Рукопись Чейма
Шрифт:
До настоящего момента.
Конечно, это был шок — неожиданно столкнуться с ним лицом к лицу. Вернее, двойной шок. Потому что, когда я вышел из палаты Гидеона Чейма, Лэш уже протягивал правую руку к ручке двери.
Эдди Лэш? Пришел проведать Гидеона Чейма? Который не знаком ни с какими бандитами?
— Привет, Эдди, — сказал я.
Он не ответил. Мы стояли друг против друга на расстоянии всего какого-то шага. Лэш был футов шести с лишком, чуть ниже меня, но весом я превосходил его фунтов на пятьдесят, а то и больше.
— Ну что же ты стоишь тут? — весело спросил
Лэш так и не произнес ни единого слова. Он никогда не был разговорчив и сейчас только смотрел на меня в упор. Вид у него был пренеприятный. А когда Эдди Лэш вот так, не моргая, пялится с выражением величайшей злобы на физиономии, даже у меня начинают бегать по спине мурашки.
Этот тип был не просто дрянью, а самой отъявленной дрянью среди себе подобных. Мерзавец из мерзавцев, закоренелый наркоман, извращенец. Он был похож на покойника, которого неудачно забальзамировали, на страдающий смертельной болезнью призрак. Высокий, тощий как скелет, с торчащими костями, холодный снаружи и изнутри. Выглядел он больным. В бледном лице ни кровинки, и даже глаза, налившиеся кровью, казались белыми.
— Эдди, похоже, ты окоченел. Может, тебе напиться крови, лечь в свой гроб и отдохнуть до следующего новолуния?
Лэш по-прежнему молчал. Только смотрел на меня.
Пялился он не дольше десяти секунд. Но какими долгими они мне показались! Глаза у него были будто заморожены, такие они были холодные. Казалось, их не растопило бы и летнее полуденное солнце. Глубоко запавшие, тусклые, бледного голубого цвета, на бескровном лице они походили на крошечные отрытые могилы.
— Ну, рад был повидаться. Приятно было снова поболтать с тобой, Эдди. Но мне пора.
Я стал обходить его и только тут заметил, что он, как обычно, пришел с Виком. Виктор Пайн стоял поодаль, прислонившись к стене, и следил за нами. Вернее, за мной. Это была одна из его обязанностей — не спускать глаз с того, кто общается с Лэшем.
Собрат и приятель Эдди, второй человек в банде, он уже добрый десяток лет исполнял обязанности охранника и убийцы. Преступник, гангстер-телохранитель с накачанными мускулами, такой же жестокий и опасный головорез, как и сам Эдди Лэш. Разве только Эдди был башковитее.
Я слегка вздрогнул, увидев Вика Пайна, и почувствовал, как по спине пробежал холодок. Во-первых, я мило поговорил с Эдди, а во-вторых, вспомнил, что Виктор Пайн и Уоррен Барр — приятели. Близкие приятели. Друзья-собутыльники. Барр… и Вик Пайн.
Но времени поразмышлять над этим у меня не оказалось.
Эдди Лэш схватил меня за руку своими костлявыми, но на удивление сильными пальцами и повернул к себе лицом. Не совсем лицом к лицу, потому что не так просто меня повернуть, если мне этого не хочется.
Но все же он довольно сильно рванул меня за руку и наконец хоть что-то изрек:
— Ты что здесь рыщешь, легавый?
Я стоял не шелохнувшись:
— Эдди, запомни раз и навсегда. Держи свои лапы подальше от меня. А сейчас немедленно убери свои клещи и никогда
Его глаза не отогрелись ни на йоту, не ослабил он и свою хватку. Пожалуй, даже крепче вцепился в мою руку. Каждый из нас в той или иной степени чего-то не переносит.
Я, например, терпеть не могу, когда меня трогают, даже по-дружески. Например, если в подвыпившей компании кто-то в порыве чувств бросается мне на шею и начнет пускать в ухо слюни. Но когда такой тип, как Эдди Лэш, вызывающий у меня физическое отвращение, злобно хватает меня за руку, нервы мои тем более не выдерживают.
Я ухватил его за мизинец и стал отгибать его назад, пока Эдди не отпустил мою руку. Честно признаться, я, видно, переусердствовал, потому что его бледное лицо исказилось от боли.
— Ах ты, падла безмозглая! — прошипел он, стиснув зубы и прищурив глаза. — Псих проклятый!
— Кончай, Эдди. С меня на сегодня хватит. Больше я не намерен терпеть твою брань. Так что заткнись и давай разойдемся.
Однако он не обратил ни малейшего внимания на мои слова. Лицо его утратило привычную бледность и приобрело синюшный оттенок, как будто внутри билась гангренозная кровь.
— Ты кому это говоришь, форсун безмозглый? Мне никто не смеет приказывать!
Я повернулся к нему лицом.
Позади меня тут же возник Вик, но с этим я ничего поделать не мог. Я понимал, что из соображений безопасности нельзя оставлять у себя за спиной Вика, но я был так поглощен Эдди Лэшем, что соображения безопасности отошли на второй план. Хотя я ни на минуту не забывал, что Вик Пайн стоит позади.
Эдди Лэш, однако, оказался еще неосмотрительнее меня. Он не мог не понимать, что я уже наслушался от него столько, сколько не простил бы хорошенькой девчонке, и что коридор больницы — удобное место, чтобы утихомирить его. Но он, то ли по беспечности, то ли утратив бдительность, продолжал выкрикивать ругательства. Голос его срывался на визг, в уголках рта показалась пена.
— Чтоб ты знал, недоносок…
— Не слишком любезно, — вкрадчиво сказал я и со всего размаха ударил его.
Пока он изрыгал ругательства, у меня было достаточно времени, чтобы занять удобную позицию. И когда я нанес правым кулаком удар, я вложил в него всю тяжесть своих двухсот пяти фунтов. Я целился ему в рот. Мой кулак вначале уперся в зубы, потом ощутил лишь десны. Челюсть Эдди отвисла, оцарапав мне кожу на пальцах. Мне показалось, что моя рука попала в пасть голодного тигра. Но Эдди Лэш, видно, уже ничего не чувствовал. Но ничего — почувствует, когда придет в себя.
Голова его дернулась и отвалилась назад, будто оторвалась от шеи. Вслед за головой пошатнулось и туловище, и Эдди рухнул на пол, проехавшись по натертому до блеска паркету.
От такого удара меня по инерции бросило вперед. Я согнулся, едва не потеряв равновесие. Но, выпрямляясь, я уже доставал правой рукой свой кольт, одновременно разворачиваясь лицом к Вику Пайну.
Я мог бы и не слишком торопиться. Жирное лицо Вика с разинутым ртом и вытаращенными глазами выражало полную растерянность. Однако его правая рука уже тянулась к левому плечу.