Рук
Шрифт:
Смогу ли я до неё дотянуться? Достаточно ли я смелая, чтобы вообще пробовать?
Но дело больше не в смелости. У меня есть один возможный вариант, и я должна им воспользоваться, иначе умру. Вот так просто. Я двигаюсь быстро. Бросаюсь вперёд, падаю на землю и тянусь к палке, пытаясь ухватиться за неё. Мне не хватает дюйма. Парень в лыжной маске тоже двигается. Он спешит вперёд, предположительно видя, к чему я тянусь, и пытается достать палку первым.
Я видела этот момент раньше, во множестве фильмов. Тот момент, когда герой и злодей — оба хватаются за пистолет, который лежит на расстоянии вытянутой
Я дёргаюсь вперёд, упираясь в землю, продвигаясь вперёд, и моя рука сжимается вокруг грубого дерева палки. Парень в лыжной маске практически сверху на мне. Я переворачиваюсь на спину, поднимая палку обеими руками. Я бью его ею. Она ударяет его сбоку по голове, и я тут же понимаю, что удар был не достаточно сильным. Парень в лыжной маске наклоняет голову на бок, мрачно улыбаясь.
— Ты не знаешь, когда остановиться, верно? — огрызается он. — Ты просто не знаешь, когда нужно сдаться.
Полагаю, он прав. Я явно побеждена, но что-то внутри меня отказывается отступать. Я отползаю назад, прочь от него, всё ещё крепко хватаясь за палку. Я останавливаюсь только когда упираюсь спиной в стену. Парень медленно подходит ко мне.
— Вот, что я тебе скажу. Я позволю тебе снова меня ударить. Один раз, хорошенько. Согласна? — он останавливается передо мной, широко расставив ноги. Веселье прогоняет жалость с той малой части его лица, которую я вижу. — Один хороший, сильный удар, и затем мы перестанем играть друг с другом в игры, док. Больше никакого дурачества. Идёт?
Я не могу дышать. Он ждёт, чтобы я что-то сказала, двинулась или сделала что-то, но я замираю на месте, вытянув перед собой деревянную палку.
Он делает очередной шаг вперёд, и моё тело реагирует. Я больше ничего не контролирую. Мои руки раскачиваются, дёргаясь с каждой унцией силы, которой обладают, и я чувствую момент, когда крюк попадает в него. Я ударяю его не так уж сильно, но металл блестит рядом с его виском, и железо пробивает его череп, и мгновение... это долгое, затянувшееся мгновение, когда он просто смотрит на меня, будто не может на самом деле поверить в то, что произошло. Я сама едва могу в это поверить.
Он падает на колени, дико моргая, и это движение вырывает палку из моих рук. Она падает на землю, и его лыжная маска срывается с головы, когда выходит крюк, раскрывая его лицо полностью. Рыжие волосы. Узкий подбородок. Нос, который кажется слишком большим для его лица. Я позволяю себе увидеть его черты одна за одной, не воспринимая их целиком. Я не хочу, чтобы его лицо преследовало меня. Я никогда не хочу закрывать глаза и видеть его, ожидающего меня. Я хочу, чтобы он навсегда остался анонимом.
Из широкой раны на его виске свободно льётся кровь. Я не вижу, насколько рана глубокая, но количество крови, которую он теряет, критическое. Должно быть. Он издаёт ещё один сумасшедший смешок, а затем переворачивается на бок в горе картонных коробок, его тело замирает.
Я выхожу из шока. Встаю и бегу. Я не знаю, как много времени у меня уходит на то, чтобы обежать здание.
Но я испытываю облегчение, когда незнакомец поднимает меня с земли и зовёт на помощь. И я чувствую это. Я чувствую облегчение, осознавая, что не умру.
Глава 18
Падение
Пять лет назад
Секретная база Гошен
— Прикончи его, Виорелли! Убей его к чёртовой матери!
На улице льёт дождь, капли стучат по окнам, небо выглядит мрачным и протестующим, пока Виорелли ходит вокруг русского паренька, Миши, которого привезли на прошлой неделе. Миша допустил глупую ошибку, сел за стол, за которым не должен был сидеть, и Джаред взял на себя обязанность преподать новичку урок.
Я наблюдаю. Не вмешиваюсь. Если вмешаться, когда Виорелли в ярости, то это плохо закончиться для нас обоих. Я держу голову опущенной, пока ем. Все остальные стоят кругом, пока Миша изо всех сил защищается от чёртового психопата. Они скандируют, шумят, кричат. Правая рука Джареда, Осман, хватает поднос для еды и пытается ударить им Мишу, и тогда начинается ад. Джаред переключается на Османа, ударяя его чем-то. Чем-то, что у него в руке. Чем-то острым.
— Мне не нужна твоя грёбаная помощь, придурок! — кричит он.
Я не вижу, что происходит дальше. Толпа делает огромный шаг назад. В комнате вдруг становится тихо, а затем Миша громко кричит на русском.
— Заткнись к чёрту, парень. Заткнись твою мать, он в порядке!
Любопытство берёт надо мной верх. Я поднимаюсь. Мне не нужно двигаться, чтобы увидеть, что сейчас происходит. На полу на спине лежит Осман, сжимая руками горло, и между его пальцами хлещет фонтан крови.
— Вставай, мужик, — Джаред пинает Османа своим ботинком, но Осман никуда не двигается. Его руки вяло падают, опускаясь на грудь, затем тело дёргается и подскакивает, пока отключается нервная система.
Кто-то в толпе кричит, разбегаясь, бросаясь на другую сторону комнаты, а затем и все остальные делают то же самое, при этом кричат и орут. Дверь распахивается, и в комнату врываются двадцать охранников, со щитами в руках, оружием на готове. Джаред спешит вперёд для ближнего боя и хватает за ручку отвёртку, вырывая её из шеи Османа. Он направляется прямиком ко мне.
Он будто увидел возможность и теперь планирует убить и меня. Но я ждал этого момента, я готов к этому. Я уклоняюсь назад, готовый к чёртовой войне с ним. Когда он тянется ко мне, то не атакует. Он бросает отвёртку мне, сузив глаза.
— Бери, Блэкхит.
В замешательстве охрана, кажется, не знает, кого ищет. Они хватают всех по одному, бросая тела на пол. Я едва слышу Джареда из-за хаоса, развернувшегося вокруг нас. Но его намерения очевидны. Он хочет, чтобы я принял удар на себя.