Роза ветров
Шрифт:
– Не пугай людей такими тирадами, - похлопал его по плечу рыжий. – Шеф зелеными пятнами пошел, когда ты выговорил слово «конгруэнтный».
– У меня просто хорошая память. Ну, что ты возишься, все уже?
– Ты же знаешь, что нет. Сиди, терпи.
– Ментовка? – выдал, все еще пребывая на своей волне, Федор. – Вы ведь умеете то, что там востребовано. Например, стрелять… - он припомнил, как Бонапарт угрожал ему пистолетом при первой их встрече-знакомстве. Федор потом спрашивал его на счет оружия – деликатно осведомился, есть ли разрешение на ношение и еще кое-какие необходимые
– Этот? – вздохнул он. – О, Фэодор, тут всего один патрон. Шеф оставил нам прощальный подарок, для того чтобы я мог пристрелить брата, дабы тот не мучился. Или застрелиться сам. На выбор.
Федор припомнил этот диалог, и его передернуло.
– Обращаться в ментовку?
– тем часом продолжал развивать свою мысль собеседник.
– «Здравствуйте, я работал на типа, о котором ничего вам не скажу, у меня нет доказательств, но я уверен, вы поможете мне с этим! Кто я? О, все мои бумаги у типа…»…
– Да нет же. Пойти туда работать.
Оба гостя уставились на Федора с одинаковым выражением опасливого недоумения.
– Исключено, - буркнул Жук.
– Ничуть не исключено. Ты даже еще не пробовал!
– Он пробовал, - тихо ответил Нап и снова похлопал по плечу Жука. Судя по всему, того подобный жест успокаивал. – Он пробовал.
– А ты? – Федор перевел взгляд на «корсиканца», и тот лишь пожал плечами.
– Что мне-то там ловить, я ведь даже языка вашего не знаю в совершенстве.
– Ты знаешь слова типа «фигня» или «оболтус» - этого более чем достаточно, чтобы изъясняться, - вздохнул Федор.
– У вас тут так принято?
– Ты где пробовал, дитя галлов? Небось, в каком-то небольшом городке, где все друг друга знают?
– Я посчитал это логичным.
– Выкинь свою логику: у нее истек срок годности. Пробовать надо в таком большом муравейнике, как тут, где никому нет до тебя никакого дела.
Последовал привычный уже молчаливый обмен взглядами между родственниками по сговору.
– Вien, - кивнул рыжий и более не сказал ни слова.
*************
Утро понедельника напомнило Федору, что занятия еще никто не отменял. Он наскоро пожевал что-то на кухне – «французский император» штурмовал кухонную плиту с завидным упорством и, судя по всему, любил это дело – и полетел на остановку. До четырех дня торчал на парах, чувствуя себя, как первоклассник, которому накануне подарили хомячка. Или попугайчика. Или какую-то другую живность, о которой он переживает, как она там, без него, одна-одинешенька…
В половине шестого, входя во двор родного дома, он практически не удивился, увидев служебную сине-белую машину с мигалками. Поднялся на свой этаж – и только доставая ключи, сообразил, что поднялся на лифте. Тот стоял открытым, будто дожидаясь его, гостеприимно распахнув свежеокрашенные двери. Перед порогом квартиры было несколько человек в форме – что-то оживленно обсуждали, и, к своему облегчению и некоторой доли изумления, в их тоне Федор не услышал ничего угрожающего.
– …до дома, - донесся до него обрывок чьей-то фразы. – Ну, что взять с
– Простите, - Федор протолкался вперед. – Это моя квартира. Если позволите…
Один из этих визитеров, упакованных в униформу, застрял прямо в дверях.. Стоял на пороге, вроде бы не очень высокий и не слишком широкий, но пройти мимо него ни у кого бы не вышло. Федор поднял голову, собираясь сказать что-нибудь по этому поводу, и с удивлением обнаружил вполне знакомую личность, которая, по правде говоря, престранно смотрелась в таком наряде.
– С возвращением, - произнесла оная личность, слегка грассируя. Акцент, усиливавшийся, когда Бонапарт бывал взволнован, и почти сходивший на нет, когда все было в порядке, придавал его образу какую-то картинность, как будто рядовой служитель порядка вдруг захотел почувствовать себя Джеймсом Бондом. Или кто у нас там есть из этой же братии, но французского гражданства…
Обладатели униформы понемногу теряли интерес к происходящему – через голову Федора прощались и спускались по ступеням, бодро перебрасываясь репликами. Парень их почти не слушал – он ел глазами рыжего, в ожидании ответов на вполне очевидные вопросы. Однако в этот исторический момент, относительно которого Федор думал, что сами боги в эти минуты услали соседку куда-то подальше, на пороге замаячил Жук. Он ухватил названого брата за шиворот и втащил внутрь, таким жестом, словно тот был всего лишь котом. Очевидно, прием был отработан не раз – «император всея Франции» ловко поджал ноги, когда миновал порог, и уперся пятками в линолеум, оказавшись на полу.
– Да, - вслух произнес он, - ты прав, конечно. Лучше без лишних ушей.
В квартире витал запах еды. Федор прищурился на Жука, соображая, что в нем изменилось, и осознал, что тот затянул жесткие смоляные волосы в куцый хвостик. Вероятно, чем-то был занят, и они мешали. Отговорить эту команду от идеи непременно сделать для своего спасителя что-то хорошее так и не удалось – о чем свидетельствовал работающий лифт.
– Выкладывай, - буркнул Жук, сложив руки на груди. – Только коротко, а не так, как у тебя это обычно. Что под этой дверью делали менты?
– Подбросили меня до места обитания, - сознался рыжий без зазрения совести.
– Это поведение, знаешь ли, не свойственно нашим ребятам в погонах.
– Ты же сам просил коротко.
– Так, - вмешался Федор. – А ну не ругайтесь. Ты, – он ткнул пальцем в Бонапарта, - мой руки, а ты, – он перевел указующий перст на его брата, - пока разогрей обед. А я пойду и кое-куда позвоню.
Раздав всем ценные указания и уже не сомневаясь, что те будут исполнены, Федор заскочил в спальню, порылся в телефонной книжке, отыскал то, что было нужно, и набрал номер. Трубку долго не поднимали – так долго, что – он слышал – его гости уже успели заждаться его на кухне и снова начали шепотом препираться. Федор все подозревал, что когда-нибудь застанет, как они дружески подерутся. Стоило им прийти в себя, и от взаимного квохтания не осталось и тени – оба так и норовили выщерить друг на друга зубы, но все как-то беззлобно, будто репетируя театральные роли.