Россия: власть и оппозиция
Шрифт:
Вот здесь-то в этой именно непригодности и таится опасность раскола, опасность тканевой несовместимости между двумя государственными силами, действующими на сегодняшнем этапе российской истории.
Во-вторых, силы некоммунистического типа должны признать, что позднеимперская элита, в виду определенных дефектов построения российской империи, дефектов, отчасти унаследованных КПСС на последних этапах ее развития, была несостоятельна и что речь идет именно о ее внутренней несостоятельности, а не о некоем абсолютном зле внешнего характера, которое уничтожило «цвет нации».
Такой тезис об абсолютном зле политически неприемлем, ибо он означает оправдание национальной пассивности, признание бесконечного «величия» этого зла, фатальности его победы
С таким грузом фатализма невозможно строить новое государство, ибо как можно начинать строительство, зная, что абсолютное зло, черный фатум истории, все равно задушит, совратит, уничтожит твое детище?
Попытка представить действующие лица дореволюционной России в розовом цвете и переложить всю карму на некие внешние силы оборачивается прямо противоположным результатом. Вместо камня-опоры в пространстве дореволюционной истории получается углубление котлована, а вместо укрепления чувства национального достоинства — развитие национальных комплексов.
И вслед за признанием коммунистами дефектов своей доктрины, как обстоятельств, объективно способствовавших развалу страны, такое же признание должно быть сделано и патриотическими силами антикоммунистической ориентации.
Вновь проследим логику наших построений.
Первое. Мы дали оценку случившегося.
Второе. Мы дали характеристику процессу, запущенному с помощью тех механизмов, которые описаны в оценочной резолюции.
Третье. Мы установили, чем чреваты такие процессы для общества, т. е. дали прогноз, основанный на экстраполяции негативных тенденций.
Четвертое. Мы определили, исходя из этого, одну единственную приоритетную задачу — строительство новой российской государственности.
Пятое. С логической неизбежностью мы установили, что субъектами такого строительства являются нации.
Шестое. Мы дали формулу государственного строительства и формулу нации.
Седьмое. Мы выделили русский фактор и доказали историческую важность становления русского национального самосознания и конституирования русского вопроса и русской нации в соответствии с общемировыми нормами и требованиями. Именно в этом вопросе мы, оставаясь неотрадиционалистами, сознательно определили нацию так, что ни у каких наших оппонентов, сколь бы демократичны и вестоцентричны они ни были, не может быть никаких разумных возражений против такой формулировки. Это крайне важно в политическом смысле, ибо в противном случае вся идеологическая машина обвинений в фашизме, тоталитаризме, антисемитизме и прочих мифических кошмарах, якобы генетически присущих русскому национальному сознанию, не может быть остановлена. А она должна быть остановлена, и у русских есть для этого все основания.
Более того, понимая, что именно с Запада будут моделироваться все эти фантомы и ужасы и создаваться провокационные организации для подкрепления образа России как империи зла, мы должны дать бой этим искусственным дефектным структурам, нейтрализуя агентов влияния Запада в правой части политического спектра столь же решительно, сколь решительно мы нейтрализовали их слева, в той части спектра, где речь шла об индифферентности к вопросу о нации и подмене этого вопроса космополитическими фикциями. Наконец, мы дали расширительное понимание русской нации, при котором только и может эта нация рассчитывать на мировую роль. Мы доказали разрушительный характер того, что мы называем этнократизмом, и неприемлемость этнократических тенденций в плане политической целесообразности для России и русских.
Восьмое.
Девятое. Установив роль истории в государственном строительстве, ибо нации стержнем своего бытия имеют историю, а значит, их потенциал связан с исторической традицией, мы указали на неприемлемость разрыва цепи времен. Мы заявили о неприемлемости превращения советского периода в «черную дыру» истории. Мы показали, что такое наше отношение не есть следствие нашей особой любви к марксизму, к советскому периоду и т. п. Ибо если бы это было так, то речь бы шла о предвзятости, вкусовщине и прочих легко отвергаемых психологических реалиях.
Но нет. Мы с математической точностью, исходя из логического распутывания клубка проблем и вывода идеологии на тот уровень, где она перестает быть набором произвольных, пусть даже ярких, фрагментов, а становится строгой конструкцией, обеспечивающей государственное строительство, доказали, что для государственников разрыв цепи времен недопустим. И мы вправе требовать от всех политических сил, коль скоро они государственники, определенных, четко выверенных формулировок в этом до патологии обостренном в результате последнего семилетия «советском вопросе».
Десятое. Мы начали с тех, кто ответствен за этот период, с коммунистов. И показали, как должна выглядеть их позиция, коль скоро они действительно думают о Государстве Российском, а не о своем идеологическом самолюбии. Без идеологической воли в комдвижении, без интеллекта в нем, способного осуществить столь неизбежный крутой поворот, вся оппозиция окажется в тупике. Но и патриоты-антикоммунисты должны прорваться за пределы выстроенных ими стереотипов и догм в понимании ими исторического процесса. Только во взаимной увязке эти два пересмотра дадут надлежащий эффект. Вот почему следом за коммунистами, с логической неизбежностью, мы должны говорить о патриотах, ищущих опору в дореволюционном периоде российской действительности и противопоставляющих это! период советскому периоду нашей истории.
Прежде всего такое противопоставление неконструктивно. Если 70 лет мы и жили в «совке», под властью вурдалаков и исчадий ала, то эту пропасть не перепрыгнешь, ибо эта пропасть все-таки в несколько (!!!) поколений. Вот потому-то и аплодируют антикоммунистическому патриотизму на Западе, что он антигосударствен и антиобществен по своему реальному политическому результату. А слезы по убиенной России можно позволить и тем, кто объективно помогает деструкции.
Действительные патриоты-государственники должны понять бесперспективность подобной позиции. Они должны четко осознать, в чем ее инструментальная роль. А она, как мы видим, в добивании России под вопли о русской духовности. Мы могли бы продемонстрировать даже ряд документов, в которых различные моделирующие центры, начиная с гитлеровской Германии и Японии и кончая ЦРУ, рекомендовали именно эту логику действий в патриотическом лагере. Но еще более важно для патриотов осознать правду об имперском периоде истории. Об этом уже много написано, и мы лишь фиксируем здесь внимание на наиболее важных вещах. Идеализация православия мешает распознать те возраставшие западнические тенденции в нем, которые привели к развалу России. А эти тенденции были. И недаром подлинно русская часть православной церкви уже давно заговорила о византийском предательстве, об альянсе Византии и Рима. Недаром возникли в России такие подлинно русские явления, как Новый Афон, недаром так. внимательно изучалась Россией именно антизападническая ветвь православия. Недаром фокусировалось внимание подлинно русских религиозных мыслителей на исихазме. Недаром родились заволжцы, Нил Сорский, старообрядцы. Слишком чувствовалось наличие агентов влияния Запада внутри русского православия.