Ртуть
Шрифт:
И Рене, не оставлявший затеи свозить Изабеллу в Бурж со времен свадебных празднеств в Туре, обещает матери поехать ко двору Карла на длительный срок. Тем более что толпы гостей, съехавшихся на крестины маленького дофина, уже покидают Бурж и он сможет показать жене этот чудесный город во всей его красе.
Увы, дела в Лотарингии задерживают Рене и Изабеллу. И в Бурж они приезжают, когда Людовику исполняется уже шестнадцать месяцев. Покачиваясь на своих крошечных ножках как пьяный, маленький дофин ведет Изабеллу в свои покои – показать игрушки. А Рене, оставшись с Марией наедине и заметив на ее лице легкую грусть, пытается убедить сестру открыть ему душу и высказать все, что наболело. Однако выведать ему удается немногое. По словам Марии, Карл всегда добр с ней,
Осмотрев достопримечательности Буржа, Рене вспоминает об обещании, данном Жаку Керу. Купец буквально расплывается от удовольствия при виде гостей в своей лавке. С виду неприглядное строение, внутри она напоминает пещеру Алладина со сказочными сокровищами. Заметив двух огромных чернокожих стражей, охраняющих внутреннюю дверь, Изабелла поеживается, а Рене смеется:
– Эти молодчики заживо сдерут с тебя кожу, моя дорогая, если ты не перестанешь вожделеть сокровища этой волшебной лавки так откровенно. Погляди на их острые сабли! Они запросто срежут с твоих нежных щечек тончайшие золотые волоски.
– Но у меня нет никаких волосков на щеках, – вспыхивает Изабелла, в притворном гневе щипая мужа. А Жак ведет их в свою «святая святых». Это небольшая комната, обитая красным бархатом, отчего у гостей складывается впечатление, будто они оказались внутри бьющегося сердца, надежного и теплого. Комнату обволакивает нежный рассеянный свет, исходящий от высоких подсвечников из блестящей латуни. И блики десятков свечей, вставленных в них, чарующе отражаются в настенных зеркалах.
– Я вижу, что вы поражены чистотой и четкостью отражений, – говорит Жак. – Эти зеркала привезены из Венеции; за стеклом у них вставлен не полированный металлический лист, как у большинства обычных зеркал, а редкая амальгама – сплав серебра с ртутью.
Рене и Изабелла присаживаются на большие подушки, обтянутые красным бархатом; рядом с подушками стоят столики, а на них блюда с деликатесами и фруктовые соки – услада для желудка. А у противоположной стены – услада для глаз: длинный стол, тоже обтянутый красным бархатом, а на нем самые прекрасные произведения искусства и усыпанные драгоценностями безделушки, которые им прежде никогда не доводилось видеть. Пока гости наслаждаются прохладительными напитками, Жак Кер показывает свои недавние приобретения: маленькие резные тарелочки из слоновой кости, сделанные якобы во времена Христа; украшения из золота и сплава меди, олова и свинца из Византии; иконы святых угодников и Пресвятой Богородицы из Руси, написанные на деревянных досках. А затем купец достает из глубоких карманов своего ниспадающего одеяния загадочные клубочки из перевитых шелковых ленточек, связанных по центру. Жак кладет их на поднос, и, сложенные горкой, они напоминают засахаренные фрукты.
«Сколько же карманов в его наряде?» – озадачивается практичный Рене. А купец тем временем берет в руки один из клубочков и медленно развязывает ленточки, отгибая их от центра наружу. Наблюдая за действиями купца, Рене вспоминает, как его отец чистил бананы, присланные из Арагона к их свадьбе с матерью. На забаву детям он умудрялся очищать одновременно по несколько плодов. Как же они благоденствовали тогда в Провансе!
Между тем, аккуратно удерживая сердцевину клубочка пальцами одной руки, Жак, словно чародей, совершающий магический обряд, достает из-под каждой отогнутой ленточки полупрозрачный сверкающий драгоценный камень. И двумя пальцами другой руки подносит его к свету. То же самое Жак проделывает и с другими клубочками. И на поднос ложится все больше и больше драгоценных камней – ярко-синих сапфиров, зеленых изумрудов и кроваво-красных рубинов, искрящихся так, будто внутри у них пылает яркое пламя. Причем каждый камень величиной с маленький ноготок Изабеллы! Гости только успевают вскрикивать от восхищения. Рене явно заворожен магическим обрядом Жака, который к тому же рассказывает о каждом камне его историю. Жак – непревзойденный рассказчик. Он
Молодая чета уезжает из Буржа. Уезжает из города и Жак Кер. Вместе с братьями Годдар – такими же купцами, как и он, а теперь и его компаньонами, – он отправляется в Марсель. Благодаря контактам, налаженным за последние годы, Жаку стало известно, что туда прибывают суда из Леванта, груженные удивительными товарами на продажу.
Марсель поражает троих молодых купцов. Вдоль всей излучины залива стоят на якоре парусники, и еще больше судов пришвартовано у причала. Моряки всех национальностей обмениваются новостями, играют в карты или пишут письма домой. В городе полным-полно постоялых дворов, куда бойкие зазывалы заманивают гостей. И на каждом углу уличные торговцы продают фрукты, овощи, сыры и бочки с вином или другими хмельными напитками. Улицы местами не очень чистые – гуляющие по ним моряки частенько перекусывают на ходу и бросают остатки пищи куда попало. Но чем дальше от причала, тем больше встречается добротных, красивых и ухоженных домов и лавок. Богатые особняки легко узнать по стоящим у дверей экипажам, а во дворе некоторых из них видны даже собственные конюшни. Буржские купцы останавливаются в красивом старинном доме, расположенном не очень далеко от причала, но и не слишком близко к нему (уловы моряков, может, и выглядят впечатляюще, но запах от рыбы невыносим).
До Жака доходит слух о появлении в порту королевы Сицилии, и он отправляет к ней своего посыльного. Тот возвращается с приглашением – Иоланда предлагает купцу отобедать в ее дворце. Предусмотрев подобную возможность, Жак взял с собой в Марсель свой лучший костюм из зеленого бархата и темно-красную шляпу с завязками с обеих сторон. К воротам королевского особняка он подъезжает верхом на прекрасной нанятой лошади. Слуги проводят его в вестибюль дома. В ожидании хозяйки Жак осматривается. Помещение среднее по площади, но весь пол в нем покрыт коврами, по качеству сравнимыми лишь с теми, что Жак видал в особняках покойного Жана Беррийского.
Шуршание шелка – и в вестибюль входит королева Сицилии, вытянув обе руки в приветствии.
– Добро пожаловать, дорогой мой Жак Кер! О вас все больше и больше говорят в нашем порту! – говорит Иоланда и, обернувшись к высокому, светловолосому и необыкновенно красивому молодому человеку, вошедшему в вестибюль следом за ней, добавляет: – Людовик, это – человек, помощь которого вам, возможно, понадобится, и на которого вы всегда можете положиться.
Польщенный купец из Буржа склоняется в низком поклоне: он сразу же догадался, что этот молодой человек – не кто иной, как Людовик III, герцог Анжуйский.
– Жак, я отдаю своего сына под вашу опеку. – Иоланда поднимает руку, не давая ему заговорить. – Я навела справки и полностью удовлетворена. Теперь я знаю, что вы человек не только умный, но и честный; лучшего сочетания для надежного наставника не может и быть.
– Моя госпожа! Герцог! Вы можете всегда рассчитывать на меня и моих людей! Мы готовы служить вам верой и правдой! И по первому соизволению доставим вам все, что вы пожелаете.
– Людовик, почему бы вам не прогуляться с Жаком к причалу и не рассказать о своих чаяниях и надеждах? Уж коли я доверяю этому человеку, то и вы можете быть предельно откровенны с ним, – с этим словами и улыбкой Иоланда удаляется в соседнюю комнату.
Когда двое мужчин спускаются по длинному пирсу, Людовик обращается к Жаку:
– Я полагаю, что вы в курсе некоторых моих проблем.
– Монсеньор, я знаю, что ваш отец был наследником Джованны II, королевы Неаполя и Сицилии, но ваш кузен Альфонсо Арагонский также предъявляет претензии на неаполитанский трон.
– Да, это так. Семейство королевы Джованны – старшая ветвь дома Анжу, и поскольку у нее не было иных наследников, Неаполитанское королевство стало наследством моей семьи.