Ротмистр Гордеев
Шрифт:
Поднимаются шум и гам, слышатся чьи-то крики, причём отнюдь не на русском. Пуля вжикает рядом со мной. Вот блин, неужто засекли?!
Замираю, вжавшись каждым сантиметром тела в землю. Я кочка, кочка, кочка, я вовсе не солдат…
Пули щёлкают уже вдали от меня. Хм, похоже, японцы лупят в белый, то есть в чёрный пока свет как в копеечку. На наше счастье, прожекторов нет, так что заметить нас трудно.
Та-дах! Не знаю, что за крики следуют после взрыва, но думаю, это японский мат-перемат. А ведь это вторая моя растяжка… Неужто погоня?
Но
Там уже стоит тот самый молоденький подпоручик.
– К-как всё п-прошло, ш-штабс-ротмистр?
– Как обычно, – устало улыбаюсь я.
Японец по-прежнему лежит без чувств. Надеюсь, Лукашин-старший не перестарался и не отправил «языка» в летаргический сон лет так на десять. Ползти за следующим уже как-то не хочется, да и японцы не поймут.
Глава 9
Сам я в допросе захваченного тайи не участвую. С японским у меня худо. Словарного запаса даже из прошлой жизни – банзай, бонсай, суши, сашими, саке и Фудзияма – для полноценного допроса явно недостаточно. Так что пусть специалисты повыше уровнем работают.
Участникам рейда даю приказ отсыпаться, остальным – тащить службу: наряды, боевое слаживание, тренировки, все дела. И сам заваливаюсь поспать.
Просыпаюсь оттого, что кто-то легонько тормошит за плечо.
– Вашбродь, вашбродь, подъём… Приоткрываю правый глаз. Ага, денщик. Сажусь на постели, растираю ладонями лицо.
– Чего там, Кузьма?
– Приказ явиться к господину подполковнику.
– Срочно или как?
– По мере готовности.
Значит, есть время немного привести себя в порядок. Скоробут помогает умыться и даже побриться. Как не хватает мне тут одноразовых станков, а местная бритва каждый раз напоминает о печальной судьбе Остапа Сулеймана Ибрагима Мария Бендер-бея в финале «Двенадцати стульев».
Ладно, это лирика, попаданческим изобретательством займёмся после войны, а пока пользуемся артефактами местной цивилизации. Отлично выправленное Кузьмой лезвие с тихим шорохом соскребает с лица отросшую за время первого рейда щетинку. Даже и не порезался. Почти.
Персидский принц благодарит от лица службы за успешно проведённую операцию. Японский капитан оказался ценным призом – слил информацию, что японцы готовятся наступать. У нас три дня, чтобы подготовиться и встретить врага во всеоружии. Оборона – это, конечно, хорошо, но и врагу инициативу лучше не отдавать. В голове зреет план. Решаюсь.
– Господин подполковник, разрешите обратиться?
Али Кули Мирза благосклонно кивает. Выкладываю козыри. Если лишить противника боеприпасов, то наступление как минимум замедлится, а то и вовсе отложится.
– Предлагаете накрыть их склады артиллерийским огнём? – загорается он.
– Никак нет, предлагаю уничтожить с помощью диверсии силами моего подразделения.
Подполковник думает.
Чтобы настроить его на нужный лад, развиваю тему:
– Артиллерийский удар – это ж сколько снарядов придётся сжечь, прежде чем будет достигнут нужный результат. К тому же японцы вполне освоили контрбатарейную борьбу. Артиллеристы у них хорошие. Терять орудия в результате артиллерийской дуэли нам ни к чему. К тому же можно добыть новые разведданные.
Этот аргумент действует. Перс интересуется, сколько надо времени на подготовку. Прошу сутки. Надо пополнить поредевший запас гранат. Да и план предстоящей операции не мешает продумать.
Темнота и бесшумность – друзья диверсанта. А с бесшумным оружием в тысяча девятьсот четвёртом году не так чтобы айс. До изобретения глушителя лет тридцать-сорок. Я его конструкцию не помню, я же не инженер ни разу. Так, уверенный пользователь готового продукта. Лук? Учиться бить из него – дело долгое. Арбалет – другое дело. Тем более из фильмов помню: китайцам такая штука должна быть знакома с глубокой древности.
Вызываю к себе братьев Лукашиных. Объясняю, что требуется, и советую опросить местных охотников и кузнеца. Вроде поняли.
Казаки выдвинулись на поиск арбалетов, а я засел за карты. Топографические, если вдруг кто что не так подумал. Нет, склады японских боеприпасов на них не отмечены, но вот подыскать примерный маршрут движения и отхода и подумать о резервных вариантах не мешает.
Кузьма приносит обед от хозяев: супец с пельменями, тушёную свинину с квашеной капустой и местный пончик – длинную полоску хрустящего обжаренного теста. Ну и чай, куда без него?
За чаем меня и застали вернувшиеся братья Лукашины. Пригласил их к столу и «полюбовался» на казачью добычу. М-да… Слабосильные, верёвочная тетива, плечи составные из нескольких слоёв бамбука, приклада нет. Стрелы деревянные, только наконечники из плохого самодельного железа.
Может, всё не так уж и плохо? Как же!
Вышли во двор проверить. Максимальная дальность – пятьдесят шагов. Уверенная убойная дистанция – шагов тридцать.
– Не, так дело не пойдёт, – качаю головой я.
Казачки вздыхают.
– Ведите меня к этому Левше.
Отправились к местному кузнецу целой делегацией.
Объясниться с китайцем – отдельная песня. Особенно когда толмач сам владеет языком на уверенном уровне «моя твоя почти не понимай». А ещё же надо объяснить технические детали. Но с горем пополам друг друга поняли: язык жестов и картинки, нарисованные прутиком в пыли рулят в качестве языка межнационального общения.
Понять-то нас кузнец понял: размер изделия с локоть, рычажный взвод (пришлось согласиться на составные плечи из бамбука, усиленные одной металлической пластиной), плетёная из конского волоса тетива. Но даже в таком лайтовом варианте запрошенные пять арбалетов кузнец готов был изготовить в течение недели. И цену запросил такую, что братья крякнули, а я нервно почесался.