от Парижа. Каждый из четырех армейских корпусов первой линии (австрийцы Ф. Бианки, вюртембержцы, баварцы, русские П.X. Витгенштейна) шел по отдельной дороге. Однако четыре колонны находились на расстоянии порядка 50 км, а грязь, излучины р. Сены и плохое состояние проселочных дорог делали поперечные коммуникации очень медленными, как то и предсказывал Кнезебек. Шварценберг полагал, что, лишь двигаясь этим путем, его армия может дойти до цели и найти себе пропитание, но подобное положение делало армию коалиции очень уязвимой для концентрированной атаки противника. Русские и австрийские резервы все еще находились южнее Сены. Еще хуже было то, что Витгенштейну настолько надоела медлительность Шварценберга, что он продвинулся вперед в одиночку и еще больше изолировал себя на правом фланге коалиционных сил. В частности, 4 тыс. человек из его авангарда под командованием П.П. Палена были высланы вперед к Мармону и оказывались совершенно незащищенными, о чем и предостерегали Пален и Александр I [840] .
839
Ibid. P. 284–285; Correspondance de Napol'eon I. Vol. 27. P. 192–193, 224-227; M'emoires et correspondance politique et militaire du Roi Joseph. P. 133 ff.
840
Предупреждения Александра I, высказанные им П.X. Витгенштейну, см.: РГВИА. Ф. 846. Оп. 16. Д. 3399. Л. 125об. О П.П. Палене и П.X. Витгенштейне см.: Богданович М.И. Граф Петр Петрович фон дер Пален и его время. С. 418–419.
Прежде чем П.X. Витгенштейн успел ответить, Наполеон внезапного атаковал утром 17 февраля. П.П. Пален был хорошим арьергардным командиром, но со своими 4 тыс. солдат он не имел шансов против подавляющего перевеса противника. Русской кавалерии удалось уйти, но почти все пехотинцы были убиты или захвачены в плен. В их числе были, например, 338 бойцов Эстляндского пехотного полка, из которых к вечеру 17 февраля в строю осталось лишь 3 офицера и 69 солдат. Полк очень храбро сражался под началом Витгенштейна в 1812
841
О.П.X. Витгенштейне см. предыдущую сноску. Об Эстляндском пехотном полке см.: Гулевич С.А. История 8-го пехотного Эстляндского полка. С. 208.
Военные неудачи, постигшие союзников в середине февраля, неизбежно усилили существующую между ними напряженность. Александр I и Фридрих-Вильгельм обвинили Шварценберга в том, что он не пришел на выручку Блюхеру, и полагали, отчасти справедливо, что он наступает так медленно, руководствуясь политическими соображениями. Поползли неприятные слухи, что австрийцы намеренно берегли собственные войска и «обескровливали» русских и пруссаков для того, чтобы оказаться в более выгодном положении к концу войны и началу дележа добычи между участниками коалиции в ходе конгресса, посвященного заключению мира. Это было, безусловно, несправедливо по отношению к Шварценбергу, который был слишком благородным человеком, чтобы действовать подобным образом. Сам Шварценберг объяснял произошедшее тем, что Блюхер и его сподвижники наконец получили то, чего заслуживали, поскольку шли на нелепый риск и «маневрировали, как свиньи». 20 февраля он писал Францу I, что 6 тыс. солдат, которые основная армия потеряла за последние несколько дней, были относительно недорогой ценой, доказывающей, что наступление с самого начала было ошибкой, которую как всегда и предрекал сам Шварценберг [842] .
842
Замечание К.Ф. Шварценберга о Г.Л. Блюхере см. в кн.: Schwarzenberg К. F. Op. cit. P. 281–288. Письмо А. Фурнье Францу I от 20 февр. и инструкции Франца I держаться южнее Сены, пока не станет ясно, увенчались ли переговоры успехом, см.: Foumier A. Op. cit. P. 277–278. В письме графа Мюнстера к принцу-регенту от 23 февр. излагаются подозрения союзников относительно австрийской тактики «кровопускания», см.: Ibid. P. 302.
Тем временем в рядах полков, совершавших марши и контрмарши по все более опустошенной местности, росло недовольство, и в глубине души солдаты знали, что их генералы испытывают недостаток уверенности и борются друг против друга. Как это всегда бывает, отступление и начавшийся голод подорвали моральный дух и дисциплину войска. Генерал Ф.Ф. Эртель, на тот момент возглавлявший военную полицию, получил приказ координировать действия всех военачальников вдоль коммуникаций, чтобы подавить мародерство. Трофим Евдокимов, солдат лейб-гвардии Измайловского полка, даже попытался убить одного из личных адъютантов Александра I, когда последний вмешался, для того чтобы пресечь грабеж [843] .
843
О разочаровании в рядах армии см. письмо И.В. Сабанеева П.М. Волконскому от 20 февр. (ст. ст.): РГВИА. Ф. 846. Оп. 16. Д. 4166. Л. 65. Приказы Ф.Ф. Эртелю и о деле Евдокимова в письмах И.В. Сабанеева от 28 янв. (ст. ст.) к генерал-майору К.Ф. Ольдекопу и вел. кн. Константину Павловичу от 24 янв. см.: Там же. Л. 40,42.
По-настоящему трудно стало обеспечить едой людей и лошадей на второй неделе февраля. Как писал М.Б. Барклай де Толли 10 февраля, подобные проблемы были неизбежны в момент прекращения движения армии или ее концентрации для сражения; по его словам, ни одна местность не сможет в течение длительного времени обеспечивать огромную массу концентрированных войск коалиции. Войска разворовали запасы продовольствия, предназначавшиеся для соседей и союзников. Русские жаловались на то, что коммуникации, тянувшиеся к Швейцарии, контролировались австрийским интендантством, которое снабжало прежде всего собственные колонны. Как всегда больше всего хлопот доставляли лошади, а поиск сена среди зимы становился настоящим кошмаром для кавалерии. Отрядам фуражиров приходилось проделывать все более длинный путь при все меньшей отдаче. Курляндский драгунский полк, например, обнаружил, что «на фуражировки приходилось отправлять чуть ли не целые полки, да и то с громадным трудом можно было достать весьма незначительное количество припасов» [844] .
844
Объемная переписка между М.Б. Барклаем и Е.Ф. Канкриным хранится в архиве, см.: РГВИА. Ф. 103. Оп. 4/210. Св. 18. Д. 17. Эти документы дает возможность составить детальное представление об усилиях армии по поиску продовольствия и о тех проблемах, с которыми она сталкивалась: см., в частности, Л. 128–128 (об.), 153–153 (об.), 160–160 (об.). Дандевиль М. Столетие 5-го драгунского Курляндского Императора Александра III-го полка. СПб., 1903. С. 105.
Если все это неприятным образом напоминало то, что происходило с французами в окрестностях Москвы в 1812 г., то еще более схожей ситуацию делало растущее сопротивление, которое французское крестьянство оказывало реквизициям и грабежам коалиционных войск. Еще 29 января Е.Ф. Канкрин докладывал, что без сильного нажима на население, от него ничего нельзя было добиться. Впоследствии, когда удача стала благоволить Наполеону, местные французские власти часто с большей охотой исполняли его приказы по оказанию сопротивления союзникам. Крестьяне порой покидали свои разоренные деревни, укрывались в лесу и грабили передвигавшиеся по дорогам обозы союзников. Отдельные части подвижного магазина Канкрина, шедшие со стороны Швейцарии, попали в засаду. В.И. Левенштерн лишился лошадей и прочего имущества общей стоимостью 80 тыс. руб., когда французский патруль тайком выбрался из близлежащего артиллерийского депо и устроил засаду на русский обоз, остановившейся в деревне Мон-ан-Лаоннуа, вырезав охранявших обоз казаков. Генерал Ф.Ф. Винцингероде в отместку хотел было выжечь деревню дотла, но его разубедили. Однако М.Б. Барклай де Толли отдал приказ о том, что «преступники», напавшие на колонну снабжения Е.Ф. Канкрина, должны понести наказание для острастки остальным, а в окрестностях были произведены публичные повешения и помещены соответствующие таблички для устрашения тех, кто мог вознамериться провести аналогичные нападения в будущем. Канкрин был эффективным, уравновешенным и на тот момент уже очень опытным главой интендантского ведомства. Но даже он 4 марта говорил о том, что снабжение осуществляется наихудшим образом за весь период с начала войны в 1812 г., и это свидетельствовало о том, что положение действительно было очень серьезным [845] .
845
РГВИА. Ф. 103. Оп. 4/120. Св. 18. Д. 17. Л. 109–110, 172–175, 218; Lowenstern V. Op. cit. Vol. 2. P. 315–320.
ПАДЕНИЕ НАПОЛЕОНА
За четыре недели, прошедшие с того момента, как Наполеон выступил в поход, он привел союзников в замешательство и, казалось, остановил их вторжение. Французский император сумел во многом восстановить свою репутацию непобедимого военачальника и военного гения, которая была сильно подпорчена в 1812 и 1813 г. В действительности, однако, в тот самый момент, когда Е.Ф. Канкрин уже начал было отчаиваться, ситуация переменилась в пользу союзников во всех трех ключевых сферах — снабжение, дипломатия и военные операции.