Россия против Наполеона: борьба за Европу, 1807-1814

Ливен Доминик

5 марта французская армия переправилась через Эну при Бери-о-Бак, к востоку от Суассона. Наполеон намеревался пойти в наступление на Лаон. Он ошибочно полагал, что союзники отступали и что он может встретить на своем пути всего лишь более или менее стойкие арьергарды. Г.Л. Блюхер решил внезапно атаковать французов во время их наступления в направлении Корбени. Он развернул 16,3-тысячную пехоту Ф.Ф. Винцингероде, которой командовал М.С. Воронцов, на плато чуть западнее дороги на Лаон близ деревни Краон. Блюхер справедливо полагал, что французский император никогда не пойдет на Лаон, имея столь крупные силы у себя на фланге, и сначала сосредоточит войска для разгрома Воронцова. Армейский корпус Ф.В. Остен-Сакена был также развернут на плато, в нескольких километрах позади М.С. Воронцова, и должен был прийти ему на выручку в случае необходимости. Пока русские войска Воронцова не давали Наполеону двигаться дальше и отвлекали его внимание, Блюхер намеревался распорядиться о том, чтобы 10 тыс. всадников Винцингероде и весь прусский армейский корпус генерал-лейтенанта Ф. Клейста обошли французов с северного фланга и вышли им в тыл. Тем временем Ф.В. Бюлов должен был прикрыть Лаон и коммуникации Блюхера с Нидерландами, пока часть войск А.Ф. Ланжерона оставалась бы сзади и удерживала Суассон.

План Блюхера

был сопряжен с определенными трудностями. Войска Ланжерона и Бюлова не смогли бы принять участия в сражении и в какой-то мере их усилия были бы потрачены впустую. Местность, на которой Винцингероде и Клейст должны были провести свой маневр, не была должным образом разведана и оказалась плохо пригодной для осуществления задуманного. Скалы, холмы, ручьи и пересеченная местность сильно затрудняли продвижение даже кавалерии, не говоря уже о пушках. Более способный генерал, возможно, и преодолел бы эти трудности, но под командованием Винцингероде фланговый маневр происходил очень медленно, и от него в конце концов пришлось отказаться.

В результате в сражении при Краоне М.С. Воронцов на протяжении большей части дня бился в одиночку против постоянно прибывавших сил наполеоновской армии. К счастью, у него была очень надежная позиция. Высота, которую занимали тогда русские, впоследствии войдет в историю Первой мировой войны под названием Шмен-де-Дам (буквально «Дамская тропа»). Протяженность позиции с востока на запад составляла 17 км, сама она была узкой, местами не больше нескольких сотен метров. Русские, таким образом, могли удерживать линию самым тщательным образом, тогда как крутые склоны плато сильно затрудняли французам обход позиции русских с флангов. Воронцов умело развернул свою артиллерию и разместил 14-й егерский полк внутри прочных зданий на ферме у Ортебиза, которая располагалась перед главной линией русских, с целью притупить и приостановить атаку французов. Это был первоклассный полк, в его рядах было много элитных снайперов из бывших соединенных гренадерских батальонов армейского корпуса Винцингероде. На этот раз уже русские имели преимущество, ведя бой из-за прочных стен, и 14-й егерский полк великолепно проявил себя 7 марта [855] .

855

Взгляд на события со стороны двух противоборствующих сторон см.: Там же. С. 309–329; Houssaye H. Op. cit. P. 142–159. Более или менее нейтральное и точное описание происходившего см.: Friederich R. Op. cit. Vol. 3. P. 214–222. Об Ортебизе и участии в сражении русских егерей см.: Маевский С.И. Указ. соч. С. 268–273. Во время сражения он командовал 13-м егерским полком.

Сражение началось вскоре после десяти часов утра 7 марта, когда 14-тысячный корпус маршала М. Нея начал наступление на левой стороне линии русских. Ней атаковал преждевременно, до того как подойдут остальные пехотные дивизии, чтобы поддержать его наступление. Молодые французские новобранцы дрались очень храбро, но они наступали на сложной местности, будучи как на ладони перед многочисленными и удачно расставленными русскими батареями. Не удивительно, что их неоднократные атаки окончились неудачей. Когда на поле боя прибыла великолепная дивизия генерала Буайе, отведенная из Испании, Наполеон незамедлительно бросил ее в самую гущу сражения. Она пробилась мимо фермы у Ортебиза и поднялась на плато, позволив четырем французским батареям взобраться по склону и поддержать дивизию артиллерийским огнем. Однако Воронцов контратакой сбросил Буайе и Нея с плато. Позиции русских оказались в серьезной опасности лишь вскоре после полудня, когда к атаке французов присоединились пехота Шарпантье и несколько кавалерийских бригад.

В этот момент Блюхер отдал Воронцову приказ об отходе, а всей армии — об отступлении на север и концентрации вокруг Лаона. Это были разумные приказы. Поскольку фланговая атака ни к чему не привела, не было смысла бросать Воронцова и Остен-Сакена в бой против всей французской армии. Разумеется, самому Воронцову в пылу сражения все казалось иначе. Его люди очень храбро сражались и сковали действия Наполеона. Теперь же оказалось, что их жертвы были напрасны. Соображения воинской чести являлись для Воронцова серьезным препятствием для отступления с поля боя, на котором победа до сих пор была на его стороне. Как бы то ни было, по крайней мере в ближайшей перспективе оборонявшимся русским было проще удерживать позицию, чем вести упорядоченное отступление перед лицом превосходящих сил противника, которые воодушевились бы при виде отступавшего неприятеля.

Воронцов начал отступление только после того, как получил от Сакена повторный приказ. Во время отступления Воронцов, как и его солдаты, сохранял спокойствие, и попытки французской кавалерии прорвать пехотные каре русских или захватить пушки не увенчались успехом. У узкого прохода близ деревни Серии Воронцов прекратил отход, чтобы к нему успела подойти кавалерия Васильчикова. Когда Остен-Сакен получил от Блюхера приказ об отступлении, он тотчас же отвел свою пехоту, но отправил вперед Васильчикова, чтобы тот прикрыл отход полков Воронцова в момент их движения по более открытому плато к западу от Серии. Совместными усилиями Васильчиков и Воронцов держали французов на значительном удалении, особенно после того, как они устроили засаду на один из неприятельских отрядов, преследовавший их слишком опрометчиво. В своей западной части плато снова сужалось, и французы были вынуждены сбиться в близко стоящие друг от друга колонны, чтобы продолжить наступление. В этот момент очень толковый командир артиллерии Остен-Сакена, генерал-майор А.П. Никитин, развернул в нужном направлении несколько батарей и их концентрированный огонь нанес тяжелые потери французам и остановил их преследование, причем орудия были отведены невредимыми под защитой кавалерии Васильчикова [856] .

856

Помимо работ, указанных в предыдущей сноске, при изучении отступления русских особенное внимание следует обратить на кн.: Ортенберг И. Военные воспоминания старых времен // Библиотека для чтения. 1857. № 6. С. 18–19.

Поскольку в коалиционной армии не было английских подразделений, лорд Бургеш — военный представитель Англии в ставке коалиции — был относительно беспристрастным наблюдателем. Он назвал действия русских при Краоне «лучшей битвой за всю кампанию*. М.С. Воронцов,

И.В. Васильчиков и находившиеся под их командованием войска, несомненно, продемонстрировали большое умение, дисциплину и отвагу. Действия пехоты Воронцова были особенно поразительны, так как немногие из этих полков участвовали в серьезных баталиях после весны 1813 г., а для многих солдат это был вообще первый боевой опыт. Впоследствии французы заявляли, что победа осталась за ними, поскольку план Г.Л. Блюхера провалился, и в конце дня на поле боя господствовали французы. В узком смысле они действительно были победителями, точно так же как были они «победителями» в каждом арьергардном бою русской армии во время наступления французов на Москву в 1812 г. Однако русские не оставили после себя ни одной пушки и очень мало военнопленных. Клаузевиц подытоживает результаты сражения при Краоне так: «…русские при Краоне защищались столь успешно, что главная цель — достичь Лаона в стройном порядке — была достигнута <…> это было сделано благодаря исключительной храбрости солдат, хладнокровию их командира и прекрасно выбранной позиции» [857] .

857

Burghersh J. F. Op. cit. P. 196; Clausewitz С Der Feldzug… P. 379.

Русские потеряли 5 тыс. человек. В самом раннем полном отчете о сражении, подготовленном французами, говорится о том что из их рядов выбыло 8 тыс. человек, и поскольку они были вовсе не намерены завышать собственные потери, эта цифра вполне может быть точной. Впоследствии, однако, французские историки приводили другие данные, а Г. Уссе (H. Houssaye) писал, что «русские потеряли 5 тыс., а французы 5,4 тыс. человек». Французский эксперт, современник событий, пошел еще дальше, заявив, что союзники потеряли 5,5 тыс., а Наполеон всего 5 тыс. человек. По-видимому, это было сделано в качестве дополнительной заявки на победу. Аналогичным образом утверждалось, что 29 тыс. французов противостояли 50-тысячному войску союзников, что, быть может, и правда, если посчитать всех солдат, находившихся на расстоянии однодневного перехода от места сражения, но полностью искажает картину того, что на самом деле происходило на поле боя 7 марта. В действительности все эти статистические трюки не затрагивают сути вопроса, хотя и являются наглядным подтверждением того, как сложно историку докопаться до истины. Даже если русские и французы понесли одинаковые потери в сражении при Краоне, суть состояла в том, что Наполеон больше не мог себе позволить истощать свои силы подобным образом [858] .

858

Богданович M. И. История войны 1814 г. Т. 1. С. 324–325; M'emoires pour servir `a l'histoire de la campagne de 1814. Vol. 1. P. 399–400; Houssaye H. Op. cit. P. 157; Pigeard A. Dictionnaire de la Grande Arm'ee. Paris, 2002. P. 648-649. P. Фридрих указывает, что в сражении при Краонне против 21 тыс. французов выступили 15 тыс. русских, см.: Friederich R. Op. cit. Vol. 3.

Наполеон преследовал Блюхера до Лаона и 9 марта атаковал здесь русско-прусские войска. Он снова полагал, что вероятнее всего столкнется всего лишь с арьергардом и сильно недооценил размер коалиционной армии. На самом же деле Г.Л. Блюхер сконцентрировал у Лаона все свои корпуса общей численностью почти 100 тыс. человек и имел численное превосходство над французами в пропорции два к одному. Кроме того, наполеоновская армия была разделена на две части: император наступал по дороге от Суассона, а О. Мармон — по дороге от Реймса. Коммуникации между ними были очень затруднены вследствие заболоченности местности и активности русской кавалерии. Поэтому вовсе не удивительно, что атака Наполеона 9 марта окончилась неудачно. После наступления темноты вечером того же дня пруссаки застали Мармона врасплох и обратили его в бегство в ходе одной из самых успешных ночных атак той войны. Наполеоновская армия теперь была во власти коалиции. Французского императора спас полный упадок сил у Блюхера, который парализовал действия Силезской армии. Невероятное напряжение сил в течение предыдущих двух месяцев совершенно расстроило здоровье 72-летнего фельдмаршала. После поражения Пруссии в 1806–1807 гг. Блюхер пережил нервное расстройство, побочным эффектом которого были тревожные галлюцинации, связанные с рождением слона. Теперь же штабные офицеры, приходившие к Блюхеру за приказами, обнаруживали, что он живет в своем собственном мире и не в состоянии отвечать на их вопросы. Любой свет, попадавший ему в глаза, причинял ему сильные страдания [859] .

859

Впечатления от встречи с Г.Л. Блюхером хорошо описаны в кн.: Schubert F. Op. cit. P. 345–346.

В течение нескольких последующих дней выяснилось, сколь хрупкой была структура командования коалиционной армией, и насколько сильно действия Силезской армии зависели от настойчивости, отваги и харизмы Г.Л. Блюхера. В принципе первым по старшинству полным генералом в армии был А.Ф. Ланжерон, однако Г. Йорк и Ф.В. Бюлов ни при каких обстоятельствах не стали бы ему подчиняться. Самого Ланжерона страшила мысль о необходимости принятия на себя командования армией, и он утверждал, что это должен был сделать А. Гнейзенау как начальник штаба Блюхера и человек, лучше остальных осведомленный о намерениях главнокомандующего. Однако ни Йорк, ни Бюлов не питали глубокого уважения к Гнейзенау, к тому же он был младше их по званию. Йорк использовал момент для того, чтобы выдвинуться на первые роли: он подал прошение об освобождении от занимаемой должности и вернулся к исполнению своих обязанностей только после того, как Блюхер обратился к нему с письменной просьбой об этом, которую поддержал прусский принц Вильгельм — один из бригадных командиров Йорка и брат короля. Лишившись поддержки и вдохновляющего влияния Блюхера, Гнейзенау растерял свою отвагу и уверенность в собственных силах. Он пал жертвой одного из своих врожденных недостатков — убежденности в том, что союзники предают Пруссию. В результате спустя чуть больше недели после сражения при Лаоне Силезская армия рассредоточилась в поисках продовольствия и не оказала влияния на ход войны [860] .

860

Friederich R. Op. cit. Vol. 3. P. 243–248; Muffling К. Op. cit. P. 167–176.