Рождественский поцелуй
Шрифт:
— Мэйбл, вы не были у нас уже несколько недель! — К ним устремился продавец отдела дизайнерской одежды, расположенного на третьем этаже универмага.
Кивнув ему, Мэйбл сказала:
— Вот вам клиент. Ей позарез нужны новые наряды, притом быстро. Парочка сексуальных нарядов…
— Один жакет, — поправила Мэллори и поперхнулась, увидев ценник. — Я смогу надевать его с черными брюками и с черной юбкой, которые у меня есть…
— Мы купим другие брюки и юбку, — безапелляционно бросила Мэйбл. — Потом
— Мэйбл, у меня очень хорошая зарплата, но я не могу позволить себе… — зашипела Мэллори.
— У меня здесь кредит по открытому счету, — отмахнулась та. — О деньгах поговорим позже.
Мэллори застонала — «позже» может оказаться поздно.
Каким-то образом она оказалось в примерочной, где под руководством Мэйбл продавщицы одевали и раздевали ее, как куклу.
— Вот, милочка, что я называю черным костюмом.
Мэллори повернулась к зеркалу. Короткий приталенный жакет был еще короче красного, брюки были настолько тесными, что снять их можно, только разрезав. Она выглядела… потрясающе и не могла не признать это.
— Хорошо, я возьму этот костюм, но на этом — все!
— Не снимай брюки, чтобы не тратить время.
Мэллори покинула отдел, будучи обладательницей не только черного костюма, но и легчайшего жакета под цвет ее глаз, юбки, которая хоть и была не такой короткой, как у Фиби Энджел, но намного короче, чем те, которые носила Мэллори, и еще одной юбки, очень узкой и почти до щиколоток.
В обувном отделе Мэллори, сама не заметив как и когда, приобрела туфли на высоченных шпильках и зимние ботинки до середины икр, на невысоком каблуке и с опушкой.
— Не упаковывайте их, она их тут и наденет, — распорядилась Мэйбл.
Обувшись, Мэллори вдруг поняла, что ни за что с ними не расстанется, пусть это даже последняя вещь, которую она купит в своей жизни. Этот поход по магазинам с Мэйбл стал самым увлекательным и сумасшедшим поступком в ее жизни, и она чувствовала себя необыкновенно живой. Мэллори знала, что повторения не будет, что ей придется выплачивать долг год, два, пять, но ни о чем не жалела. Разве что мать от нее откажется. — Я скажу, чтобы покупки доставили тебе в номер, но только убедившись, что твой молодой человек отсутствует. А теперь беги. У тебя осталось двадцать минут.
— Прежде чем я уйду, Мэйбл, я должна вам кое-что сказать…
— Только быстро.
— Я — адвокат компании «Сеншуэс», краской которой Кевин выкрасился в зеленый цвет. Я хотела признаться вам еще вчера, но как-то не сложилось.
Мэйбл не выглядела удивленной. Она отмахнулась от признания Мэллори своим характерным жестом.
— Не волнуйся об этом, милочка. — Взгляд голубых глаз был простодушным и наивным. — Это не повлияет на наши отношения.
— Я и подумать не могла, что сегодня мы будем допрашивать именно его. — Мэллори испытала странное облегчение из-за того, как легко восприняла Мэйбл это совпадение.
— Если бы я не была такой болтливой, то проблема вообще
— Он вам сказал, кто с ним беседовал?
— Нет, он сказал мне, что его вызывали на допрос. — Взгляд голубых глаз стал слишком невинным. — А ты сказала, кого вы допрашивали сегодня…
Но Мэллори было уже не провести.
— Думаю, Кевин жалеет, что ввязался в это дело. Если бы он этого не сделал, мы бы уже давно поменяли и ванну, и кафель в ванной, а Кевин бы стригся и делал маникюр бесплатно уже полгода. Он бы снова работал официантом и бегал на пробы, а не изображал…
И в этот момент все детали головоломки в голове Мэллори встали на свои места. Странное поведение Кевина, когда он увидел ее в конференц-зале, отказ более конкретно рассказать о «сезонной» работе, шутка о печенье и молоке, которую никто не понял, поскольку именно молоко и печенье дети оставляют для…
— Мэйбл! — сдавленно каркнула Мэллори. — Кто был тот Санта-Клаус?
— Никогда не умела хранить секреты, — проворчала Мэйбл. — Да, милочка, твоим Санта-Клаусом был Кевин.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Облокотившись на стойку бара, Картер переводил взгляд с двери на часы и обратно. Восемь двенадцать, восемь тринадцать, восемь четырнадцать…
Ровно в восемь пятнадцать в дверях появилась Мэллори, и Картер почувствовал, как его пульс участился, а кровь хлынула в южном направлении от сердца.
— Привет, — бросила Мэллори, оглядывая зал.
При этом вид у нее был не то испуганный, не то подавленный.
— Давно ждешь?
— Четыре минуты, — солгал Картер. Он на всякий случай пришел пораньше, чтобы увидеть, кто проводит Мэллори, но она была одна. — Наш столик готов.
Когда они уселись, Картер пристальнее всмотрелся в Мэллори. Та выглядела явно расстроенной, что было плохой новостью. Ее новые черные брюки были хорошей новостью, которая, впрочем, очень скоро стала плохой, поскольку Картер вспомнил, что из отеля она уходила в черной юбке. Что означает эта смена одежды, а главное, где она произошла?
Воображение Картера услужливо нарисовало ему картинку, на которой пылкий возлюбленный срывает с Мэллори юбку… А потом она переодевается в брюки, которые, как и другие ее вещи, хранятся в его квартире, а это значит… И дурак понимает, что это значит.
— Аперитив? — спросил официант.
— Нет, — отказалась Мэллори.
— Меню?
— Да, — ответил Картер.
— Карту вин?
— Конечно.
Он должен все выяснить про этого мужчину.
Глядя в меню, Картер как бы походя заметил:
— Надеюсь, твой друг был не слишком разочарован отменой свидания?
— Кто? — Мэллори оторвалась от своего меню. — Ах, друг… Нет, все в порядке. А Бри?
— Она все поняла как нужно, — ответил Картер. — Но ты все-таки чем-то расстроена, я же вижу. Если это не твой друг, то кто? Санта-Клаус?