Ровесники. Герой асфальта
Шрифт:
– Неправда! – Всё во мне вскипело, запротестовало в негодовании. – Этого не может быть!!!
– Тише ты. – Так же, как недавно Маринка, осадил меня Вадим. – Теперь-то чего кричать? Может – не может, ни для кого это принципиального значения уже не имеет. Если завтра ещё кого-нибудь побьют, мы не сможем молчать и делать вид, что ничего не происходит. Пацаны в первую очередь не смогут. И если я им буду запрещать мстить за своих, меня попросту уважать перестанут. В необъективности заподозрят по отношению к Витальке. Мы же не на поле боя, в конце концов, и каждый волен делать что хочет.
Я слушала Канарейку, затаив дыхание. Слушала – и не верила своим ушам. Он говорил умные, серьёзные слова, а, по сути, от цинизма его речей волосы на голове вставали дыбом. Мне уже не
– Ты… Вот ты, значит, как…По полочкам тут мне всё разложил…Умник… Сам, значит, во всём виноват, а Виталика теперь в жертву приносишь?.. Это из-за тебя он к Шумляеву переметнулся, потому что деваться ему больше некуда. И ты от него сам, первый сразу же и отказался значит?.. Теперь, значит, каждый в твоей компании делает всё, что хочет, а ты об авторитете своем заботишься, боишься наперекор друзьям пойти…Ты…Ты… Знаешь, ты кто?
Но кто он именно я никак не могла придумать и поэтому пыхтела, задыхаясь, глядя на Вадима с откровенной ненавистью.
– Да подожди ты. – Начал было он. – Я-то лично даже пальцем к Витальке не прикоснусь. Я все понимаю, я…
– Иди ты знаешь куда?! – Я, наконец-то накопила в себе силы для нового взрыва ярости. – Ты врёшь, ты ничего не понимаешь! И я тебе не верю!!! Ты обещал мне, что помиришь нас с Виталиком, а сам…сам просто уничтожаешь его, позволяя падать в пропасть! Ты только о себе думаешь, о своем хвалёном авторитете в кругу друзей! А на остальное тебе плевать! На всех плевать, кроме себя!!!
– Ксюш…
– Да пропади ты пропадом! Если с Виталиком что-нибудь случится, я тебе в жизни этого не прощу, понял?! И буду только рада, если в следующий раз Шумляев тебя где-нибудь подкараулит! Давно ты по шее не получал, а пора бы тебя приструнить, пока мания величия не началась! Это уже психушка, палата номер шесть, где Наполеоны находятся!
Стоит заметить – распалялась я не напрасно. Мои слова не улетали в никуда, Канарейка внимал им и, к чести его будет сказано, в течение всего этого времени не сводил с меня своих выразительных умных глаз. Он уже не пытался меня перебить – чувствовал, видимо, что это бесполезно. А мне, в свою очередь, добавить к вышесказанному было нечего и, выплеснув всё скопившееся во мне неистовство и злость, я пошла, почти побежала прочь. Уже в конце длинного коридора, перед тем, как свернуть за угол, я, не поборов в себе искушения, обернулась назад. Вадим стоял на прежнем месте и задумчиво смотрел прямо перед собой. Таким потерянным я его раньше не видела. Создавалось впечатление, что те пощёчины, о которых я мечтала, он получил с лихвой. Однако в душе моей ликования не было – только звенящая, холодная пустота. В принципе, чего я решила, облив Канарейку грязью? Ничего я не решила. Виталик по-прежнему оставался чужим. И мне уже казалось, что вместе нам никогда не быть…
Глава 29
Последний учебный день второй четверти, как правило, был праздничным, ни одна школа в этом плане от других не отличается и каких-либо исключений не делает. Так вот и нам 28 декабря была обещана масса удовольствий. Конкурсы, розыгрыши под руководством Ворониной и Овсянниковой, ну и, разумеется, традиционная предновогодняя дискотека. Раньше я обожала дискотеки – там, в тверской школе, не пропускала ни одной, а теперь лишь одна мысль о предстоящем веселье вызывала досаду и раздражение. Мне, если честно, и идти-то никуда не хотелось. Чего мне, в сущности, было делать на празднике? Людей пугать и расстраивать своим унылым видом? Заставить себя радоваться силой я не в состоянии. Танцевать, а тем более целоваться с кем бы то ни было просто так, от нечего делать я тоже не могла. Да и не хотела. А ведь дискотеки, в моём представлении, именно для того и созданы, чтобы целоваться в полумраке со своим партнером по танцу. Впрочем, так я думала раньше, когда у меня ещё не было своего парня. Теперь же… Что, собственно, теперь? Теперь у меня его как раз и не было. Хотя полностью свободной я себя всё равно не ощущала. Ведь в сердце, не смотря ни на что, по-прежнему тлела угольком слабая надежда на чудо. Всё-таки Новый Год есть Новый Год… В его преддверии всегда ждешь чего-то удивительного и прекрасного. А вдруг?...
Но что именно «вдруг» - я не знала. И вообще, на школьный праздник решила не ходить. Не до шуток мне было, не до капустников, которыми все ребята так восторгались. Мама смотрела на меня укоризненно и возмущения своего не таила:
– Ты что, себя заживо похоронить решила? Это не дело, моя дорогая. Если ты сейчас в себе замкнёшься, будет только хуже. Иди, развейся, может повезёт, и Виталика там своего встретишь.
Конечно, это было бы замечательно, но, увы…Мне почему-то казалось, что Виталик на праздник не придёт. Ему ведь сейчас тоже не до развлечений. К тому же, с кем бы он там общался после происшествия с Шуриком? А раз Виталика не будет на дискотеке, мне там и подавно делать нечего. Так я решила и поступать по-другому не намеревалась.
Однако планы мои разрушились бесцеремонным звонком в дверь. Раздался он около шести часов вечера, когда я, по привычке, уже выработавшейся за последние дни, бесцельно валялась на диване, изучая взглядом потолок. Открывать, как всегда, пошла мама – я даже не шелохнулась. А спустя мгновение на пороге моей комнаты уже стояли Маринка и Ленка – обе запыхавшиеся, раскрасневшиеся от мороза, взбудораженные…
– Лежит, гляньте на неё!
– Развалилась, как корова на лужайке!
– Ксюш, ты на дискотеку собираешься вообще или как?!
Их громкий щебет слегка меня ошеломил, я села, свесив ноги на пол.
– Вообще-то не собираюсь.
– Здрасьте, приехали! Что ещё за номера?
– Да что мне там делать?
– Как это что? Ты это брось, давай-ка наряжайся как следует, наводи марафет. Мы тебя подождём.
Спорить не имело смысла. К тому же за спиной Марины, почти невидимая, благодаря её высокому росту, возникла мама и сразу же присоединилась к общему хору стрекочущих голосов:
– Да я и сама ей весь день об этом твержу – все без толку! Расселась как старуха, будто жизнь вся уже прошла, и счастья в ней никакого нету!
Маринка озабоченно нахмурила выщипанные в тонкую полоску, подведённые брови.
– Человека надо срочно спасать. Этим мы сию минуту и займёмся.
Что я могла поделать против такого мощного натиска? Минут сорок ушло на так называемый «марафет». Слава богу, я вполне умела его наводить без чьей-либо помощи. И наряд для дискотеки, сказать по правде, был мною продуман ещё за месяц до Нового Года. Облегающая эластичная кофточка с широким вырезом на груди цвета кофе с молоком очень хорошо выглядела на фоне моей смуглой кожи. Ансамбль дополняли чёрные туфли и чёрная кожаная юбка выше колена. Колготки подошли и телесные…Забрать волосы высоко вверх…И главное, не переборщить с косметикой. Виталику ведь это не нравится…
Почему – не знаю, но я всё ещё вела себя как его девушка, словно наша размолвка действительно была временным недоразумением, которое вот-вот могло разрешиться самым легким образом. Может быть, в памяти слишком прочно отложились недавние слова Маринки: «Виталик по тебе с ума сходит, это дураку ясно. Не сможет он долго дуться».
Конечно, Маринка вполне могла заблуждаться на этот счёт, но все-таки так хотелось верить в хорошее и серьёзно думать, что она права.
А потом мы все втроём быстро шагали по улице, уже тёмной, вечерней, но всё равно радостной и приветливой, благодаря искрящемуся под тусклым светом фонарей чистому снегу. Снегом было занесено всё кругом, снег белым, мягким пухом падал на лицо и приходилось низко опускать голову, спасая свой тщательно наложенный макияж. Девчонки смеялись, болтая ни о чём, бестолково и настырно пытались втянуть в свое чириканье и меня. Я боялась их обидеть и отвечала, часто невпопад – мысли в голове бродили унылые и отрешённые. Что мне делать на дискотеке? Когда она закончится? Будет ли там Канарейка? А Виталик? Если нет, то зачем я вообще туда иду?