Розыгрыш с летальным исходом
Шрифт:
Яростно вспыхнул, словно взорвавшись, огромный костер. Янка наклонилась ко мне, выдохнула в ухо:
– А солярочка-то у них есть, Серый.
Я кивнул. Я догадывался, что кроме солярки у них еще многое есть. В том числе - и оружие.
…Так же неожиданно, как исчезла, вернулась тишина. Перед нами, на вытоптанной площадке, появились два штатных жениха - Ахунуи и Ахупуи. На этот раз они не были похожи друг на друга: один в обеих руках сжимал длинные, блестящие в лунной ночи ножи, а другой потрясал большой мягкой циновкой. И оба были в масках.
– Тупапау, злой дух, - давал вполголоса пояснения Понизовский, - украл луну с неба. И стало скучно жить. Прекратились пляски и смех, шутки и песни. И люди перестали увлекать друг друга под пальмы. И тогда храбрый юноша Оту вызвал на бой злодея Тупапау.
Бой начался. Злодей размахивал ножами, рычал, прыгал. Добрый Оту пытался набросить на него циновку и сковать тем самым его движения.
– В прежнее время, - шептал Понизовский, - ножи были не бутафорские. И их было четыре.
– А где еще два?
– спросила Яна.
– В ушах?
– Их привязывали к ступням. И такие удары ногами были, как правило, неотразимыми.
Но зрелище и с двумя ножами было захватывающим. Чем-то вроде боя быков. Стальные рога, плетеная мулета. Стремительные, гибкие и сильные движения. Обнаженные тела, освещенные луной и бликами пламени. Жутковато даже. Но местами очень знакомо.
– Тебе это ничего не напоминает?
– снова шепнула мне Яна в самое ухо.
И я ответил ей так же:
– Еще бы! Показательные выступления бойцов ОМОНа. В День милиции.
И где они нахватались?
– Вы не волнуйтесь, - с усмешкой придвинулся к нам Понизовский.
– Добро восторжествует. Вам понятно развитие событий?
Янка фыркнула.
– Нам даже первоисточник ясен.
– И продолжила заунывным голосом сказителя: - Мало-мало давно это было. Налетела черная туча, скрыла луну. Стало темно и мало-мало страшно. Но тут подул ветер и разметал тучу в клочья. Стало светло и весело. Мало-мало.
Собственно, так и произошло. Оту удалось набросить циновку на Тупапау и закрутить ее в рулон. Злой дух грохнулся наземь. Добрый Оту еще и потоптал его ногами очень, кстати, профессионально - и под торжествующий визг зрителей забросил злодея в кусты. Праздник начался.
Праздник как праздник. Застолье. Песни. Танцы. Флирт.
Полутрезвый вождь приосанился, отставил свой жезл и вежливо потянул временную королеву в расступающуюся перед ними толпу танцоров.
Янка не растерялась. Шаркая валенками, сверкая бедрами в разрезах юбчонки, разметав по плечам свои прекрасные волосы, она устроила такой отчаянный перепляс со своим кавалером, что даже Нильс начал подпрыгивать и повизгивать от восторга. Что это был за танец, не возьмусь объяснить. Какая-то дикая, но симпатичная смесь. Тут и румба, и самба, и твист, и рок, и барыня. Коктейль, компот, окрошка, рагу, винегрет…
Они плясали в кругу шлепающих в ритм ладонями аборигенов. Янка - разнузданно, Мату-Ити - сдержанно, в соответствии
Вскоре к ним присоединились молодожены, а потом Марутеа втянула в это дело и Нильса. Как он плясал, я, к сожалению, описать не могу. Это неописуемо. С чем сравнить хотя бы? Пьяный верблюд в оазисе? Жеребенок на утреннем лугу? Медведь, атакуемый пчелами? Вертолет, пытающийся взлететь с поломанной лопастью? Пожалуй… Нет, все-таки и это бледно. Хотя и довольно близко к оригиналу.
Краем глаза я заметил, как, вращая бедрами, приближаются ко мне две пышнотелые красотки. Я их уже немного знал - Муруроа (мы звали ее между собой Муркой) и Таиатка, они все время строили глазки мне и Семенычу. Но бдительная Янка их попытки своевременно сводила к разочарованию. Однако сейчас она была слишком занята, и красотки верно оценили ситуацию.
Одна - Мурка - вцепилась в мою руку с искренним желанием без всяких плясок увлечь меня под пальмы - я слабо воспротивился. Другая с помощью нескольких слов и многих жестов дала понять, что идет за Семенычем. Я удержал ее:
– У него мало-мало живот буа.
Красотки поняли и с сочувствием расхохотались.
Таиатка взялась за Понизовского. Он усадил ее рядом, обнял и угостил «компотом» из своей личной плошки. В то время как Мурка - ярко-голубые глаза и волнистые волосы - продолжала свои недвусмысленные атаки.
– Напрасно ты противишься, Серый, - подмигнул мне Понизовский.
– Она из очень хорошего рода. Прямой потомок капитана Кука.
– У меня свой капитан. И мне не хочется, чтобы он повесил меня на рее. И не за шею, однако.
Понизовский расхохотался и перевел красоткам мои опасения. Но, как ни странно, Мурку это только подогрело. К счастью, вернулась Яна: растрепанная, тяжело дышащая, в жалких остатках венков.
– Валенки не потеряла?
– спросил я немного виновато.
Янка, отдыхиваясь, повалилась рядом со мной на траву, сбросила валенки, пошевелила пальцами ног.
– Пора сматываться, Серый, - шепнула она.
– Сейчас самый разврат начнется.
– Она с подозрением глянула на Мурку: - Или ты уже успел?
– А что?
– загордился я.
– Она очень даже в моем вкусе. Глаза голубые…
– Линзы!
– отрезала Янка.
– Кудри волнистые…
– Парик!
Про груди я заикнуться не решился, предвидя ответ: «Силикон!» - но насчет древнего рода не удержался:
– Потомок капитана Кука.
Янка что-то пробормотала в рифму. Мурка надулась и пошла плясать. Мне показалось, что она все поняла в нашем диалоге…
…Семеныч вернулся в хижину незамеченным. Проверил сторожок и завалился в гамак. С берега доносился шум праздника. В окно тянуло свежестью, прохладой. Предрассветные часы…