Ротмистр Гордеев
Шрифт:
– Ну, хай тогда укокошат сами себя! – усмехнулся Кузьма.
– Это вряд ли, однако кого-то да зацепит.
Перестрелка длилась несколько минут, затем наступила тишина. Ох, представляю, как сейчас лаются их офицеры и какой потом будет разбор полётов. А нам на руку любая задержка в стане противника.
Неразбериха среди японцев продлилась достаточно долго, чтобы дать нам шанс уйти вперёд. То карабкаясь по скалистым сопкам, то осторожно спускаясь с риском сорваться в любую секунду и если не убиться, так серьёзно покалечиться (а любая травма существенно снизила бы скорость),
Солдаты тяжело дышали и уже начали спотыкаться – шутка ли, столько отмахать на своих двоих! Тут даже лошадь протянет ноги.
– Привал, – объявил я. – Лукашин-младший за часового.
Оборотень покладисто кивнул. Он легче нас переносил тяготы похода, даже сейчас легко и как-то грациозно пёр на себе пулемёт. Другой на его месте давно бы высунул язык на плечо.
Я дал себе мысленный зарок отдохнуть минут пятнадцать, а потом снова всех поднять и двигаться дальше. Засиживаться было нельзя. Японцы не роботы, тоже устают, но чем дальше от них, тем спокойней на душе.
Один из бойцов, по фамилии Бузыкин, вдруг поднялся и, пошатываясь, направился к озеру.
– Бузыкин, ты куда? – недовольно окликнул его я.
– Щас, вашбродь, я только водичкой холодной умоюсь, – обернулся тот.
– Хорошо, – кивнул я. – Только не вздумай пить!
– Да я ж понимаю. Не беспокойтесь, вашбродь!
Он подошёл берегу, присел на корточки и… Вода возле него пошла волнами, будто кто-то бросил туда огромный кирпич.
– Бузыкин! – закричал я, но было поздно.
Две мощные перепончатые лапы высунулись из воды, вцепились в солдата, дёрнули на себя и скрылись с ним под водой. Был Бузыкин – и нет его.
– Твою мать! – заорал я, скидывая с себя одежду.
Оставшись голышом, кинулся с клинком к озеру, набрал полные лёгкие воздуха и с разбега нырнул с открытыми глазами.
Тут было на удивление глубоко – я не ощутил дна. Поблизости расплылось красное пятно. Я повернул голову и увидел всплывающее на поверхность тело Бузыкина. Он был мертвее мёртвого.
Амулет предупредил меня о близости врага. Тварь с клювообразной мордой, но уже без крыльев, плыла ко мне, синхронно отталкиваясь ногами как ластами. Она была в своей стихии и считала меня лёгкой добычей.
Ну-ну, посмотрим. Шашка подобно торпеде вылетела вперёд. Демон в последнее мгновение вильнул, уходя от удара. Я даже не зацепил его, так стремительно всё произошло. Первый раунд: ноль – ноль, ничья.
Поняв, что мне не хватает воздуха, я пробкой вылетел на поверхность. Сквозь водную гладь ко мне метнулось бурое пятно. Я не мог видеть, но почему-то знал, что демон сейчас хищно скалит зубы.
Держи, собака! Обхватив двумя руками рукоятку шашки, я мощным толчком погрузил её вниз. Есть! Вода вокруг меня забурлила, окрасилась в знакомый ярко-оранжевый цвет. Не давая твари уйти, я налёг грудью на рукоятку и продолжил давить. Шашка задёргалась, меня стало бросать вместе с ней в разные стороны, но я не сдавался.
А потом всё стихло. Я не чувствовал ничего, кроме звона в ушах и боли в пальцах, которые категорически отказывались отпускать клинок. Не верилось, что тварь мертва, что я победил.
Послышался звонкий шлепок – это преданный Скоробут прыгнул в озеро и плыл ко мне.
– Вашбродь, как вы?
– Всё хорошо, Кузьма! Скотина сдохла. Только Бузыкина жаль.
Я выдернул клинок, руна на нём погасла: шашка напилась крови и снова заснула.
Всплыла уродливая туша демона. Кузьма поглядел на неё и покачал головой:
– Вот же страхолюдина какая! И как вы его не забоялись?
В глазах ординарца читалось уважение ко мне. Похоже, не самый обдуманный поступок резко поднял мои акции среди бойцов. Они видели во мне командира, который готов ради них на всё. Конечно, мне льстило такое отношение, теперь солдаты пойдут за мной в огонь и воду. А попутно голову сверлила мысль: что, если бы демон оказался не один? Вряд ли бы я тогда так легко отделался.
Мы выволокли тело несчастного солдата на берег и, уложив его в небольшую лощину между сопками, заложили камнями. Лукашин-старший сделал из двух веток крест и водрузил его над могилой Бузыкина.
Простившись с товарищем, мы продолжили наш путь.
Глава 11
Третьи сутки мы мечемся по японским тылам, пытаясь скинуть с хвоста преследователей. После того как преследователи нарвались сперва на сюрпризы-растяжки в нашем лагере, а затем попали под перекрёстный кинжальный пулемётный огонь, идти на лобовое столкновение они опасаются. Но держатся у нас за спиной.
По уму им бы привлечь дополнительные силы, блокировать нас в определённом районе, затем прочесать территорию и – опа! – русские разведчики и диверсанты у них на блюдечке с голубой каёмочкой. Но гадать о намерениях противника, не имея почти никаких данных для анализа, – досужее развлечение. Нам надо знать наверняка. Одно понятно: от фронта нас упорно отсекают. И хотя пока потери небольшие, двухсотыми мы потеряли троих, но есть раненые – на наше счастье, легко. Осталось нас чёртова дюжина во главе со мной, командиром.
Думай, командир, думай. Я и думаю. Думаю на бегу, думаю во время коротких привалов.
А в желудках у всех уже кишка за кишкой гоняется. И раздобыть еду, не прибегая к грабежу и реквизициям у местного населения, затруднительно. А китайцев обижать в нашем положении не стоит: за отнятые припасы сдадут японцам за милую душу – не скажу, что они прям горят симпатией к русским «ляованям».
А если… Батальон наших преследователей, он ведь тоже нуждается в отдыхе и пище. Вот взводные повара кашеварят к ужину: в котлах булькает, варится рис, вскрываются жестянки с консервированным мясом и маринованными овощами. А мы с братьями Лукашиными затаились в засаде всего в нескольких десятках метров от расположения японцев. Наши маскировочные накидки пока действуют нормально, японских часовых мы обошли. Сработает мой план или нет?