Рождественский поцелуй
Шрифт:
— Обрати внимание. — Мэллори нажала еще несколько клавиш. — Кто-то прислал тебе елку.
— Не представляю, кто бы это мог быть, — сказал Картер, прочитав карточку. — Может быть, елку прислали тебе?
— Может быть, — спокойно ответила Мэллори, продолжая невозмутимо печатать в то время, как Картер уже кипел, как паровой котел. — В любом случае у нас есть рождественская елка.
Это было совсем не то, что Картер надеялся услышать. «Что ты, конечно, не мне!» устроило бы его намного больше.
— Счастливого Рождества, — брякнул он, не придумав
Мэллори снова не ответила. Не в силах оторвать взгляд от ее ресниц, он спросил:
— Чем занимаешься?
— Хочу кое-что выяснить по поводу фарфоровых коронок на зубы.
— Тебе не нужны фарфоровые зубы! — заволновался Картер.
— Да это не для меня, — стала терпеливо, как нерадивому ученику, объяснять Мэллори, моргая своими проклятыми ресницами. — Хочу выяснить, могла ли свидетельница отбелить свои коронки?
Он едва слышал, о чем говорит Мэллори, впитывая взглядом ее новый облик — чуть более яркий, но ставший каким-то драматичным.
Прекрасные волосы Мэллори переливались в свете ламп и были слегка растрепаны. Но у Мэллори Трент никогда не было и быть не может растрепанных волос! Картер заволновался. Вдруг кто-то был здесь в его отсутствие? Впрочем, нетронутая розовая помада на губах Мэллори слегка его успокоила.
— Фиби не говорила тебе о планах на завтра?
— Кстати, о Фиби. Она звонила тебе… — Мэллори даже говорила как-то по-другому. Ее губы двигались как бы немного замедленно и складывались так, будто каждое слово выходит наружу сквозь улыбку. — Мамаша Росс Макгрегор нашла наконец няню, поэтому завтра у нас будут две свидетельницы. Фиби была очень разочарована, не застав тебя.
— Только в твоем воображении, — быстро ответил Картер. Он так ни разу и не позвонил Фиби, и она не преминула указать ему на это упущение во время их совместно ленча.
Мэллори приблизилась еще на шаг.
— Нет. Твои усилия не пропали, и тебе удалось обаять нашу Паучиху.
Картер сглотнул и снова попятился. Так, шаг за шагом они приблизились к двери его спальни. Картер недоумевал. Что все это значит? Что за игру затеяла Мэллори?
Она взглянула прямо ему в глаза.
— Посмотри вверх. Мы прямо под омелой.
— Какой оме… — Губы Мэллори, прижавшиеся к его рту, оборвали его на полуслове.
Если это просто дружеский поцелуй, рождественская традиция, то откуда этот мощный всплеск желания? Этот жар во всем теле? Картер с энтузиазмом возвратил поцелуй, не рискнув тем не менее прикоснуться к ней. Вдруг он не правильно оценил ситуацию?
Но тут Мэллори громко вздохнула, и Картер расценил это как знак. В одну секунду температура его крови подскочила до точки кипения, и мысленно он уже видел ее и себя обнаженными и сплетенными в объятиях в постели. Смущенная поначалу, в его опытных руках Мэллори превращается в пламя, неистовое пламя, снова и снова сотрясается в оргазме…
Картер взял в ладони лицо Мэллори и поцеловал ее так, как давно мечтал, — глубоко, долго,
Но этого было уже мало — обвив ее за спину, он притянул ее к своему телу, и грудь Мэллори оказалась тесно прижатой к его груди. Он хотел уже было опустить руки ей на ягодицы и рывком притянуть к себе, чтобы дать почувствовать силу своего желания, но тут услышал голос: «Что ты, черт возьми, делаешь?» Это не был голос Мэллори, это был его собственный внутренний голос. Он стал убеждать Картера, что Мэллори вовсе не имела в виду ничего большего, чем просто традиционный дружеский поцелуй под омелой. Медленно и неохотно Картер выпустил Мэллори из своих объятий.
Ее лицо порозовело, губы были припухшими, голос, когда она заговорила, хриплым:
— Поцелуй так Фиби Энджел разочек, и победа нам обеспечена.
Руки Картера безвольно повисли вдоль тела.
Она его дразнит или действительно имеет в виду то, о чем ему даже думать неприятно? Пока она не заговорила, он был близок к тому, чтобы послать внутренний голос ко всем чертям, а вместе с ним и все свое благоразумие и клятву завоевать сначала ее уважение и доверие, а лишь потом ее тело. Но она озвучила его самое худшее опасение — его наняли не из-за его профессиональных качеств, а ради того, чтобы он соблазнил Фиби Энджел.
Картер отступил и посмотрел в глаза Мэллори.
— Ты на самом деле хочешь, чтобы именно так я справился с этим делом?
— Нет, — прошептала она со странным выражением на лице.
— Это хорошо, потому что я тоже не хочу. — Он сделал еще шаг в глубь своей спальни и закрыл дверь с тихим щелчком. Хлопнуть было бы слишком… по-мальчишески.
В своей спальне Мэллори никак не могла уснуть. Наконец, сдавшись, она встала с постели, надела свой практичный немнущийся халат, который внезапно возненавидела, и на цыпочках вышла в гостиную. Она помнила, что в маленькой кухне была коробка растворимого шоколада. Она сделает себе чашку, после чего предпримет еще одну попытку уснуть.
Но венок омелы над дверью спальни Картера притягивал ее как магнит. Мэллори подкралась и приложила ухо к двери — из-за нее доносилось тихое мерное посапывание. Она чуть сильнее прислонилась к двери и… с вскриком ввалилась в комнату.
Немедленно вспыхнул свет, и Картер рывком сел в кровати, сонно моргая.
— Мэллори? — спросил он, щурясь от яркого света.
— Д-да… — дрожащим голосом ответила она, поднимаясь с пола. — Ради бога, прости. Я не могла уснуть, встала, чтобы сделать себе горячий шоколад и…
Боже, он совсем голый под этой простыней, с ужасом вдруг поняла молодая женщина. И какой же беспорядок вокруг!
— Я споткнулась о скамеечку для ног. Ну, ту, которая стоит рядом с бежевым креслом, — на ходу сочиняла Мэллори. — Я испугалась, что разбудила тебя, поэтому подошла к двери, чтобы прислушаться и удостовериться, что ты не проснулся… Дверь открылась сама по себе, — все говорила и говорила Мэллори, — и я ввалилась внутрь. Мне так неловко, право. Извини, пожалуйста…