Розы на снегу
Шрифт:
В Ленинградской области стали организовываться первые колхозы. Крестьяне из деревень, что ближе к городу, уже ездили в Дубки смотреть на «фордзоны» с «Красного путиловца». И в Ручьевую приехал однажды представитель обкома партии на первое колхозное собрание. Более сорока лет прошло с тех пор, а Иван Яковлевич, старший сын Богданова, помнит тот вечер — такие страсти бушевали, такой шум стоял. Ребятишкам отец велел на печь лезть и там затаиться. А внизу плавал сизый дым, и сквозь его пелену пробивались голоса ораторов.
Уже под утро приезжий из Ленинграда сказал:
— Теперь приступим к выборам председателя колхоза. Какие будут предложения, товарищи?
Встал Иван Егоров, коммунист:
— Мы посоветовались и предлагаем Якова Богданова. В партии он не состоит, но душой, мыслями своими нашего он склада, большевистского.
Нелегко было на первых порах. И в Ручьевой, и в соседних деревнях грозились кулаки и их пособники «красного петуха пустить коммунии». На людях, на улице они кланяются председателю. А что у них за пазухой? Камень или нож?
Никогда не говорил об этом с женой Яков Богданов. Лишь однажды сказал:
— Знаешь что, мать, пошей-ка темные занавески на окна. И вешай по вечерам. Мало ли что… Ребятишки ведь…
Он уходил, когда дети еще спали, и возвращался, когда спали. В редкие свободные вечера брал меньшого на руки и ходил с ним взад и вперед по горнице.
Все годы, когда колхоз «Дружные ребята» на ноги становился, силу набирал, добрым помощником во всех делах Якова Дмитриевича была его жена. Работала Ксения Павловна со всеми наравне: в поле — так в поле, на скотном дворе — так на скотном. А семья-то разрослась: сыновей одних шестеро — два Ивана, Симан, Николай, Костя, Петр — да дочерей трое.
Растили детей Богдановы так, чтобы «душой и мыслями склада большевистского» получились. Подрастали ребята. Вот уже Иван-старший на самостоятельную дорогу вышел — в военное училище поступил. А тут война началась.
…Вблизи Ручьевой бой шел. Июльской ночью приполз в дом Богдановых тяжелораненый командир-кавалерист. Перевязала ему раны Ксения Павловна, а Яков Дмитриевич подводу снарядил и сына-десятиклассника в путь благословил:
— Попытайся, Коля, лесной дорогой догнать наших. Пришло время и нам в дело вступать. Спасти нужно командира.
Николай с радостью согласился. Выполнил наказ отца, но домой уже не вернулся. Перехватили дорогу гитлеровские бронетранспортеры.
В лесу Коля Богданов наткнулся на отряд ленинградских рабочих. С ним и остался. Командир отряда Савченко определил шустрого паренька в разведку.
Вслед за Николаем на партизанскую тропу стали Яков Дмитриевич, Иван, позже — четырнадцатилетний Костя. Ручьевая и многие другие деревни Дедовичского района вошли в зону Партизанского края, созданного первой военной осенью на юге Ленинградской области. Сюда фашисты входили лишь с боем.
Во время карательной экспедиции кто-то из тех, у кого была, по выражению Якова Дмитриевича, «сговорчивая совесть», донес гитлеровцам, что в семье Богдановых трое партизанят. И когда каратели ворвались в Ручьевую, первым запылал богдановский дом.
Ксению Павловну вытолкали босую на мороз с раздетыми детьми. Она хотела младшую завернуть в одеяло, но гитлеровец схватил его и бросил себе под ноги. Собрался народ, кто-то подложил под ноги Ксении Павловны шапку, кто-то шарф, кто-то унес девочку…
Семья Богдановых. 1933 год.
Командование 2-й партизанской бригады, бывшей основной военной силой на неоккупированной территории в тылу врага, знало о голоде в Ленинграде. По инициативе комиссара бригады Орлова решено было организовать сбор продовольствия для ленинградцев. По деревням пошли агитаторы. Пошел и бывший питерский красногвардеец, депутат Дедовичского районного Совета Яков Богданов, ставший коммунистом в дни фашистского нашествия.
Январским вечером в доме его сестры собрались жители Хохлова и Ручьевой.
Внимательно слушали они рассказ Богданова о положении Ленинграда.
— Фашистская армия, окружившая город, сильна, но она исчезнет, как дождевые капли, упавшие на раскаленное железо, — горячо говорил Яков Дмитриевич, — а Ленинград стоял и стоять будет непобежденным.
— Должна быть в этом и наша доля участия, — продолжил мысль старого друга Иван Егорович Егоров. — Вот и брошен клич партизанами собирать продовольствие для красного обоза в город Ленина.
Зашумело собрание. Вопросы за вопросами. Но все были едины — помочь ленинградцам. Внезапно в избу вбежал мальчишка и закричал:
— Фашисты идут! Фашисты!
Гитлеровцы, узнав от предателя, что собрание проводят всего лишь два партизана, решили захватить агитаторов. Яков Дмитриевич и Иван Егорович, отстреливаясь, побежали к лесу. И тогда по ним открыли огонь из пулемета. Егоров погиб тут же, а Богданова ранили. К нему бросились гитлеровцы, чтобы схватить живым. Яков Дмитриевич кинул под ноги гранату…
Но и мертвым он был страшен для врагов. Фашисты привязали его тело к саням и потащили по деревне. Офицер приказал полицаям кричать: «Со всеми партийцами так будет! А Богдановых всех уничтожим, все их партизанское племя…»
В начале марта 1942 года обоз с продовольствием ушел в Ленинград. А 16 марта газета «Правда» в ответ на письмо из Партизанского края писала:
«Дорогие братья! Ваши слова, проникнутые беззаветной любовью к матери-родине, прошли через линию фронта, они достигли стен Кремля…
Ваши имена… пока безвестны. Но придет момент — он уже близок, — когда вся страна узнает ваши имена».