Руби
Шрифт:
Что станется в этот волшебный миг с моим пузырем счастья, и не превратится ли моя карета в тыкву?
Или часы будут тикать дальше и дальше, с каждой проходящей минутой подтверждая мои притязания на сказочную жизнь?
О бабушка, подумала я, когда мои отяжелевшие веки начали закрываться, я уже здесь. Я надеюсь, ты спишь теперь спокойнее, зная об этом.
Глава 12
Гостеприимство голубых кровей
Я проснулась под нежное пение голубых соек и пересмешников и в первые минуты не поняла, где я. Моя поездка в Новый Орлеан и все последующие события теперь еще больше казались
Я медленно села, наслаждаясь видом моей новой красивой комнаты при свете дня. Что там говорить, она выглядела еще чудеснее. Хотя мебель, убранство комнаты, вообще все, вплоть до шкатулки для драгоценностей на туалетном столике, было старинным, но в то же время казалось совершенно новым. Будто комната была только недавно приготовлена и вычищена в ожидании моего прибытия. Или будто я уснула на многие годы, когда еще все эти вещи были совсем новыми, и проснулась, не понимая, что время застыло на месте.
Я встала с постели и подошла к окну. Небо было похоже на лоскутное одеяло, составленное из мягких цвета ванили и светло-голубых облаков. Внизу садовники усердно занимались своими делами: подрезали живые изгороди, пропалывали цветочные клумбы и подстригали газоны. Кто-то на теннисном корте выметал листья мирта и крошечные веточки, которые, вероятно, были отломаны и занесены сюда дождем, другой работник выгребал дубовые и банановые листья из бассейна.
Я решила, что это просто чудесный день для того, чтобы начать новую жизнь. С сердцем, полным радости, я направилась в ванную комнату, причесала волосы и надела серую юбку и блузку, которые привезла в маленьком чемоданчике. Я разложила все самые дорогие для меня вещи в ящике ночного столика, обулась в мокасины и вышла из комнаты, чтобы спуститься вниз к завтраку.
В доме было тихо. Все двери других спален были плотно закрыты, но как только я дошла до лестницы, я услышала, как парадная дверь распахнулась, а затем шумно захлопнулась и в дом ворвалась Жизель, не беспокоясь о том, какой шум она производит или что она может кого-нибудь разбудить.
Девушка сбросила свою накидку и головной убор из ярких перьев на стол в холле и направилась к лестнице. Я наблюдала, как она, опустив голову, поднялась до ее середины. Когда она подняла голову и увидела меня, следящую за ней, она остановилась.
– Ты что, только теперь возвращаешься с бала Марди-Гра? – с удивлением спросила я.
– О, я совсем и забыла о тебе, – ответила Жизель, за словами последовал глупый тонкий смешок. Что-то в том, как она пошатывалась, наводило меня на мысль, что девушка не совсем трезва. – Это потому, что я отлично провела время, – добавила она с вызовом. – И Бо был настолько заботлив, что не упомянул о твоем потрясающем появлении ни разу за всю ночь. – Выражение ее лица стало кислым и возмущенным, когда мой вопрос дошел до ее сознания. – Конечно, я только сейчас возвращаюсь домой. Марди-Гра длится до рассвета. Как и положено. Не думай, что сможешь сообщить моим родителям что-то такое, чего они не знают, и причинить мне неприятности, – предупредила она.
– Я не собираюсь причинять тебе неприятности, я просто… удивилась, я никогда не делала ничего подобного.
– Разве ты никогда не ходила на танцы и не развлекалась там или на твоей протоке нет ничего такого? –
– Есть. Мы называем танцы fais dodo, – ответила я, – но не проводим там всю ночь.
– Fais dodo? Звучит довольно допотопно – тустеп под звуки аккордеона и стиральной доски. – Девушка самодовольно усмехнулась и продолжала подниматься по лестнице.
– Обычно это приятные танцы с массой вкусной еды. А бал был приятным? – поинтересовалась я.
– Приятным? – Она остановилась на ступеньке прямо подо мной и снова рассмеялась. – Приятным? Приятный – это слово для школьного вечера или для вечернего чая в саду, но в отношении бала Марди-Гра?! Он был более чем приятным, он был захватывающим. На нем присутствовали все, – добавила она, поднимаясь выше. – И все смотрели на нас с Бо зелеными от зависти глазами. Мы считаемся самой красивой молодой креольской парой, да будет тебе известно. Не могу вспомнить, сколько моих подруг умоляли меня разрешить им протанцевать хоть один танец с Бо, и все они до смерти хотели узнать, где я раздобыла это платье, но я и не подумала говорить об этом.
– Очень красивое платье, – признала я.
– Да, но не жди, что я позволю тебе позаимствовать его теперь, когда ты ворвалась в нашу жизнь, – возразила она, собравшись с мыслями. – Я все еще не понимаю, как ты сюда попала и кто ты есть на самом деле, – добавила она ледяным голосом.
– Твой отец… наш отец объяснит тебе это, – сказала я. Жизель еще раз сверкнула в мою сторону презрительным взглядом, а потом откинула назад волосы.
– Сомневаюсь, что кто-то может это объяснить, во всяком случае, сейчас я не собираюсь слушать. Я устала, я хочу спать и, уж конечно, сейчас не в настроении слушать рассказы о тебе. – Девушка отвернулась было, но задержала взгляд, чтобы оглядеть меня с головы до ног. – Где ты взяла такую одежду? У тебя что, все самодельное? – презрительно спросила она.
– Не все. Но я привезла с собой не очень много вещей, – ответила я.
– Слава Богу. – Жизель зевнула. – Мне необходимо поспать. Бо собирается прийти во второй половине дня на чай. Мы любим вспоминать события прошедшего вечера, перебирать всех по косточкам. Если все еще будешь здесь, можешь посидеть и послушать, чтобы кое-чему научиться.
– Конечно, я все еще буду здесь, – заметила я. – Это теперь и мой дом.
– Ради Бога, у меня начинается головная боль, – проговорила Жизель, пощипывая себе виски большими и указательными пальцами. Она повернулась и протянула ко мне руку ладонью вверх. – Довольно. Молодые креолки должны восстанавливать свои силы. Мы… такие женственные, утонченные, как цветы, которым нужны мягкий поцелуй дождя и нежная ласка солнца. Так говорит Бо. – Она перестала улыбаться своим словам и воззрилась на меня: – Разве ты не пользуешься губной помадой?
– Нет. У меня нет никакой помады, – сказала я.
– И Бо еще полагает, что мы близнецы. Не в состоянии удержаться, я возмутилась:
– Но это так и есть!
– Может быть, в твоих снах, – отпарировала она и медленно удалилась к себе в спальню.
После того как Жизель закрыла за собой дверь, я сошла вниз и задержалась, любуясь головным убором сестры и ее накидкой. Почему она оставила это здесь? Кто убирает за ней? Интересно бы узнать.
Как будто услышав мои мысли, из гостиной вышла горничная и прошла через коридор, чтобы подобрать вещи Жизель. Это была молодая чернокожая женщина с красивыми большими карими глазами. Не думаю, что она была много старше меня.