Руки прочь, профессор
Шрифт:
Ту дважды просить не надо. Она вскакивает и отталкивает меня от пилона. Я падаю, ударяюсь спиной. Боль какая-то странная, приглушенная, но мне не до неё. Мой взгляд просто отказывается отрываться от того, как стискиваются на пилоне ноги сексапильной Лары. Как сладко и призывно улыбается она Ройху, медленно обнажая свое совершенное тело. Как он пожирает её глазами.
– Вот. Вот это отличница. Сразу видно, что готовилась, – хрипло тянет он и хлопает в ладоши, – браво, Ларочка, браво. Давай зачетку.
Ларочка
Ройх что-то пишет в зачетке, а я чувствую, что уже лечу с моста. Оказывается – это так быстро.
Последнее, что вижу, как Ройх отбрасывает зачетку Лары, и она с восторженным визгом прыгает к нему на шею. И он начинает сдирать с неё последние тонкие ниточки, оставшиеся от её и до стриптиза – весьма скудного наряда.
– Катюха…– кажется, это шепчет ветер. Бездна тьмы, в которую я падаю.
– Катюха!
Вскакиваю на постели и испуганно ору, заметив над головой странное белое пятно.
– Ты дура, что ли? – Оксанка, моя соседка по общажной комнате, смотрит на меня как на ненормальную. – Чего орешь, психическая?
– А ты чего посреди ночи будишь? – ругаюсь, пытаясь продышаться.
– Какая ночь, мать? – Оксанка крутит пальцем у виска. – Долбанулась, что ли? Полвосьмого уже.
– Полвосьмого? Как? – если бы на моей заднице росли волосы – сейчас они встали бы дыбом.
– Так. Я в душ ходила, у тебя будильник орал. Пришла – ты спишь. Мечешься. Стонешь. Будильник нахер послала, видимо, – бурчит Оксанка. – Ладно, в следующий раз не буду тебя будить. Хочешь к Ройху опоздать – твое право. Я думала, ты еще пожить хочешь.
– Прости, – хватаюсь за телефон, чтобы убедиться в её правоте, – спасибо, что разбудила. Я в полшестого сегодня легла, – глаза просто слипались. – Совсем нихрена не соображаю. Да еще дрянь какая-то снилась.
– Да я заметила, – Оксанка фыркает, – стонала все “Нет, нет, не надо”.
Ой, бля… Хорошо, что она еще контекста сна не знает.
А я, конечно, хороша! Не надо, бля!
Да если Ройх с меня на эту шалавистую медсестру переключится – я ж только перекрещусь от радости. Да что там, перекрещусь. Постриг приму. Из чистого восторга божественным провидением!
По комнате летаю так, будто меня в жопу ужалили. Скидываю Аньке курсач, дитя моих ночных страданий, со слезной мольбой: “Родная, распечатай”. Она еще, наверное, не выехала из дому. Она недалеко от универа вместе с Илюхой живет. И уж принтер у них есть. У меня – только папин ноут и остался. И то потому, что буквально за неделю до того, как к нам пришли Вовкины кредиторы с его распиской, я этот ноут дала чуваку из общаги. На время давала, у него сгорел, а курсач нужно было срочно писать.
Кто знал, что именно этот ноут станет для меня позже чуть ли не основным моим артефактом. Самой ценной вещью. Потому что те бандиты, что пришли нас выдворять – только по сумке шмотья и разрешили взять. Еще и проверяли, нет ли в наших с мамой сумках чего ценного.
Зубы чищу так старательно, будто вместе с эмалью надеюсь вычистить и мысли. В них полно послевкусия сна и какой-то лютой бредятины. Не удивительно для человека, проспавшего два часа, но быть мной сейчас – неприятненько.
– У тебя телефон бренчал, – предупреждает меня Оксанка, уже застегивающая молнии на ботинках. Черт. Она уже выходит. А я еще даже не расчесалась!
– Спасибо, – одной рукой хватаюсь за расческу, второй – за телефон. Надеюсь, это Анька отписалась, что получила мое письмо.
Сообщение с неизвестного номера сразу портит мне настроение. Удалила бы не читая, вот только слишком оно короткое. Даже открывать не надо, чтобы узнать о чем.
“Вчера мы не договорились. Поболтаем в выходные. Ты ведь не берешь старпера с собой на работу? Братишка”.
А ведь чисто по логике утро хоть чуть-чуть должно быть добрым!
Если жизнь хочет вас отмудохать – она делает это с удовольствием и по всем больным местам.
Я не выспалась. У меня болит голова и просто паскуднейшее настроение. А первой парой – клятая геометрия зданий. Прекраснейший предмет. Интересный. Только преподает его…
– Надо же, Катерина, решили почтить нас своим присутствием? – едко спрашивает Ройх, демонстративно бросая взгляд на часы. – Что ж, я надеюсь, ночь потрачена не зря. Сгораю от нетерпения увидеть ваш курсовой проект. Займите ваше место.
Смотреть на него с каждым днем – все неприятнее. А после сна я еще почему-то и краснею, вспоминая как откровенно эти руки мяли прелести той медсестрички.
– Катерина, вы замерзли? – Ройх снова разворачивается ко мне. – Может, хотите сами задачу разобрать?
– А хочу, – почему-то это я произношу с вызовом. Немногие с курса так ему ответить решатся. Честно говоря, сегодня все настолько плохо, что я хочу хоть одну маленькую победу одержать. Потому что задачи… Их я действительно люблю. Когда в пальцах мел, а перед носом формулы – не надо думать, где искать деньги и как мне отделаться от Вовчика. И в мире строгих расчетов я – своя. И точно не зарабатываю тем, что снимаю лифчик перед тремя десятками озабоченных козлов.
Иногда – ненавижу Ройха за то, кто он есть. Потому что до того, как вскрылась истинная его сущность – я обожала его лекции. В рот смотрела. Из шкуры готова была выпрыгнуть, лишь бы пролистав мой проект он одобрительно кивнул.
Все знали, что преподает он из любви к самому процессу обучения. Зарабатывал Ройх частными проектами домов для олигархов. Единственный, кто в профессорате имел тачку представительского класса. На такого спеца хотелось равняться.
Впрочем, я теперь знала, из любви к какому искусству он реально преподает. И все восхищение им уже распустила на полосочки. Правда на парах все равно было паршиво.