Роза и Крест
Шрифт:
Она подошла к окну, раздвинула шторы и посмотрела на город, который нежился под пока еще теплым осенним солнцем. «Нужно проветриться, — решила она. — Прогуляться по центру, попить кофе в Камергерском, заглянуть в книжный, пройтись до галереи. Не Париж, конечно, но и в Москве есть свой шарм, если она раскована теплом».
С этой мыслью она отправилась в душ, а когда вернулась в комнату, увидела на дисплее мобильного пропущенный вызов. Звонил он, Осирис. Можно подумать, что этой ночью им приснился один и тот же сон. Фрида была в растерянности: перезванивать или нет? Но определиться на этот счет она так и не успела, мобильный зазвонил снова, прямо в ее руке —
— Доброе утро, Иштар! Я подумал, не обсудить ли нам за завтраком некоторые тезисы Кроули? — услышала она в трубке ровный низкий голос. — Если помните, великий Саладин завещал нам искать истину в дебатах, — добавил Осирис с едва угадываемой усмешкой.
— Доброе утро, — Фрида покусывала губу и медлила. — Я подумаю над вашим предложением на будущее, но сегодня, боюсь, я занята, — наконец, сказала она.
Теперь паузу взял Осирис, но продлилась она недолго.
— Хорошо. Если у вас найдется свободное время и возникнет желание пообщаться за чашечкой кофе, обязательно позвоните мне.
— Договорились.
— Тогда до встречи, — и он разъединился.
Фрида выдохнула, прикрыла глаза, бросила телефон на кровать и поспешила к гардеробу. «Срочно на воздух, проветривать мысли», — крутилось в ее взволнованном сознании.
Она доехала до Пушкинской площади, припарковала машину и отправилась бродить по площадной брусчатке и гладкому асфальту центральных улиц Москвы. Солнце позолачивало столицу желтыми бликами, играло на стеклянных поверхностях, ветер был умеренно прохладен, по-сентябрьски свеж. Фрида подставляла ему лицо, слегка запрокидывая голову, и с удовольствием отмечала, что поступь ее легка. Она неспешно двинулась вниз по Тверской, скользя взглядом по старой архитектуре и лицам встречных людей. Прогулки в одиночестве по самому центру Москвы будто возвращали ее в юность, когда она гуляла здесь, наполненная фантазиями и грезами о загадочном, туманном будущем. И вот это будущее, о котором она фантазировала больше десяти лет назад, настало в ее жизни. Таким ли оно виделось ей тогда? Фрида не могла теперь ответить на этот вопрос, она отмечала лишь то, что жизнь оказалась прозаичней и проще, чем представлялась ей когда-то.
Так она добрела до книжного магазина «Москва» и решила, что под ее сегодняшнее настроение следует купить легкое, романтичное чтиво с французским колоритом. А потом сесть в каком-нибудь летнем кафе, заказать кофе с пирожным, смаковать сладкое и повествование.
Стоя у стеллажа с зарубежной художественной прозой, она разглядывала пестрые корешки. Уже протянув было руку к Франсуазе Саган, Фрида вдруг услышала за спиной знакомый голос.
— Все не так, как вам кажется, Фрида.
От неожиданности она вздрогнула и резко обернулась. За спиной стоял Давид.
— Что вы здесь делаете? — только и сумела выдохнуть она.
— Не поверите, случайно заглянул сюда, решил пополнить свою библиотеку современными авторами.
Давид выглядел как всегда спокойным, а вот у Фриды бешено колотилось сердце.
— Случайностей не бывает. Ведь так? — процитировала она его высказывание, которое он так убежденно произнес при первой встрече.
Давид рассмеялся.
— А вы хорошая ученица, Фрида.
Он уверенно протянул руку к той самой книге, на которой она остановила свой выбор, снял ее с полки и, аккуратно взяв Фриду под локоть, пошел к кассе.
— Прогуляемся? — спросил Давид непринужденным тоном, протягивая ей пакетик с книгой, будто бы нынешняя ситуация являлась самой что ни на есть обыденной.
Фрида была ошарашена. В ней поднималось негодование
Ей стало не по себе. От его спокойных серых глаз веяло холодом, пробирающим до костей. Она увидела в них какое-то запредельное безразличие, нечеловеческую бесстрастность. Хоть губы Давида и вытянулись в приветливой улыбке, морщинки на скулах изогнулись дугами, но глаза не излучали ничего — серая пустота, как небо без Бога. Казалось, эти глаза с одинаковым выражением могут наблюдать за рождением и смертью, закатом над океаном и нищим на паперти, детской игрой и муками неизлечимо больного — будто ничто не способно поколебать их невозмутимость. Фриду передернуло. Ей захотелось бежать. Но бегство в данных обстоятельствах выглядело бы нелепо и глупо. Они взрослые люди, ей надо понять, что происходит, и поставить твердую точку в этом общении, а не многоточие, которое влечет за собой недоговоренность.
— Зачем вы пришли сюда?
Они уже вышли на улицу и спускались по Тверской в сторону Центрального телеграфа. Давид по-прежнему придерживал ее под локоть, манерно постукивая по асфальту тростью, которую сжимал в другой руке. Она обернулась назад и увидела, что по проезжей части, вдоль противоположного тротуара, за ними плавно скользит его большая черная машина.
— Я уже ответил на этот вопрос, — спокойно произнес Давид.
— То есть случайно? А мне все же кажется, что вы оказались здесь ради встречи со мной.
— Все может быть, Фрида, — уклончиво ответил он. — Но давайте, пожалуй, остановимся на официальной версии — я оказался здесь случайно. Но раз уж мы встретились, так почему бы не поговорить?
Фрида хмыкнула и покачала головой так, как это делают, когда не находят слов от чужой наглости.
— Куда мы идем?
— Как куда? Конечно, в летнее кафе в Камергерском, пить кофе и…
— Хватит! — прервала его Фрида.
Это было уже слишком!
— Ну, не будьте букой, — рассмеялся он.
Фрида на это лишь вздохнула.
— Как прошло ваше посвящение? Мне не терпится узнать.
— Я уже поняла, что вам не терпится, судя по тому, что вы отыскали меня в таком огромном городе.
— Мне нравится, как вы злитесь, честное слово! — Фриде снова довелось услышать его глухой смех.
— Посвящение прошло хорошо. Но, честно говоря, мне не совсем понравилось то, что я испытывала во время этого процесса, и то, что испытываю после.
— А что не так?
— Я связала себя клятвой, приняла некие обязательства, присягнула на верность тому, что мне самой-то понятно не до конца. А может, даже и неприятно. Мне словно по-другому дышится теперь. Как будто я не свободна больше, понимаете? Сама не знаю, как я могла согласиться на эту авантюру… Это все вы с вашими витиеватыми речами: «Хотите управлять своей божественной природой, Фрида? Хотите стать посвященной?».
Она никак не могла погасить раздражение оттого, что Давид так нагло вторгся в ее планы на сегодняшний день. Она не позволила себе высказаться на этот счет в полной мере, когда он только появился, и теперь не выплеснутые эмоции, словно закваска, вызывали в ней брожение.
— Ну, будет, будет… — сказал он тоном, которым успокаивают маленьких детей, оцарапавших коленку.
— К тому же вы и так были не свободны до вступления в Орден, — снова заговорил он, пройдя несколько шагов. — Вы уже давали клятву, присягали на верность и связывали себя обязательствами. Разве не так?