Рождество по-новорусски
Шрифт:
– Хорошо, три месяца назад. Три месяца назад несколько человек решили резко улучшить свое социальное и материальное положение.
– Кто?
– Саня Скок, я вам про него говорил по дороге сюда. И Шмель говорил о нем…
– Да, вспомнил.
– Так вот, Саня Скок захотел быть самостоятельным пацаном, а не бригадиром у Геннадия Федоровича, еще именуемого Гирей. А для этого Сане Скоку нужен был, во-первых, влиятельный союзник, а во-вторых, гарантия, что после устранения Гири никто не станет претендовать на его территорию. Такую гарантию ему мог дать только главный конкурент Гири – Садреддин Гейдарович Мехтиев, крестный отец,
Гринчук дернул руль вправо, мимо «джипа», навстречу пролетело что-то темное и большое.
– Твою мать, – сказал Гринчук.
Полковник оглянулся, но за снегом уже ничего не было видно.
– А потом доказывай, что лобовое столкновение произошло случайно, – Гринчук сделал несколько движений головой, разминая шею. – Да, а Садреддин Гейдарович очень хотел, во-первых, тоже избавиться от Гири, во-вторых, занять его место в вашей криминальной иерархии…
– Что вы имеете ввиду? – спросил Владимир Родионыч.
Гринчук засмеялся.
– Юрий Иванович имеет ввиду, – пояснил Полковник, – что именно Гиря под контролем сначала покойного Андрея Петровича, а потом Виктора Евгеньевича…
– Покойного, – вставил Гринчук.
– Осуществлял неофициальное прикрытие… Наших предприятий, объектов вложений финансов…
– Отгонял рекетиров, чистил мелкую шпану, был готов чистить не только шпану, – продолжил Гринчук. – Вы, Владимир Родионыч еще скажите, что не знали обо всем этом.
– Не скажу. Продолжайте.
– Вот. И в третьих, Садреддин Гейдарович очень хотел попасть в светлые ряды новых русских дворян, как вы их именуете.
Скрипели «дворники», работал мотор, снег стучал по машине.
– Еще был Виктор Евгеньевич, который тоже очень хотел перешагнуть границу от обслуги к дворянам. Вы же его не считали за ровню? Вот он и огорчался. А для этого ему нужно было…
– Вы еще скажите, что он собирался меня убить, – недовольно сказал Полковник.
– Не сейчас, – успокоил Гринчук. – Чуть попозже, к лету, может быть, или еще позже. Вначале должен был пройти первый этап.
– Вот спасибо!
– Вот пожалуйста.
Полковник задумался. Владимир Родионыч снова оглянулся на него, потом перевел взгляд на Гринчука.
– У вас очень устойчивая система, – сказал Гринчук.
– Какая система?
– Вашего общества. Вы почти приблизились к идеалу. Вверху вы, богатые, влиятельные, чистые… Как вы умудрились заработать все свои деньги всего за несколько лет – это уже никто не сможет выяснить. Да это и не важно. Вы собрались в общество, каждый из вас окружил себя личной охраной, потом все свое сообщество окружили охраной общей. Затем устроили буфер из уголовников, которые защищали вас от криминалитета и контролировали этот самый криминалитет. А потом еще организовали небольшие, но очень обученные группы для того, что уголовники, работающие на вас, не вздумали поднимать на вас хвост.
– Вы это говорите, словно осуждаете? – спросил Владимир Родионыч недовольным тоном.
– А я должен прыгать от радости? Я констатирую. И еще я констатирую, что вы, с подачи Полковника, решили, что вам нужен еще внутренний мент, который смог бы решать проблемы внутри новых русских дворян.
– Это вы мне решили что-то напомнить? – осведомился Владимир Родионыч.
– Это я решил сказать, что в устоявшуюся систему вы всунули новый элемент, причем элемент абсолютно непредсказуемый.
– Вот это точно, Юрий Иванович, что непредсказуемый, то не предсказуемый.
– Я не входил в систему изначально, поэтому мог взглянуть на все непредвзятым взглядом. И поскольку любой замысел или умысел скрывают от совершенно конкретных людей или структур… – я не очень сложно выражаюсь? – то новый человек мог заметить что-нибудь. Вот как заметил я странные отношения охранника Чайкиных с их дочкой.
– Случайно…
– Да, случайно. И как раз накануне первой операции наших заговорщиков… Или даже не заговорщиков, а… – Гринчук задумался, пытаясь подобрать нужное слово. – Во, вспомнил. Помните, как раньше говорили, что муравьи работают коллективно и совершенно сознательно тащат тяжести в муравейник. А потом выяснили, что муравьи на самом деле тянут куда попало, в разные стороны, а сложение этих сил дает общее направление. К муравейнику, например. И наши приятели вели себя как муравьи. Или как машинистки, которые хотели получить работу…
– Какие машинистки? – спросил Владимир Родионыч.
– Да так, вспомнил рассказ одного бармена, – отмахнулся Гринчук. – Мехтиев обещает поддержку Скоку, Виктор Евгеньевич обещает поддержку Мехтиеву, причем ни Скок, ни Мехтиев даже не предполагают, что их будут использовать в темную в очень опасном мероприятии. Но это, я вам уже говорил по дороге сюда…
– Говорили, Юрий Иванович.
– И у нас образовалась цепочка. Саня Скок, ничего не подозревая и ожидая помощи, уговаривает Батона, чтобы тот вроде как нашел украденного пацана. И при этом замочил похитителей. А просит об этом Скока Мехтиев, вроде как в аванс, за дальнейшее сотрудничество. А Мехтиева об этом просит, как я понимаю, Виктор Евгеньевич, который превосходно знает, для чего именно все закручивается. Исполнители…
– Да, исполнители… – Полковник положил руку на спинку переднего сидения и наклонился к Гринчуку.
– А что исполнители? Ваш Виктор Евгеньевич, между прочим, по роду деятельности имел колоссальные связи с уголовниками. И выход на личных телохранителей. На чем они сломали Романа Ильченко – не знаю. Может – деньгами. Большие деньги – это, знаете ли, соблазн, от которого трудно отказаться, – произнес Гринчук почти мечтательным голосом.
Владимир Родионыч отвернулся к окну, а Полковник смущенно кашлянул.
– Ильченко вначале могли всего не говорить, только потом, когда появились первые трупы… Или он сразу знал – это без разницы. Важно то, что он впустил в дом убийц и сам принял участие в расстреле.
– Понятно, – сказал Полковник, – Мехтиев ищет похищенного, потому что хочет понравиться нам. Он не знает, что будет столько трупов и будет столько денег. Он просто ждет, когда ему скажут куда ехать и откуда забирать спасенного.
– Именно. А потом вдруг оказывается, что пропали четыре миллиона баксов. И что убито четырнадцать человек. И что те ребята, которые вроде как помогли Мехтиеву – пропали. А Гиря начал давить, чтобы Мехтиев поделился украденными миллионами, и в общак процент не поступил, и вы можете подумать, что он, Мехтиев, все это не ради искренней помощи, а корысти для, – Гринчук хмыкнул и потер мочку уха. – Получается, что о деньгах могут знать Батон, Брюлик и Рогожа. Могут, но их никто не может найти, пропали пацаны. И появились только сегодня ранним утром, после того, как все узнали, что их ищет Мехтиев. Очень сильно ищет, старательно.