Руины Арха 3. Бродяга

Фомин Олег Вадимович

– Девчонка мерзнет, а ты трофеи собираешь, – проворчала демонша.

– Таблетку для совести пока не изобрели, – вставил Принц.

Я вытер нож, тот вернулся в чехол.

– Вот и накрыла бы девочку плащом. Торчишь без дела, могла бы и поиграть в мамашу.

– Я на посту, – сказала Ксара с издевкой. – Сам же назначил в телохранители.

– Вот и охраняй. Девчонку от холода. А я поищу безопасное место. Хотя… уже нашел.

Вернее, не я – смышь, в мозг которой прыгнуло мое «я». Она сейчас в коридоре,

где оба конца – в пышных яростках. Коридор недалеко.

С девчонкой на руках я привел свой маленький отряд к туче шипастых вьюнов, стерегущих вход в туннель.

– Что-то их больно до фига, – заметил Принц. – Даже не прячутся.

– Попробуй такое спрячь, – сказала Ксара. – Тут этих растений больше, чем камня.

– Да, – согласился я. – Не все твари обременены интеллектом, но, по-моему, даже самая тупая не станет пытаться пройти сквозь такие заросли. Но как тогда эти кусты отожрали столько целлюлозы? Ништорма надо сожрать, чтобы отрастить столько.

– Ты забыл о рычунах, – сказал Принц. – Только что ведь кромсал их. Таблетку выписать еще и для памяти? Эти дурацкие ящеры кидаются на все. Даже на такое.

– И где кладбище рычуньих костей?

– Ты ищешь логику в месте, где свет льется отовсюду, а дряхлые туннели с бесконечными массой и высотой держатся фиг знает на чем.

– Нашли время трындеть, – ворчит Ксара. – Как пройти через эти кусты? Ах да, прикажешь заняться прополкой. Я же торчу без дела…

– Яростки не трогать. Кто наш лагерь, по-твоему, будет стеречь?

– А, то есть, я от этой должности освобождена.

Я стал один за другим вытаскивать из торбы куски рычунов, которых недавно убил Принц, и кидать в яростки. Игольчатые лозы тут же скручивают мясо в тугие плотные клубки, жилы в стеблях наливаются красным, а сами стебли набухают.

Половины свежих запасов рычуньего мяса хватило занять все до единого яростки.

– Расточительство, – сказала Ксара. – Самому-то жрать что?

– Беспокоишься о его желудке? – встрял Принц. – Кажется, она перешла из телохранителей в диетологи.

– У нас, – говорю, – меньше минуты. Яростки выпьют из этого мяса все очень скоро. Ксара, потыкай их трезубцем.

– Раскомандовался, – проворчала та.

Тем не менее, трезубец в ее руках постучал по яросткам. По одному клубку, по второму, третьему… Реакции ноль. Растения поглощены мясом.

Спешим перейти этот хищный огород.

И вот, яростки позади. Но один оторвался от иссушенного в прах куска мяса, скрутил мой сапог, я пошатнулся, чуть не уронил мулатку на острые камни, Ксара обрубила мечом наглое растение.

– Спасибо, – сказал я.

– Сунь «спасибо» в задницу, – ответила демонша. – Если бы не девчонка…

– В чью задницу? – поинтересовался Принц. – Парень, мотай на ус, она та еще штучка.

По жилам Ксары пробежали оранжевые, как лава,

импульсы, стеклись к глазам, те вспыхнули как файерболы, из них на Принца дохнуло облачком пламени.

Я поморщился.

Так умел делать лорд пауков.

Принц, разумеется, не пострадал. Лишь рассмеялся, его закружило вокруг нас веселым рубиновым вихрем.

Мы остановились на середине коридора. Яростки высосали из кусков мяса что можно, вернулись к хищному дежурству, джунгли распушились, в проходе словно колючая проволока.

Я снабдил Ксару углечервями, пусть своими огнеметами вместо глаз организует нам костер.

Принц от не фиг делать занялся сбором бобовых стручков с яростков, сгружает в кучку рядом с лагерем. Хотя это побочно. Ему просто нравится тырить у живых ловушек, которые вообще-то реагируют на малейшее касание, даже на вибрацию воздуха. Растения, если Принца замечают, кидаются бешено, но навредить не могут.

Я уложил мулатку на мягкий настил, плед ее обнял, а я занялся полевой кухней. Когда девчонка очнется, надо будет долго успокаивать. Ей придется принять факт, что ее отца рядом нет, что вряд ли его увидит.

Но когда удалось-таки привести ее в чувство…

– У меня нет отца.

– Что? – переспросил я.

– Я из детдома.

– Что она говорит? – спросила Ксара.

Я почесал складки на лбу.

– Говорит, отца у нее нет…

Девушка пытается озираться, но транквилизатор Ксары все еще сковывает движения, голова едва может поворачиваться влево-вправо, не отрываясь от подушки. Глаза медленно вращаются.

– Где я?

Я посмотрел на Ксару.

– Чем дротики смазываешь? Твоя отрава ей память отшибла!

– Не мели чушь, – огрызнулась демонша. – Сам под этой штукой валялся. Знаешь, что ничего она с памятью не делает. Тело цепенеет, и все.

– Как я тут оказалась? – проговорила мулатка слабо.

Я вернул взгляд к ней.

– А что помнишь последнее?

– Навещала старшую сестру. В тюрьме. Она должна была вот-вот освободиться, обещала оформить опекунство, и тогда смогу уйти из детдома. Мне там плохо… Мы говорили через стекло по телефону, она сказала, что убила в драке сокамерницу, и ее выход на свободу отменяется. Кажется, я потеряла сознание…

Массирую виски. Интересно, голова болит и впрямь не так сильно, как раньше, или просто привыкаю к боли? Надеюсь, ментальный переводчик не перейдет в режим автоматический, а то захочу отдохнуть, а кнопки «выкл» нет. Разве что убить всех иностранцев в радиусе слышимости.

– Кажется, – говорю, – перенос в Руины сдвинул-таки ей мозги. Не зомби, конечно, но память перекосило.

– Усыпить, чтоб не мучилась, – сказала Ксара. – Три моих дротика, и ей гарантирована смерть без боли. Безумцы в Руинах долго не живут. Да и жизнью это не назовешь…