Рождество по-новорусски

Золотько Александр Карлович

– То есть?

– Ну, предположим, заходит к нему приятель, здравствуй, говорит, Витя, сколько лет сколько зим! – Гринчук открыл тумбочку, заглянул туда, достал видеокассету, посмотрел на название фильма. – Любил покойничек эротику.

– Вы не закончили свою мысль о приходе знакомого, – напомнил Владимир Родионыч.

Он стоял перед сейфом и задумчиво взвешивал в руках связку ключей Виктора Евгеньевича.

– А, – Гринчук присел и начал быстро извлекать кассеты, просматривать надписи и ставить кассеты обратно. – И предлагает

посетитель хозяину выпить, скажем, коньячку. Как в бессмертном фильме про Штирлица. И, как в том же первоисточнике, лупит болезного бутылкой в район затылка. Там, кстати, есть разные места, по которым бить можно легонько, особо не размахиваясь. Потом берет гость ружье, которое в начале пьесы вовсе даже не висело на стене, а стояло в сейфе и не собиралось стрелять, сует ствол в рот хозяину дома и его ручкой нажимает на спуск. Знаете в чем прелесть мероприятия?

Гринчук закончил просмотр кассет в тумбочке и оглянулся на Владимира Родионыча. Тот все еще не решился открыть сейф.

– И в чем прелесть? – спросил Полковник.

– А прелесть в том, что если ударить человека по голове, то на голове остается либо шишка, либо синяк, а то и все вместе. А в случае со стрельбой и синяк и шишка дружненько разлетаются по мебели, стенам и потолку. Как мы с вами можем наблюдать сейчас.

Гринчук подошел к Владимиру Родионычу, отобрал ключи и присел на корточки перед сейфом, прикидывая, с какого ключа начать.

– Я давно заметил, что в домашних условиях суецидники предпочитают стреляться сидя., – Гринчук выбрал ключ, вставил его в замочную скважину сейфа, повернул. – Наш, вон, тоже, в кресле сидит. И тут вполне может быть и убийство и самоубийство. Стрелялся бы стоя – орлы эксперты потом определили бы, сам стоял, или ему помогли. Оно ведь, на такие дела коллективом обычно не ходят, посему удержать в вертикальном положении человека да еще и воспользоваться при этом ружьем…

Дверца сейфа открылась.

Владимир Родионыч подошел поближе, заглянул через плечо Гринчука.

Какие-то бумаги, похожие на досье, папки, распечатки. Пистолет и патроны к нему.

– И пистолетик, похоже, не зарегистрированный, – сказал Гринчук. – Любят у вас играться с незаконным оружием.

– А это что, в углу? – спросил Владимир Родионыч, указывая рукой в сейф.

Это была портативная видеокамера. И стопка микрокассет к ней.

Гринчук достал видеокамеру и кассеты. Протянул их Владимиру Родионычу:

– Подержите, пожалуйста. Я пока загляну в конверт.

В большом желтом конверте оказались фотографии. Гринчук аккуратно перебрал снимки, поцокал языком.

– Владимир Родионыч, вы фотографии, найденные в доме у Романа Ильченко смотрели? – спросил Гринчук.

– Мельком.

– Не похожи? – Гричук протянул фотографии.

Владимир Родионыч осторожно взял снимки, просмотрел.

– Не знаю наверняка, но…

Полковник, наконец, оторвался от дверного косяка и подошел к Владимиру Родионычу, взял у него снимки.

Тяжело вздохнул и вернул.

– Что, Полковник? – спросил Гринчук.

– Они, – коротко ответил Полковник.

– А вы говорите, – неопределенным тоном сказал Гринчук и выпрямился. – Там в сейфе еще деньги. Тысяч тридцать зеленью. Никто не хочет забрать? Нет? Ну и ладно.

Гринчук закрыл сейф, аккуратно обтер его рукавом. Ключи положил на письменный стол.

– Если я еще разбираюсь в микробиологии, – сказал Гринчук, – то на кассетах мы имеем семейные видеосъемки. Еще совсем недавно домашнее порно было очень популярно на Западе.

Гринчук взял видеокамеру из рук Владимира Родионыча, убедился, что аккумуляторы заряжены, вставил одну из видеокассет и посмотрел на монитор. Протянул видеокамеру Владимиру Родионычу.

Тому хватило нескольких секунд, что сплюнуть и вернуть камеру Гринчуку.

– Вы это знали? – спросил Владимир Родионыч.

– Догадывался, – Гринчук выключил видеокамеру и достал кассету. – Были подозрения.

Владимир Родионыч потянул ворот свитера, в который был одет по причины внезапности отъезда:

– Жарко здесь.

– Я думаю, уже можно ехать, – сказал Гринчук. – Оставьте здесь кого-нибудь для беседы с милицией, а мы поговорить можем и в более серьезной обстановке.

Ехать от дачного поселка, где жил Виктор Евгеньевич, до города решили в «джипе» Гринчука. Владимир Родионыч сел на переднее сидение, а Полковнику досталось заднее. Поэтому, когда Гринчук заговорил, Полковнику пришлось податься вперед, чтобы все лучше слушать.

Собственно, первым заговорил Владимир Родионыч.

– Похоже, Юрий Иванович, вам все понятно, – то ли спросил, то ли констатировал Владимир Родионыч.

Гринчук мельком глянул на него и снова сосредоточился на дороге.

Мело немилосердно. Видимость заканчивалась в метре от капота, а включенные фары просто делали снежную пелену еще непроницаемей.

– Понятно… – протянул Гринчук. – Что-то понятно, что-то нет…

– Но вы же откуда-то узнали, что именно Виктор Евгеньевич… И что именно сегодня.

– Ну, то, что именно сегодня, это как раз самая маленькая загадка. Именно сегодня все сложилось таким образом, что так или иначе Виктор Евгеньевич должен был что-то решать.

– А можно немного подробнее.

Гринчук снова бросил короткий взгляд на Владимира Родионыча.

– Подробнее… Хорошо. Все началось с Нового года. Для нас с вами. А для некоторых представителей человечества все началось несколько раньше.

– Месяца три назад, – сказал Полковник.

– Почему именно три месяца? – оглянулся на него Владимир Родионыч.

– Три месяца назад Виктор Евгеньевич начал работать на этом посту, – объяснил Полковник.

– Понятно.

Гринчук посмотрел в зеркало заднего вида, пожал плечами: