Россия в Средней Азии. Завоевания и преобразования
Шрифт:
Взамен мины Рутковский мог предложить только одно средство – пробить брешь артиллерией и очень настаивал на переносе срока штурма на два дня.
Пока командиры обсуждали исторические сюжеты и спорили о преимуществах минной войны, русские умельцы с помощью подручных средств починили заморское сооружение; вентилятор находился в простое всего шесть часов. К этому времени офицерам удалось уговорить своего командующего назначить штурм на 12 января. Последним для генерала аргументом стало: 12 января – Татьянин день, в этот день был основан Московский университет – в какой-то степени alma mater М.Д. Скобелева. Такой понедельник не мог быть несчастливым.
«Томительно долго текут последние дни осады. Отбыв свой караул в траншеях, офицеры стараются как-нибудь убить время – играют в шахматы, читают старые газеты, по рукам ходят даже романы, вроде «Старость Лекока», «Дело под № 113», «Нана» и т. п. Все это перечитывалось по многу раз» [295] . Сам Скобелев выписал в походный лагерь более десятка петербургских и московских газет и журналов – приходят с большим опозданием, – но читать их ему недосуг. Если что он и читает, то все того же многоопытного Вобана (построил и перестроил 300 крепостей): ему нужно знать в деталях, как пробиваются бреши в крепостных стенах.
295
Щербак А.В. Указ. соч. С. 150.
Один раз русские пушки уже пробили брешь в юго-западной стене, но текинцы ее тут же, под огнем, заделали, продемонстрировав мужество и стойкость. 10 января Скобелев устраивает репетицию штурма. Матросы-минеры под командованием гардемарина Майера и солдаты железнодорожного батальона с подпоручиком Остолоповым во главе подкрались в темноте к крепостной стене и, заложив в наскоро вырытые каморы динамитные и пироксилиновые заряды, поочередно их взорвали. После каждого взрыва из русских траншей гремело «ура», а текинцы метались от одной пробоины к другой, решив, что русские пошли на приступ. Еще в одном месте артиллерия пробивала третью брешь. Эту пробоину специальная брешь-батарея поддерживала открытой более суток, вплоть до настоящего штурма.
В полночь на 12-е адъютанты передали командирам колонн диспозицию к штурму. Диспозиция начиналась словами: «Завтра, 12 января, имеет быть взят штурмом главный вал неприятельской крепости у юго-восточного угла ее» [296] . Задача ставилась скромная: захватить пробоины в стене и часть крепости, ограниченную двумя стенами, сходящимися на угол. Скобелев предполагал, что сопротивление туркмен будет ожесточенным, а потому занятие всего укрепления Денгиль-Тепе могло растянуться на несколько дней. Во главе двух штурмовых колонн были поставлены известные в войсках офицеры полковники Куропаткин и Козелков, отвлекающий маневр был поручен колонне подполковника Гайдарова. Большой резерв оставался в распоряжении самого Скобелева.
296
Приказы генерала М.Д. Скобелева (1876–1882). С. 131.
Команда минеров, руководимая гардемарином Майером, провозилась с закладкой минного заряда до 12 января. К шести часам утра в понедельник все подразделения были на местах, но матросы все еще продолжали работать в минной галерее в полной темноте, поскольку огонь зажигать было нельзя. В семь часов началась артиллерийская подготовка: одни орудия расширяли брешь в стене, другие бомбардировали внутреннее пространство крепости гранатами. Наконец в 10 часов 30 минут полковник Рутковский доложил командующему о завершении минных работ. Взрыв, а с ним и начало штурма были назначены на 11 часов 20 минут.
Части были выведены на исходные позиции совсем близко от крепости. Существовал риск, что куски стены в момент взрыва могли упасть в траншею, где находились штурмующие, но иначе нельзя – необходимо было воспользоваться замешательством противника после взрыва, которое должно продлиться недолго; несколько минут промедления могли оказаться решающими.
Напряжение нарастает. Скобелев сидит в походном кресле перед траншеей. Его просят уйти, не рисковать; он не слышит. Офицеры смотрят на часы. Поручик Черняк, бледный от волнения, держит в руках концы проводов. Раздается негромкая команда: «Поручик Черняк, приготовьтесь. 30 секунд осталось.» На стенах крепости никого нет – текинцы, видимо, взрыва не ждут. И вот: «Взрывайте!»
Земля дрогнула. глухой подземный гул. Черная густая масса камней, земли и пыли высоко поднялась над стеной. и с грохотом рухнула на землю.
Как и предполагалось, многих солдат штурмового отряда засыпало и контузило, но те, что остались невредимы, с нарастающим «Ура!» ринулись в огромный пролом. Одновременно в артиллерийскую брешь бросились солдаты Апшеронского батальона, того самого, который две недели назад лишился знамени. Текинцы довольно быстро оправились от первого потрясения. Слово участнику штурма А.Н. Маслову: «Кучка удальцов, текинцев, теснясь во внутреннем рву, бросились очертя голову отбивать обвал, и между обеими сторонами завязалась перестрелка в упор и рубка шашками… В это время охотники Воропанова уже взобрались за правый парапет и, то перестреливаясь, то схватываясь холодным оружием, наступали по стене. На позиции музыка играла марш и стройно, с барабанным боем подступали резервы… В толпе солдат и офицеров, теснившихся на вершине и по скату обвала, раздалось громкое, бешеное «Ура!», сверкали штыки и сабли, в облаке дыма и пыли развевалось ширванское (Ширванского батальона. – Е. Г.) знамя. Раздавались крики «Туров [297] сюда подавай! Орудие, орудие сюда!» – и саперы с лихорадочной быстротой, бросая в толпу землей, расчищали лопатами въезд и площадку для орудия. Поднесли туры и мешки. Артиллеристы, перетащив на руках горные пушки через высокую плотину, тянули их к обвалу..
297
Туры – бездонные цилиндрические корзины из кольев, оплетенных хворостом; широко применялись при осадных работах для устройства блиндажей и ниш для снарядов.
Во рву располагался перевязочный пункт. Наконец-то войска увидали внутренность Денгиль-Тепе!» [298]
Поскольку все защитники Денгиль-Тепе бросились к двум брешам, колонна подполковника Гайдарова взобралась в крепость по штурмовым лестницам, не встретив никакого сопротивления. Эти свежие силы напали на текинцев с тыла. «Подавленные наступлением со всех сторон, – продолжает Маслов, – не зная, куда идти на помощь, текинцы наконец дрогнули, и массы их бросились бежать, увлекая за собой храбрых..
298
Маслов А.Н. Указ. соч. С. 140–141.
Главное направление бегущего неприятеля было на север, но многие бросались и в другие стороны, через все выходы, куда попало… Видно было только, как эти могучие, широкоплечие фигуры повернулись почти разом, и по спинам в разноцветных халатах с самого близкого расстояния была открыта учащенная пальба на выбор, от которой они целыми кучами, как скошенные, падали между кибитками. Это была победная, торжествующая пальба, и что-то сухое, не допускающее пощады слышалось в этих перекатных залпах» [299] .
299
Там же. С. 144–145.
Скобелев внимательно следил за боем, и был момент, когда он собрался сам вести резерв на помощь колонне полковника Козелкова, встретившей сильное сопротивление возле артиллерийской бреши – в этом месте текинцы ожидали штурмующих. Его удержали, чуть ли не силой, адъютант Баранок и командир колонны Козелков.
Победа была полная, хотя солдатам до самой темноты пришлось заниматься так называемой зачисткой крепости. Не все защитники ее убежали, часть спряталась в ямах и кибитках, откуда то и дело раздавались выстрелы. Найденных в тайниках уничтожали. В одной из кибиток было обнаружено и знамя Апшеронского батальона. Вся боевая операция заняла два часа.