Рубежи свободы
Шрифт:
И оба гостя исчезли, как привидения.
— Что это было? — спросил Джузеппе — это и в самом деле русские?
— Русские — кивнул Пьетро — а вот пиратам я сейчас очень не позавидую!
Они напряженно вслушивались. Какое-то время ничего не происходило. Затем наверху, где были каюты, хлопнул выстрел. И сразу началось движение на палубе, но ничего нельзя было понять. Автоматная очередь, снова возня, топот ног — и все. А еще через минуту на пороге снова возник человек в черном, тот что был, или уже другой, не понять. И сказал — синьоры, можете выходить.
Палуба была залита кровью. И валялись трупы, с десяток — те из пиратов, кто спали здесь. Остальных, кто заняли каюты, убили там. Людей в черном было человек тридцать, у борта стояли резиновые лодки, низко сидящие на воде, но с мощными подвесными моторами. С десяток пиратов сидели у борта в позе, будто собирались нужду справлять, под надзором двоих русских — и одним из пойманных мерзавцев был англичанин!
Подошел русский командир — и Пьетро сразу его узнал. Выходит, верный закон у этих русских, "не тронь наших, а то умрешь". И что русские своих не бросают. И как хорошо, что Лючия нашла себе именно такого мужа!
— Сеньор Винченцо, о том после — ответил русский на слова благодарности — укажите, есть ли среди вот этих, главарь? И это тот самый мистер?
Пьетро узнал главаря — хотя сейчас он совсем не походил на того наглого повелителя чужой жизни и смерти, с испуганным лицом, залитым кровью. С мстительной радостью указал на него русским, и подтвердил личность британца. Сеньор Смоленцев кивнул своим людям — и пиратов тотчас же подняли и скинули в лодки, как мешки. И четыре лодки тут же исчезли во тьме.
Открыли люк над трюмом — Пьетро заметил, что при этом русские были наготове, будто ожидая увидеть там не освобождаемых пленников, а еще одну банду пиратов. Пассажиры "Лючии" оглядывались, будто не веря еще в свое спасение. Смоленцев сказал:
— Можем взять еще четверых, кому больше всего досталось, и срочная медпомощь нужна. Простите, но эти пленные мерзавцы нужны нам, чтобы прижать не только их, но и их хозяев. Так что осталось мало мест. Вы идете с нами, синьор Винченцо, или остаетесь?
— А что будет с остальными? — спросил Пьетро — неужели вы им не поможете?
— А нас тут не было, синьор Винченцо — ответил русский — это вы и другие пассажиры, воспользовавшись тем, что пираты перепились и уснули, захватили их оружие и перебили всех негодяев. Расскажете это, получите награду, станете героем. Жалко, что у "Лючии" нет капитана. Но ваш механик говорит, машина в порядке, и вы можете, снявшись с якоря, или хоть цепь расклепайте, пройти совсем немного курсом норд? Там вас встретят наши — впрочем, если вас остановят британцы, бояться вам нечего, расскажете, как я сказал. Так вы с нами — а то Лючия наверное, извелась уже?
— Передай моей дочери, что я тоже хочу стать героем — ответил Пьетро — и всегда мечтал побыть капитаном, хоть немного. Я остаюсь. А с вами пусть пойдут, эта синьора и вон те, кого из трюма вынесли, они не могут сами идти.
— Хорошо — сказал Смоленцев — двигаться начинайте через десять минут. Я сам расскажу вашей дочери, какой у нее отличный отец.
Англичане оказались не лучше пиратов — когда "Лючия" остановилась, и британские солдаты ворвались на палубу, они били и укладывали лицом вниз всех, несмотря на то, что им не оказывали сопротивления. Командовал ими какой-то штатский (на его форме не было знаков различия, а главное, как сразу оценил Винченцо, этот англичанин не походил выправкой на строевого), и он свирепствовал больше всех. Когда Пьетро ответил, что тут не было никаких русских, штатский ударил его по лицу, и заорал:
— Я вижу корабль, где полно мертвецов, и обстоятельства неясны! Так как это случилось в водах нашего союзника, которого мы обязались защищать, я объявляю вас всех арестованными до окончания расследования! За убийство по египетским, как и по английским законам, положена виселица — так что вы крепко влипли, синьор! Если не согласитесь на искреннее сотрудничество.
Итальянцев загнали в тот же трюм. Где стояла невыносимая вонь — так как, предыдущие два дня пленников не выпускали на палубу. И "Прекрасная Лючия" начала неторопливое движение к английскому правосудию, в Александрию.
Юрий Смоленцев. Тобрук, 26 июня 1953, утро.
Мы стартовали с расчетом, чтобы быть "Лючии" к двум часам ночи. К самой середине "собачьей вахты", наиболее нелюбимой моряками. Шли на резиновых лодках с мотором, которые после получат широкую известность, но пока что во всех флотах считаются исключительно как спасательные средства. На похожих мы в Атлантике уран для "Манхеттена" брали — только моторов тогда не было таких, это уже с нашим послезнанием делали. Радар их не берет (проверено), мотор разгоняет до двадцати узлов, по тихой воде — а на тихом ходу (экспериментально установлено) безлунной ночью, как эта, такую лодку не видно и не слышно за пару кабельтовых, с гарантией. Француз Бомбар уже в прошлом 1952 году на такой лодочке (парусно-гребной, без мотора) Атлантику пересек. Но пока еще "зодиаки" тут экзотика, в десантно-спецназовском деле сильно недооцененная. Во всех флотах, кроме советского.
Английские морские коммандос даже в конце века носили прозвище "байдарочники" — правда, байдарки у них были особые, которые нырять могли, балластные отсеки затопил, электромотор запустил, ну а экипаж (один-двое) конечно, в дыхательных аппаратах. Глубина погружения правда, была мизерная, как и емкость батареи для подводного хода — но нырять предполагалось лишь при непосредственной угрозе обнаружения противником. А так, вполне могли пройти на веслах, пару десятков миль, где-нибудь в Малайском архипелаге меж захваченных японцами островов. И воевали, без преувеличения, очень даже неплохо! Но у байдарки был один критический недостаток — малая вместимость и грузоподъемность. "Зодиак" во всех отношениях лучше, только не может нырять — что в общем и не требуется.
Было шестнадцать лодок. Десять наших, на все сорок восемь человек. И шесть, с итальянскими экипажами. У них была особая задача, и строжайший приказ, на походе держаться позади, и христос вас упаси потеряться, а как только вывалят за борт грузы и поставят завесу, немедленно отваливать домой, не дожидаясь нас. Туда шли, самым малым, малошумным ходом, и выхлоп под водой. Не доходя до "Лючии" трех кабельтовых, сбросили сначала группу разведки (четверка Репея), а затем, первый эшелон (три четверки, плыть под водой). Я вел первую — со мной были Мазур, Финн, Тюлень. Вот борт парохода над головами, сбрасываем аппараты, ласты — дороги назад уже нет. И бесшумно лезем на палубу — поверьте, что у подводного спецназа есть для того и техника, и тренировка!