Рождённые на заказ
Шрифт:
Коммуникатор прорезало красной неоновой дорожкой, проводник Андрюшека «склеен». Крейн переписал его составляющие, не оставляя места для загадок. Всё что стало известно мне, стало известно МАС.
– Уничтожение подтверждаю.
– Рада быть полезной, - индивидуальность Селигер уже разрушилась, и о пользе из динамика нам ответил стандартный голос. Я набрал семь цифр кода.
– Прощай! – вымолвил, словно попрощался с живым существом. Спасая психику парня, запустил вирус полной ликвидации связи дангвея и трансуза.
Хозяин каморки уже поужинал, но позаботился и о госте, оставив часть трапезы и приготовив чашечку
– Что было в записке?
– Спросил я, хлебнув холодного пойла, со вкусом кофе.
– Она просила сделать всё, чтобы в МАС нас троих никогда не было.
Он потратил деньги, которых не хватило системе для лечения сына на то, чтобы выполнить наказ жены. Нанятый другом-начальником специалист подчистил Гоутонг и МАС, виртуально Ятрышник и его родители перестали существовать. Я спросил новое имя Стипы, в планах, надеясь, что когда-нибудь Андрюшек сможет найти отца и посоветовал уехать, так как не понаслышке знал, что прожив много лет на одном месте, нельзя вдруг поменять имя незаметно для всех.
– Чтобы прошлое не всплывало, нужен не только хороший мошенник с доступом к Сети.
Стипа не хотел брать в расчёт здравый смысл, простодушие и доверчивость опять взяли верх. Сказав, что просьбу супруги он выполнил, а дальше будь, что будет, он махнул рукой.
– Здесь их ждать буду. Свои не выдадут, - отозвался он о работниках цеха.
– Система, знаете ли, простых людей не замечает, вот мы и держимся своим кругом.
Так как сбережений на авантюру Берёзки не хватало, Стипа сменил жильё и теперь жил скромнее некуда. Его комнатушка в шесть квадратов вмещала узкую кровать, выдвижной санузел, стул и столик у самого порога, потому, как два угла от пола до потолка занимали коробки.
– Всё, что они любят сюда перенёс, - извинился он за тесноту в комнате.
– Вот её вещи.
Собственно ради них я к нему и пришел.
– Меня интересует, что-нибудь похожее на записную книжку. У неё точно не было своего дангвея?
– Нет, мы сами считаем привязку вредной, но молодёжи разве докажешь, - посетовал он, пересматривая вещи из очередной коробки.
– Что это?
– обрывок бумажной страницы в руках Стипы отозвался на прикосновение тёплым всполохом и погас.
– А это?
– отмахнулся от моего интереса к пустяковине Стипа.
– Не сторонник я этого поклонения вещам из прошлого. Понимаю, что жили люди раньше на поверхности, горя не зная. Что толку, деньги а бы за что отдавать, даже если этот мошенник пообещал, помощи в трудный час. Я согласился купить старую, газетную вырезку, только потому, что мы сами, вроде как, тем же делом заняты, что мастера печатавшие бумажные книжки. А Берёзка верила, раз хранила. И что за артефакт — обгорелая бумажка.
Я взял пожелтевший клочок: мелкий затёртый шрифт, угол подпалён; перевернул его обратной стороной и задержал вдох. След неразличимого человеку огня промелькнул на долю секунды, доработанный моим мозгом знак Рода - не фикция, истинная магия высших, хранился в картонной коробке под колодой пластиковых, игральных карт.
Рунический символ, не обещавший ничего доброго, ощущался кожей, и я понял, какой ценой Андрюшек попал к ведающим.
Глава 8
– Ты куда исчез?
– Орал Дарк, транслируя всё своё негодование прямо в глазок видеокамеры.
– Обещал, что свяжешься,
– Был занят. А что за срочность?
– меня возмутило, что американец вышел на меня сам. Это просто наглость. Мне больше нравилось, когда я заявлялся к нему без предупреждения, и вдруг, весь вечер мой дангвей отвлекает одним вызовом за другим.
– Тот камень? Где ты его нашел?
– Что-то интересное?
– Ну, как бы тебе сказать… - замялся Дарк. – лучше поговорить при встрече. Я могу сам приехать, чтобы тебя не отвлекать.
Что-то в его простом ответе меня настораживало, плюс отголоски патриотизма: «Нечего американцу на нашем русском севере делать». Место, где Айра нашел образец, я ему сообщать не собирался.
– Так, что выяснил?
– Не многое, нужно больше вещества, чтобы сделать достоверное заключение.
– Не достаточно? Камень с кулак величиной, грамм на шестьсот и мало? Что-то ты не договариваешь, Дарк.
– Чего мне скрывать? Ты меня знаешь...
В том то и дело, что я его знал, и то как Дарк себя вел, было не естественным. Я тут же вспомнил кодовый жест: почесал правый угол рта. Дарк моргнул. Я стал кивать на каждое его предложение. Потом спросил между делом, где он. Дарк ответил, что в лаборатории и моргнул левым глазом. Мы договорились, что он с командой прилетит в Москву во вторник. Я встречу его в порту. И связь прекратилась.
Я был зол. Находка волкодлаков заинтересовала спецслужбы. Это плохо. Дарк предупредил, что его взяли в оборот и держат за оба «фаберже». Что ж господа в погонах, вы хотели навязать мне грубую игру, но следующий ход за мной.
Грудь Сирин в форменном кителе - это испытание для всего московского порта. Я доставил подругу в зал прибытия ровно к приземлению американского модуля, и работа всех департаментов тут же вышла из строя. Я только, что глазами не видел это мерзкое море слюней на полу, потому, что человека в адекватном состоянии, с закрытым ртом в радиусе пятидесяти метров вокруг Сирин было не найти. Зачарованными внешностью Сирин оказались не только мужчины. Каждый, будь то служащий или пассажир не мог оторвать взгляда от голубоглазой красавицы, обтянутой тёмно-синей тканью формы и буквально давился слюной от нахлынувшего обожания.
– Иди-ка ты в кабинет, - попросил я негромко, подавшись к ней, и отметил несколько завистливых, даже ненавидящих взглядов в свою сторону. Трудно переносить столь повальное сумасшествие.
– А что мне за это будет?
– Вот, наглая! Я и так тебе ещё два одолжения торчу. К тому же, если сорвёшь мероприятие, не узнаешь, что именно нашел Айра.
– Схожу к той горе.
– Туда мы непременно пойдём, но после того, как выясним, с чем имеем дело.
– Злой ты! Не дашь и поразвлечься.
Проблемы с виртуальными документами у американских агентов случились сразу, как только они вступили на «слюнявый» пол. Переписанные нами директивы расходились с озвученной целью визита и названными именами. Однако, из кабинета коменданта, где «работала» Сирин, они вышли с блаженными улыбками, движимые единой безобидной целью, запечатлеть шедевры всех художественных галерей Москвы, навеки, забыв про меня, камень и Дарка.
– Ну, Дарк, рассказывай. Что я там тебе подсунул?
– Его две недели держали в одиночной камере, допрашивали с пристрастием всё это время, не объясняя в чём дело.