Рукопашная с купидоном
Шрифт:
— Как так? — Государев прижал подбородок к шее, сделавшись похожим на драматического артиста, который изображает крайнее изумление. — С прошлой пятницы? Но это так давно! А как же мальчик? У нее ведь сын? Наверное, нужна моя помощь? Я, конечно, чем могу…
— С мальчиком все в порядке, не беспокойтесь. В общем-то, я как раз хотела вас спросить про прошлую пятницу. В тот день я видела Соню на остановке возле метро. Она поджидала вас. Чтобы отдать фотографии.
Лайма очень надеялась, что ее фраза не прозвучала
— Ну да! — воскликнул Государев весьма эмоционально. — Так и есть! — Он схватил со стола пачку сигарет, точным движением вытряхнул одну и сунул в рот. Повертел в руках зажигалку, но не закурил. — Мы договорились встретиться, но я не сумел подъехать. И был ужасно этим расстроен, потому что у Кисличенко не оказалось мобильного телефона и я не смог ее предупредить. Чувствовал себя ужасно. Ведь это мне нужны были фотографии, это я просил ее прийти. И сам же не появился, представляете?
— Да уж… — пробормотала Лайма. — А она принесла для вас целый альбом. Она ведь любила фотографировать, у нее детских снимков целый воз. Как же вы обошлись?
— Пришлось довольствоваться собственным архивом, — пожал плечами Государев. — Я ей звонил-звонил вечером, но без толку.
— А она не вернулась домой, — сказала Лайма и посмотрела на него внимательно.
— Господи… Вы что, намекаете, что, если бы я приехал, с ней бы ничего не случилось?!
Государев наконец выбил огонек и пустил струю дыма в сторону, скривив набок рот.
— Я не намекаю, — успокоила его Лайма. — Как можно вас обвинять, вы что? Кстати, а почему вы договорились встретиться на остановке? А не в кафе каком-нибудь?
— Это все Соня! — обиженно воскликнул Государев. — В пятницу она собиралась на свидание и вырвать часик для меня отказалась наотрез. Я в ее планы не вписывался никак.
Лайма напряглась. Как бы заставить этого типа припомнить все в точности, слово в слово? Прошло не так уж много времени, кроме того, Сонины слова его задели.
— Она сама сказала, что собирается на свидание? — безразличным тоном спросила она, делая первый осторожный глоток кофе.
Кофе оказался вкусным, густым и горьким, и ей было жалко выпить его одним махом — хотя чашка была просто игрушечная. Аромат от него шел волшебный.
— Ну да. — Государев энергично кивнул головой. — Она так и сказала накануне, когда я ей позвонил. У меня, мол, завтра вечером свидание с потрясающим мужиком. А ты, говорит, совершенно не вписываешься в мой график со своими дурацкими фотографиями. Юмористка.
Вот так-так! Свидание с потрясающим мужиком… Что-то не верится, чтобы Соня назвала Возницына «потрясающим мужиком». Таким он был для нее больше года назад, когда их отношения только начинались. Глупо было бы думать, что старые чувства к ней вернулись. После всего, что между ними произошло, после того, как Соня скрыла от Сергея рождение Петьки…
— А она
— Ни слова больше не сказала, — Государев пронес сигарету над пепельницей, уронив в нее высокий столбик пепла. Курил он красиво, сигарету постоянно вертел в пальцах, приковывая внимание к своим рукам. — Мы просто обсудили время и место встречи. Это я согласился подстроиться под нее, понимаете? Не она под меня, а я под нее.
— Понимаю, — вздохнула Лайма. — А вы случайно не проезжали мимо той станции метро еще раз? Тем же вечером, но позже?
— Нет, — покачал головой Государев. — Не знаю, к чему вы клоните, но я сидел в звукозаписывающей студии, и там была еще куча народу.
— Я ни к чему не клоню, — успокоила его Лайма. — Просто пытаюсь найти людей, которые могли видеть, с кем Соня встречалась в ту пятницу. Кстати, — оживилась она. — Свидание с тем потрясающим парнем должно было состояться у метро, да? Почему она велела вам подъехать именно туда?
Государев глубоко затянулся и, пыхнув в нее дорогим дымом, пожал плечами:
— Не знаю, почему. Возможно, она собиралась ехать на свое свидание как раз на метро. А может, и нет. Не могу сказать.
Больше Лайма от него ничего путного не добилась. В последний момент она вспомнила про желтый шарфик и спросила, не видел ли он когда-нибудь на ней такую вещь.
— Шарфик? — Государев наморщил высокий лоб. — Не помню. Да мы и встречались с ней последний раз сто лет назад. В гости друг к другу не ходим, а случайно столкнуться нам просто негде.
— Понятно, — кивнула Лайма. — У вас разные тусовки.
— Вот-вот! — расцвел артист и тут же снова нахмурился:
— Может, надо что-нибудь? Ну… Не знаю. Назначить вознаграждение за сведения о Сонином местонахождении? Это ведь иногда помогает?
— Помогает, — кивнула Лайма. — Вы обдумайте этот вопрос и позвоните мне, ладно?
Она нацарапала для него номер своего мобильного телефона. Артист сказал на прощание:
— Я бы вас подвез, но мой ужин еще не готов… Я так голоден, что просто в глазах темно.
— Да что вы, что вы! — замахала руками Лайма. — Кстати, а вы сами водите машину?
— Сам, — гордо ответил Государев. — С шоферами я не уживаюсь. Если уж совсем устаю, вызываю такси.
— У меня старенькая «девятка», — вздохнула Лайма, втайне рассчитывая на ответную откровенность. — Еле-еле дышит. Пришлось в ремонт отдать, масло потекло.
— Я свою «девятку» давно продал. Взял себе недавно крутую иномарку, вы же понимаете — положение обязывает. Каждая собака смотрит: а на чем это у нас Государев ездит? Люди такие любопытные, прямо как белки! Верите ли — их интересует даже марка моего холодильника, что уж там говорить об автомобиле!