Рождество в Фогвуде
Шрифт:
– Я уже объяснил, что у меня нет таких денег, – слегка побледнев, пробормотал Том.
– Каких денег? – насторожился Джеймс.
– Я сам с этим разберусь, – буркнул тот.
Джеймс пожал плечами.
– Боюсь, я был прав, – вздохнул виконт. – Не буду ничего говорить. Думаю, не добившись толку от Тома, он выдвинет те же требования семье. Я только прошу вас не распространять своё мнение о нём на Вэл. Она не такая и достойна самого лучшего.
На пороге появилась невысокая пухленькая девушка с рыжими волосами, убранными под кружевную повязку. На ней было чёрное платье и кружевной передник, а в руках она несла большой
– Я уже видела ваше лицо, – тихо произнесла она. – На одной картине, кажется, в галерее Уфицци. Что-то светлое и грустное, возможно, Пиета.
– Бабушка, – тихонько позвал её виконт и встал, чтоб усадить в соседнее кресло.
Она перевела задумчивый взгляд огромных глаз на него и улыбнулась.
– Простите, я иногда говорю странные вещи. Память изменяет мне. Я лучше помню то, что было давно, и забываю, что происходило вчера. Я часто отправляю горничную за своими сердечными таблетками, хотя в моём комоде ещё есть не начатый флакон, а на днях оказалось, что все таблетки закончились. Хорошо, что Карлито смог съездить в аптеку с рецептом, иначе я могла остаться без таблеток.
– Бабушка, – снова вполголоса произнёс он, и когда она посмотрела на него, покачал головой.
– Просто эта девушка напомнила мне ту картину, – объяснила она. – Я люблю картины, – она посмотрела на меня. – Мой муж был художником. Его звали Аурильо Мигеле Сьерра Монтойя. Такое красивое и длинное имя для Англии. В молодости он был матадором, но его ранил бык. И он стал художником. Он был очень красив. Карлито похож на него, но Аурильо был с чёрными как ночь кудрями и такой сияющей кожей, словно Господь замесил его на оливках с жасмином. Мы жили в Аликанте, на Коста Бланка, в доме с террасой на море, где он рисовал вечерами, когда спадала жара.
– Ты расскажешь об этом в следующий раз, – мягко проговорил виконт, обняв её за плечи, и виновато взглянул на меня. – Я не знаю, что на неё нашло.
– Просто я вспомнила эту картину. Нет… Это была не Пиета. Это была Мадонна с младенцем… Почему-то она показалась мне такой грустной, та картина… Я знаю почему, – вдруг печально вздохнула она, и погладила внука по руке. – Я в порядке, Чарли. У вас такой чудный дом, мистер Оруэлл, – она нежно взглянула на моего мужа.
– Зовите меня Джеймсом, – улыбнулся он и посмотрел на меня: – Пора разливать чай, дорогая.
В гостиную вошли сэр Артур и Игорь, и я заметила, что на ходу они что-то весьма оживлённо обсуждают. После этого сэр Артур сел на диван, а Игорь, взяв свою чашку, отошёл к камину. Посмотрев на него, я невольно позавидовала, как свободно он держится в новом для себя обществе, при этом его манеры были так же безукоризненны, как и у остальных присутствующих мужчин.
– О
– Он пригласил нас с Роззи придти на его концерт, который состоится послезавтра в Лондоне, – пояснил тот. – И я расспрашивал его о программе. Мне это показалось интересным.
– Благотворительный рождественский концерт, – улыбнулся Игорь. – Остальных я тоже приглашаю.
– Вы будете играть соло? – заинтересовался виконт.
– Только несколько номеров. Остальные либо в дуэте со скрипачкой из Японии, либо в сопровождении рояля. За роялем будет швед Свен Олсен. Естественно, у них будут и сольные номера. Программа очень разнообразная, но мы постарались подобрать произведения соответствующие духу праздника.
– Я постараюсь придти, – кивнул виконт. – Я слышал на днях по радио вашу аранжировку менуэта Боккерини. Она показалась мне очаровательной.
– Благодарю, – улыбнулся Игорь. – Это выразительная вещь, её приятно играть…
Он смолк и посмотрел в сторону входа. В гостиную вошёл невысокий, грузный человек с бледным желтоватым лицом и пронзительным взглядом чёрных выпуклых глаз. Я догадалась, что это и есть отец Вэлери. Джеймс представил нас друг другу, и он сел возле стола, оценивающе глядя на присутствующих.
Я подала ему чашку чая, и он прямо впился взглядом в моё лицо. Не могу сказать, что его интерес показался мне приятным, поэтому я постаралась вежливо улыбнуться и отвела глаза.
– У вас богатый дом, – произнёс он, обращаясь к сэру Артуру. – Много дорогих вещей. Комната, куда меня поселили, большая, с паровым отоплением и даже отдельной ванной. Недёшево, наверно, отапливать такую махину зимой. Впрочем, вы вряд ли задумываетесь о таких мелочах. Богатые люди должны обеспечивать себе комфорт. Я не одобряю скряг, которые, купаясь в деньгах, экономят на мелочах. Богатство обеспечивается не экономией, а умением вести дела. Вы со мной согласны?
– Я полностью с вами согласен, – произнёс сэр Артур, а я вдруг заметила, как съёжилась на своём месте Вэлери.
– Расточительство тоже неуместно, – заметил Симонс и посмотрел на виконта, смотревшего на него с несколько презрительной улыбкой. – Развелось слишком много бездельников, считающих себя высшей расой. Голубая кровь. А на деле ничего… Я создал свою жизнь своими руками и не стыжусь, что заработал свои деньги трудом. В бизнесе нужна хватка и упорство, а также трудолюбие. В Англии редко сходятся вместе все эти добродетели и потому мы уже не Великая Империя. Нам нужно было следовать примеру Германии, а не Америки. Порядок превыше всего! И избавиться от лишних людей… А мы тратим деньги на нищих и убогих, вместо того, чтоб строить Великую Империю. И убрать от власти бездельников, чтоб не повторять чужих ошибок.
– Вы о Палате лордов или о королеве? – ехидно поинтересовался виконт.
– Не пытайтесь меня подловить на верноподданнических чувствах, – усмехнулся Симонс. – Я далёк от того, чтоб выступать против существующего порядка. Просто, на мой взгляд, его нужно упрочить. И это пойдёт на пользу бизнесу. Как было в Германии. Если б Гитлер отстранил от власти аристократов и дал больше полномочий деловым людям, он был бы непобедим. При нём промышленность Германии достигла неимоверных высот. Страна богатела с каждым днём и все были при деле. И он не тратил деньги на благотворительность.