Россия. Снова эксперимент
Шрифт:
Центр из захиревшего Киева сместился на север, где в разное время доминировали Ростово-Суздальское, Владимирское, а позже Московское княжества. Хозяйство этих земель было близко к натуральному, торговля была в зачаточном состоянии. Особняком стоял Новгород, расположенный неподалеку от Финского залива. Там процветала торговля: город даже какое-то время входил в торговый союз ганзейских городов. Прочный экономический базис породил соответствующую надстройку. По тому времени ее политическую структуру можно было считать прообразом демократии. Называлась она Новгородской феодальной республикой [73, стр.382] и существовала с 1136 по 1478 г. «Высшим органом было вече, которое избирало посадника, тысяцкого и даже архиепископа. Фактическая власть была в руках бояр. Князь приглашался на службу по договору («ряду»).
Чаще всего князья были из великих князей владимирских», (там же). На протяжении многих
Почему-то принято считать, что развитие России на несколько веков затормозило монгольское иго. На самом деле это вовсе не так. Да, русские князья считались вассалами ордынских ханов, даже получали от них «ярлык» на правление. Но монгольские гарнизоны не стояли в русских городах и селениях, появлялись лишь баскаки – сборщики дани, по тем временам в мизерных размерах. Зачастую роль баскаков исполняли местные русские правители. Так что серьезного влияния на развитие русских княжеств монгольское «иго» оказывать просто не могло. Отсталость русских земель в хозяйственном и торговом отношениях определялась лишь перечисленными выше факторами.
Резкий поворот в судьбе России произошел с воцарением Петра I. Последнее время в российской историографии наметилась тенденция к пересмотру роли Петра. Многие историки, начиная еще с Л. Гумилева, ставят ему в укор принижение роли православной церкви, отступление от русского традиционного пути. Ох… уж этот особый русский путь!..Вспоминается и восклицание Е.Боннер: «Этот ужасный царь Петр!..» Да, он был жесток. Но по меркам нашего времени, а по тем временам жестокость в значительной степени была характерной формой правления, хотя действительно во многих аспектах Петр превысил эту степень. Но зато он действительно поставил Россию на «дыбы». При нем впервые Россия получила выход к морю, резко оживились торговые связи, без которых немыслим прогресс.
Интересна оценка деятельности Петра зарубежными историками. Вот что пишет об этом профессор Лондонского университета Д.Хоскинг [66, кн.1, стр. 242]: «Самого Петра можно считать неостоиком, верившим в то, что как монарх он был призван Богом для мобилизации ресурсов доверенного ему государства ради увеличения его мощи, умножения богатства и процветания народа. Петр, будучи порождением своего времени (конца XVII века), вдохновился последними достижениями науки и техники и верил в то, что человеческие способности можно эффективно использовать, если применить современные знания и умения».
Полны восторга отзывы о Петре Великом известного английского философа и историка А. Тойнби [60]. «Принятие Петром западной технологии тех времен оказалось настолько эффективным, что дало ему возможность в 1709 году решительно победить одну из величайших держав современного ему западного мира – Швецию. Историческая победа над Карлом XII под Полтавой была одержана Петром благодаря программной вестернизации…» [стр. 221]. «Петр запустил Россию на орбиту технологического соревнования с Западом, и по этой орбите она движется по сей день. Россия никогда не могла позволить себе отдохнуть, ибо Запад постоянно делал новые броски. Так Петр и его потомки в XVIII веке подняли Россию на уровень Западного мира того времени…» [стр. 439]. Но уже на следующей странице мы читаем: «…но уже в XIX веке промышленная революция на Западе вновь оставила Россию позади…».
Да, действительно XVIII век недаром называют «золотым веком Петра и Екатерины». Последняя продолжила деяния Петра и вывела Россию еще к одному морю – Черному. Наследники Екатерины на инерции еще держались где-то около полувека, а затем ощутилось отставание, которое наглядно продемонстрировала Крымская война (1853–1856 гг.).
«Крымская война требовала реформ, железных дорог, иной армии и иных вооружений, вызвала шок национального сознания» [60, стр. 301]. Реформа 1861 года, отменившая крепостное право, была запоздалой и несовершенной.
Россия была единственной страной, где крепостное право продержалось так долго и так поздно. Всего 400 лет. «…в Лондоне в 1860 году уже метро строили. А мы грудных детей от родителей отрывали, мы целые села в карты проигрывали, мы человеческих детей на борзых щенков обменивали…» – так описывает ситуацию публицист С.Баймухаметов [12, стр. 414]. В чем же заключалось несовершенство реформы-1861? Последуем за автором той же книги [стр.438]. «Жизнь поставила его перед простым, но жестоким выбором. Или освобождать крестьян без выкупа – или с выкупом. С большими наделами – или с малыми». Речь
По данным академика Л.В.Милова бюджет крестьянина «посредственного состояния» с женой и двумя детьми, «живущего домом», составлял в год: «26 руб. 43 коп. с половиною». [12, стр. 41]. Там же показано, что «…даже крестьянин-середняк далеко не сводил концы с концами». Цифры эти смехотворны. Что мог крестьянин на них купить? А поскольку крестьяне составляли большинство населения страны, можно себе представить масштабы торговли в такой стране. Торговля, этот рычаг экономики, по-прежнему оставался уязвимым местом российского хозяйства, причем традиционным.
Да, «ходил» в свое время тверской купец Афанасий Никитин «за три моря», и это исключение нашло свое отражение в истории. Но много ли таких было? Вот цифры, приведенные историком А.Буровским [10, стр. 245], характеризующие уже XIX век: «Купцы никогда не были многочисленны; в 1840-е годы их было порядка 213 тысяч человек, в 1897 году – 225 тысяч человек». Понятно, что купечество обитало в городах. В деревне по уже описанным причинам господствовало в основном натуральное хозяйство. Привилегированный класс дворянства вообще ничего не производил, вел жизнь рантье. Могла ли в таком состоянии Россия конкурировать с бурно развивающимся Западом? Тем более входящим в эру индустриализации. Нет, конечно. Рычаг заржавел от бездействия. Тормозом стало и отношение населения к самой торговле. В дореволюционной России укоренились презрительные клички «купчина толстопузый», «купчик» и т. д. Традиция продолжилась и в советскую эпоху, едва ли не самым популярным оскорблением стали слова «торгаш», «торговка». Чаще последнее, ибо принято было считать, что в роли продавца выступает женщина типа «оторви и брось». В то время как на Западе за прилавком часто встречаются вполне респектабельные мужчины при галстуке. Отсюда и отношение к покупателям совсем другое. Зато уже в перестроечное время бурным цветом расцвела мелкая «челночная» торговля, которая принесла пользу лишь обслуживающему ее транспорту. И замелькали на всех приграничных маршрутах светлоклетчатые дорожные сумки, набитые дешевыми товарами из Польши, Румынии, Турции, Китая…
Несмотря на все предыдущие доводы, сегодня очень многие авторы настойчиво стараются вбить в сознание людей версию о стадии бурного роста российской экономики до революции 1917 года. Ловко манипулируя цифрами 1913 года (последний довоенный год), они пытаются доказать, что Россия в то время входила в число наиболее развитых капиталистических стран и продолжала успешно развиваться, и лишь большевики варварски прервали этот процесс. Как выразился в одном телеинтервью С. Говорухин, создатель помпезного фильма «Россия, которую мы потеряли»: «Птицу подстрелили на взлете большевики». Это не так. Большевики пришли не из космоса. Их родила российская действительность с ее нищетой и беспросветностью. И хоть Советский Союз являл собой качественно новый этап, его нельзя рассматривать в отрыве от всей российской истории. Он был истинно русским чудом со всеми его положительными и отрицательными моментами. А теперь представим цифры 1913 года в более наглядном виде. «В1913 году Россия по объему промышленного производства занимала пятое место в мире, ее доля в мировом производстве была 4 %, но этот показатель достигался в основном по причине огромных размеров и численности населения. А на душу населения Англия и США производили продукции больше в 14 раз, а Франция – в 10 раз» [53, стр. 177]. Но важно, что еще при этом «Тяжелая промышленность (металл, уголь, нефть) была почти целиком подконтрольна иностранному капиталу» [там же, стр. 178]. Невольно приходится делать следующий вывод: «Ну и какое будущее ожидало страну с такой экономикой, даже если бы не было войны? Только одно: промышленный подъем уперся бы в отсутствие платежеспособного спроса и нехватку рабочих рук и прекратился сам собой. Ну, выжили бы отрасли, работающие на заграницу, – нам-то что с этого?» [там же].