Рукопашная с купидоном
Шрифт:
Он зыркнул на Лайму и замолчал.
— Я все знаю, — прошипела она. — Вы вырвали Синякова из рук закона и повезли его в «Спутник». Вы это еще вчера придумали!
— На суде его разорвала бы толпа безутешных родственников тех, кого он отправил на тот свет, — мрачно сказал Медведь. — Кроме того, нам всем было велено проявлять инициативу.
— И согласовывать ее со мной! — возразила Лайма. — А вы что сделали? Вы оставили в неведении своего командира.
— Командир, — примирительным тоном сказал Корнеев, — мне нужны
Лайма молча полезла в сумочку и, придерживая пистолет указательным пальцем, стала копаться в ней так сосредоточенно, будто в первый раз увидела ее содержимое. Кошелька в сумке не оказалось.
— Не пойму, куда он делся, — растерянно сказала она. — Может, я его выронила в ресторане?
Она ужасно расстроилась. Как можно быть такой растяпой? Стыдно перед подчиненными. Она вообще вела себя, как обычная истеричная дамочка. Срывалась, нервничала… Лайма вспомнила, как орала на Медведя по телефону, чувствуя свою полную и абсолютную беспомощность… Бр-р!
— Можно завести в аптеку Бондопаддхая и купить капли по его кредитной карте, — наконец придумала она.
— Не всякая аптека их принимает, — возразил Корнеев. — Но можно попытаться.
Однако пророк категорически отказался идти куда бы то ни было, пока ему не предъявят верующих, для которых он подготовил пламенную речь. Он надулся, расправил плечи — вероятно, пытался их запугать. Однако его поза произвела впечатление только на его же помощника, который сжался в комочек и дрожал показательной крупной дрожью.
— В сущности, — задумчиво сказал Медведь, лениво наблюдая за тем, как люди, одетые в пестрые шорты, рубашки и платья, текут по тротуарам, — можно доставить человеку такое удовольствие. Хочется ему сказать речь — пусть скажет.
— Где? — простонала Лайма. — Нужно помещение. И нужны последователи.
— Необязательно, — возразил Корнеев, продолжая с остервенением тереть глаза.
Даже с красным носом и оплывшей физиономией он выглядел восхитительно. Лайма понимала, что найдется целый взвод девиц, которые с радостью бросятся осушать его слезы.
— Достаточно будет того, чтобы пророк думал, что это его последователи, — осторожно сказал он.
— Да кто станет его слушать?! Разве неподготовленный человек согласится сидеть и внимать всяким.., всяким.., откровениям… — нашлась она, — в течение часа или двух?
— Кажется, я знаю, где можно найти таких людей, — сказал Медведь. — Смотрите сюда.
Автобус стоял возле тротуара прямо напротив большого рекламного щита, оклеенного разнообразными афишами. Анонсы выступлений знаменитых артистов, объявления о премьерах на известных сценах, а также небольшой плакат Театра абсурда под названием «Галлюцинация».
— Сегодня в шестнадцать ноль-ноль, — процитировал Медведь, — спектакль под названием «Вход после
— А что? — оживился Корнеев. — Здорово! Прекрасная идея. Выдадим пророка за бенефицианта, на таком специфическом спектакле публика спокойно проглотит все, что бы он ни изобразил.
— Но в театре же есть артисты! — неуверенно возразила ему Лайма. — Как мы их уговорим уступить нам сцену?
— Девушка! радостно воскликнул тот. — У нас есть автобус, оружие и огромная нужда. Неужели мы не справимся?
— Справимся, — уверенно кивнул Медведь. — Мы должны справиться. — И напомнил:
— Это наше задание.
— Только мне потребуются глазные капли, — удрученно напомнил Корнеев. — Где их взять?
— Действительно, — с мрачной интонацией спросил Медведь. — Где взять глазные капли людям, у которых есть автобус, оружие и огромная нужда?
— Откуда вы взяли автобус? — шепотом спросила Лайма, когда они тронулись в путь.
Шофер выполнял команды беспрекословно и вообще держался так, точно он ведет машину, повинуясь шестому чувству, сам же нем, глух и слеп.
— Когда возле кинотеатра началась стрельба, он как раз проезжал мимо, — тоже шепотом ответил Корнеев.
— И что?
— Мы просто попросили его нас подвезти.
— Вероятно, вы произвели на него сильное впечатление, — пробормотала Лайма. — Шофер знает, куда ехать?
— Я на компе маршрут просчитал, ему только надо вовремя руль поворачивать.
— Аптека! — крикнул Медведь, едва автобус втиснулся в один из глухих переулков, которые вели к театру «Галлюцинация». — Подходящая! Народу совсем никого.
— Господи, спаси и помилуй! — пробормотала Лайма, испытывая сильное желание забраться под сиденье и затаиться. — Пусть нас пронесет, пусть нас пронесет…
— Пошли, — приказал Медведь и хлопнул водителя по плечу:
— Если что — гони. Понял?
Водитель молча кивнул, будто они были разбойники, а он у них — подельник, и открыл переднюю дверь. Воодушевленный Медведь и подслеповатый Корнеев подошли к аптеке и на несколько секунд задержались перед входом. Потом огляделись по сторонам и одновременно натянули свои жуткие шапочки.
В аптеке действительно почти никого не было. Только хмурый дядечка с отвисшим животом поверх брючного ремня бродил вдоль стеллажей и, дыша открытым ртом, пытался отыскать подходящее лекарство для своего заложенного носа. Аптека была коммерческой, товаров — море, и дядечка запутался. Однако просить о помощи продавщиц не хотел — считал, наверное, что они слишком молоденькие, слишком легкомысленные для того, чтобы дать ему по-настоящему дельный совет.
— Возьмите вот это средство, — попыталась все же проявить заинтересованность одна из девиц. — Немецкий препарат, не имеет противопоказаний. В нем есть насадка для ингаляций. Вы брызгаете в горло…