Рубеж-Владивосток
Шрифт:
— Что ты несёшь, князь? Не имею я права отпускать гусар за пределы гарнизона во время военного положения. Иначе нам обоим трибунал!
— Но, товарищ командир…
— Кру–гом! Шагом–марш! Отсюда!!
Вылетел из блиндажа, как ужаленный. И злой на себя и на весь мир.
Не хотите по–хорошему, товарищ ротмистр. Тогда в самоволку отправлюсь, и никто меня не остановит.
Двинул до сарая, где собрался снарядиться в путь, чтоб никто не видел. Рано утром поскачу до вокзала. И ищите
Фёдор путь преградил на полпути. Снова весь мокрый, взгляд, как у одержимого.
— Ты что удумал, Андрей?
— В Иркутск поеду, — выдавил, потому что врать деду нет никаких сил.
— А служба–то как? Нельзя ж Родину бросать в такой трудный час.
— Даже не спросишь, зачем?
— Оно ж понятно по глазам твоим, — ответил хитро. — Влюбился ты. За барышней, небось, сорваться хочешь.
Опустил глаза, стыдно мне стало.
— Подвёл я её сильно, дед, — признался. — Всё моя вина, а судить её будут.
— Так и чего добиться–то хочешь?
— Не знаю. Правды, и будь, что будет.
— О, о, горе луковое. Сердце разуму мешает, — критиковать стал. — Ты подумай, тебя ж на вокзале Иркутском и повяжут, получив ориентировку по телеграмме.
— Каких слов от гусар набрался, — усмехнулся я горько, осознавая, что Фёдор прав.
— Я тебе вот, что скажу, Андрюша, — начал наставнически, взяв за плечи. — Вроде далеко видать, а спотыкаешься. Вроде яркое видать, а за ним источника не разглядеть.
— О чём ты, дед?
— Перед носом ничего не видишь, — ответил ворчливо и, поглядывая во все стороны воровато, добавил: — время давно пришло, а ты всё бегаешь. Как бы не добегался, а скорее я копыта отброшу и в могилу унесу секрет, не исполнив волю батьки твоего. Пошли.
— Куда? Что за секрет?
— Пошли, сказал. Слушай деда, да молчи.
Молчу послушно и ковыляю за дворецким, который кажется сейчас ещё более странным.
В сарай ведёт, где у нас кладовка. Закрывает за собой двери, явно от гусарских глаз сторонясь.
— Мундир чтоб сберечь, снимай. Купаться будем, — выдал.
— Может, всё мне и расскажешь здесь? — Стою на своём.
— А ты словам старого дворецкого можешь и не поверить, Андрюш. Лучше сам всё увидишь, — усмехнулся вдруг и добавил загадочно: — нырять ещё не разучился?
— Куда?! — Ахнул.
— Куда, куда, под юбку барышне, — выпалил.
— Дед, — корю старого. Шутки ещё шутит не к месту.
— В море, Андрюш, в море, — отвечает уже серьёзно.
Глава 21
Наследие Сабуровых
Время вечернее. Свободные от вахты гусары шныряют без дела по всему лагерю и Поместью, потому что в город выезд запрещён. Поэтому незамеченными проскочить никак не вышло. Тем более, что я в портках да сорочке с дедом отправился.
— Князь, искупаться решил? — Спрашивает один гусар с ухмылкой. — Мы вот днём всё отважиться не можем. А там сейчас море вообще чёрное, уууу.
— А ну не нагнетай, служивый, — выдал Фёдор сварливо и поспешил к бухте.
Двинули мимо поста с часовым и до пристани, которую изрешетили пулями, но всё равно чудом стоит. Прилив начался, море зловещее подступает.
Сверху с утёса ещё куда ни шло взирать на воду, а внизу у берега чернота прям кромешная. Кое–какие блики идут по мелким волнам с постов и от света ручного фонаря, что взял Фёдор. А в целом, как в бездне у дьявола.
Сразу вспомнилась недавняя чертовщина с чайкой.
Но дед ведёт уверенно, вступая на хлипкие доски. Садимся в лодку, замотало сразу, хотел на вёсла сам налечь, но Фёдор перехватил, вручив фонарик. И как налёг, аж с ветерком. Пошли за утёс. Как раз за тот обрыв, где чайку и затянуло!
Спустя несколько минут под обрывистый берег встали, высотой метров в десять. Отпустив вёсла, дед фонарик у меня взял и затушил живенько. А затем якорёк бросил самодельный.
И тут сердце у меня заколотилось бешено.
Подумалось вдруг, что Фёдор странный не потому, что старый уж совсем. А потому что оргалиды рядом. И не ясно, что у него на уме. Он переменился, как только эскадрон гусар лагерем у нас встал, будто испугался, что они его в чём–то уличат.
— Не бойся Андрей, меня слушай, — произнёс дед из тьмы, будто чувствуя всё.
Легко сказать. Силуэт его лица во мраке очень уж зловещий!
— Я обвяжусь верёвкой и нырну первым, — начинает он инструктаж, возясь с мотком. — Бери другой конец, как дёрну, ты за мной ныряй и по верёвке иди. Но не спеши, чтобы головой не удариться в конце, в пещеру придётся протискиваться. Она будет ниже.
— Какую пещеру?? Дед? — Спрашиваю, пока он снимает обувь и перевязывает лодыжку.
— Да под утёсом. Всё, я пошёл, держи свой конец крепко.
Фёдор неуклюже перелез и погрузился, держась за борт.
— Хороша водица, — пофыркав, прокомментировал дед и ушёл под воду!
Затаив дыхание, жду. Волны бьются о камень, создавая монотонный всплеск, с которым периодически слышится что–то ещё.
С детства помню, с этой стороны бухты у берега впадина метров в десять. И вот та самая касатка из рассказа лётчика легко может подплыть незамеченной.
А от Фёдора знаков всё нет и нет!
Сколько старый под водой продержаться может? Минуту? Полторы? А не съехала ли у него крыша!?
Спохватился, решил уже его назад тащить.