Россия. Снова эксперимент
Шрифт:
Можно задаться следующим вопросом. Ведь не все страны, в том числе и европейские, восприняли сразу тенденцию индустриализации. Они подотстали в какой-то период, в какой-то встрепенулись, набрали нужные обороты. Но почему же для них период отставания не обернулся крахом? Почему там не произошло то, что произошло в России? Именно потому, что Россия была в противоположность им мировой империей, и роскоши отставания позволить себе не могла. Российская империя, не имея надежной экономической базы, согнулась и пала под тяжестью своего имперского груза. В итоге власть перешла к большевикам, и они сумели ее удержать. Удалось им это потому, что они были самым организованным, закаленным в революционной борьбе классом, и еще потому, что их демагогия отвечала интересам многочисленных масс трудящихся.
Далее начался первый эксперимент. Для лучшего его понимания, а также последующих событий и был предназначен краткий экскурс этой главы, ибо все они вытекали из зигзагов неординарной российской истории. И недаром недавно ушедший в мир иной известный писатель Б. Васильев заметил в одном из последних своих интервью:
Первый эксперимент
Итак, большевики взяли власть. Однако на первых порах они смутно представляли себе, как ею распорядиться. Поднаторевшие в революционной классовой борьбе, они оказались не вполне готовыми к управлению хозяйством страны. Они постигали эту науку уже в процессе своей деятельности. Ведь это был невиданный прежде эксперимент. По этому поводу А.Буллок пишет [7, т.1, стр. 525], что ни Маркс, ни Энгельс «…не дали каких-либо рекомендаций по преобразованию такой отсталой страны, как Россия, где капиталистические отношения пребывали на эмбриональной стадии развития, в индустриальное социалистическое государство. На этот вопрос не смог ответить и Ленин, несмотря не то, что он был выдающимся революционным деятелем и смелым мыслителем». Отсутствие программы привело к шатаниям и шараханьям в разные стороны. Трудности усугубились кровавой гражданской войной и разрухой после нее. Шараханья привели, в конечном счете, к политике нэпа, что в сокращении означало «новая экономическая политика». Но по сути ничего нового в ней не было. И как ни пытался оспаривать это Ленин, та политика означала возврат (пусть временный) к прежним капиталистическим отношениям во многих сферах хозяйствования. По-видимому, прав был А.Буллок. У Ленина не было своей концепции развития страны. В заслугу Ленину можно поставить лишь план электрификации всей страны. А сама политика нэпа, хоть и дала толчок развитию мелкого предпринимательства и торговли, но не решила основной задачи развития страны, сформулированной Бердяевым, она не вступила на путь «материального технического развития».
Пусть это покажется неожиданным, но следует без предвзятости признать, что тот самый путь «материального технического развития», а проще сказать, индустриализации страна обрела в период правления Сталина. Хронологически этот факт неоспорим. Менее заметная фигура в революционных кругах, не обладающий ленинский эрудицией, Сталин, тем не менее, оказался твердым практиком, железной волей осуществившим свою линию, совпавшую с требованием века. Индустриализация была запущена и сделала из отсталой России мощную индустриальную державу.
Можно предвидеть кислые гримасы, раздражение и обиду, вызванные прочтением предыдущего абзаца. Все это понятно и вызывает сочувствие. Но не следует, как говорится, с водой выплескивать и ребенка. Реальность такова, что мировая, да и русская история богаты примерами, когда отдавалось должное правителю-тирану за его созидательную деятельность. Вспомним хотя бы Ивана Грозного и Петра Великого. Всякая историческая личность – это и свет, и тень одновременно. Конечно, в различных степенях. И до сих пор не утихают споры, кем считать Сталина: великим злодеем или великим созидателем. Но почему он не мог быть одновременно в обеих ипостасях? Он и был в них. В качестве подтверждения второй приведем некоторые высказывания.
Начнем с Э.Радзинского, который приводит на стр. 316 [56] слова самого Сталина на одном из пленумов ЦК: «Нельзя было не подгонять страну, которая отстала на сто лет… Правильно поступила партия, проводя политику ускоренных темпов». Далее слова уже цитируемого А.Буллока: «Сталин со свойственной ему энергией приступил к завершению национализации средств производства, распределения и обмена в сельском хозяйстве, промышленности и торговле, поскольку считал это необходимым условием укрепления той власти, захват которой Ленин осуществил в 1917 году, но не довел до конца. Лидер огромной страны, он был убежден, что только в условиях плановой экономики осуществимо создание той материальной базы, которая позволит русскому народу покончить с вековой отсталостью» [7, т.1, стр.488]. Известный югославский коммунист, а впоследствии и диссидент М.Джилас вспоминает фрагмент своего разговора со Сталиным после войны [21, стр.89], в котором он заметил: «Если бы не индустриализация, Советский Союз не смог бы сохранить себя и вести такую войну». А Сталин добавил: «Это как раз то, из-за чего мы ссорились с Троцким и Бухариным». Вот что пишут о Сталине Ж. и Р.Медведевы [42, стр. 3]: «СССР как жестко централизованное, тоталитарное государство и как индустриально развитая и мощная в военном отношении держава был создан прежде всего Сталиным». Далее А.Зиновьев [28, стр. 281]: «Социальная революция в собственном смысле слова, т. е. изменение социального положения и социальной структуры многомиллионных масс населения произошла при Сталине и под его руководством. Это исторический факт. Отрицание и замалчивание его, как это делалось во все послесталинские годы и делается теперь, есть фальсификация истории, какими бы благородными намерениями при этом ни руководствовались». Даже такой уничтожающий критик Сталина, как Д.Волкогонов, вынужден признать достижения в период его правления [13, кн.1, стр. 330]: «Шел процесс превращения аграрной страны в индустриальную. Высокими темпами ликвидировалась неграмотность. Миллионы людей получили возможность приобщиться к лучшим творениям мировой культуры, народ, страна были на подъеме…». И далее, там же, на стр.345: «30-е годы мы как-то теперь привыкли измерять только трагическим масштабом, а ведь это были и годы невиданного энтузиазма,
Да, это было. И далеко не везде в масштабах огромного строительства использовался рабский труд заключенных. Массы людей, одержимых энтузиазмом, добровольно ехали строить будущую счастливую жизнь, в которую они верили и ростки которой они уже успели увидеть в окружающей действительности. Говоря о сталинских репрессиях, невольно задаешься вопросом: а что, во время царизма была в России свобода, демократия? Вся ее многовековая история полна репрессиями. В период индустриализации все было поставлено на поток, в том числе и репрессии. Это обстоятельство отмечают многие авторы. Начнем с Волкогонова [13, кн.1, стр. 413]: «Страна, жившая столетиями под сенью царской короны, не могла, к сожалению, за несколько послереволюционных лет сбросить груз старого мышления, как другой самодержавный хлам. Царя, династию, царские атрибуты в стране уничтожили, а мышление, склонное боготворить сильную державную личность, осталось».
Сейчас принято вину за репрессии валить только на Сталина. Но разве они могли совершаться без активного участия множества людей? Поэтому общество должно по праву взять часть вины на себя. По этому поводу прислушаемся к Черчиллю [31, стр. 519]: «Если целая страна допустила, чтобы ею правил тиран, вину за это нельзя возлагать на одного лишь тирана». Ему вторит тот же Волкогонов [13, кн.1, стр. 583]: «Сталин сделал пассивными соучастниками своих деяний миллионы людей, которые поверили, что так «нужно». И далее [кн. 2, стр. 432]: «Разве были народ, партия отделены от своего лидера? Разве не славили они своего «вождя», заправлявшего всеми делами огромной страны? Народ и партия были частями одной системы». К сожалению, такова традиция всех революций. Все они сопровождались репрессиями. Уничтожая истинных врагов, они по инерции искали новых. Даже французская буржуазная революция 1789 года не обошлась без крови, причем пожирала она и своих организаторов. Все революции рано или поздно завершались диктатурой, иначе они не могли сохранить себя. Советская модель особо нуждалась в этом, ибо экономическая система ее (базис) в отличие от саморегулируемой капиталистической системы была искусственной, и поэтому нуждалась в поддержке сильной власти, коим мог быть авторитарный режим (надстройка), а то и диктатура. Интересно мнение Л.Фейхтвангера, посетившего Москву в 1937 году [61, стр. 55]: «Никогда Советскому Союзу не удалось бы достичь того, чего он достиг, если бы он допустил у себя парламентскую демократию западноевропейского толка. Никогда при неограниченной свободе ругани не было бы возможно построить социализм».
Мы уже отмечали, что классики марксизма не смогли выработать каких-либо рекомендаций по преобразованию России в индустриальное социалистическое государство. «Более того, ленинская гвардия была нацелена на мировую революцию, на создание мирового пролетарского государства, в составе которого России отводилась отнюдь не главенствующая роль. Центр предполагался где-то в Западной Европе, а пока Россия превратилась в центр выкачивания средств для грядущей мировой революции. Средства эти оседали в западных банках (поближе к будущей метрополии), в том числе и на личных счетах той самой ленинской гвардии. Это версия И. Бунича, который описывает [8, кн.1, стр. 210], как средства с этих счетов Сталину удалось вернуть в страну: «…все они, прежде чем получить пулю в затылок, «добровольно» переведут деньги из западных банков в Москву. Зиновьев, Каменев, Бухарин, Менжинский, Ганецкий, Уншлихт, Бокий – всех не перечесть». И если теперь, когда факт утечки награбленных денег за рубеж неоспорим, кто-то и задает вопрос, цинично пожимая при этом плечами, каким образом вы их вернете в Россию, то ответ напрашивается не менее циничный: Сталин знал, как это сделать. Сталин отказался от ставки на мировую революцию и упор сделал на построение социализма «в одной отдельно взятой стране».
В ту пору обнаружилось, что русский народ совсем не так уж ленив, а, вопреки расхожему мнению, даже очень хорошо организуем, и ему под силу оказалось выполнение грандиозных задач. Все они выполнены благодаря организаторскому таланту Сталина. Какой ценой – другой вопрос. Тут вспомним и про репрессии, и про раскулачивание, и голодомор 1933 года, и т. д.
Но главное направление развития экономики Сталиным было определено правильно и последовательно осуществлено. Это явилось своего рода вехой в истории. Ведь надо было с чего-то начинать, а никаких аналогов в прошлом не было. Все это и явилось началом первого эксперимента. И, несмотря на множество издержек, можно считать – успешным началом. Именно при Сталине, точнее, им самим, была построена номенклатурная пирамида, ставшая стержнем социалистической экономики, ее рычагом и двигателем. Теперь поясним, что же собой представляла номенклатура. Это перечень должностей, назначение на которые, как и снятие, производилось лишь при согласовании с соответствующим партийным органом. Эта система номенклатуры была основой кадровой политики коммунистов, а люди, закрепившиеся в ней, образовали господствующий класс. Эта система послужила советской стране все последующие годы, вплоть до падения режима. И хоть Отто фон Бисмарк изрек однажды: «Социализм построить, конечно, можно, но для этого нужно выбрать страну, которую не жалко» [113], большевики, в конечном счете, его построили, и Россия, катившаяся в пропасть, была спасена. Социалистическая идея, долго витавшая в воздухе, искала место, где бы приземлиться и нашла слабое место в мировой системе. Посадка оказалась удачной, и идея пустила прочные корни. «Большевики не верили в Бога и не любили Россию (по ходу дела и полюбили – К.Х.), однако на крутом переломе именно большевики ее и спасли – тогда, когда обанкротились те, кто верил и любил. Притом задачи, которые им пришлось решать, едва ли выпадали кому-либо в истории человечества». [53, стр. 158].