Рукопись из Тибета
Шрифт:
На подходе охранники распахнули створки. В глаза ударил яркий солнечный свет, и бескрайняя синь моря, из которых нарисовалась открытая, с балюстрадой, белая терраса. Посреди нее, удобно устроившись в легких креслах, сидела царственная группа.
В центре Сам, в белой рубашке с короткими рукавами, еще довольно крепкий и с густыми черными бровями; по сторонам 1-й секретарь ЦК Компартии Украины Шербицкий с министром иностранных дел СССР Громыко и еще какие-то менее значительные лица.
— А вот и наши молодые таланты, Леонид Ильич! — сделав нам знак остановиться, бодро изрек наместник Крыма.
— М-м-м, — пожевал губами
— Всем сесть, — обернувшись назад, тихо продублировал Крымский секретарь. Мы опустились на стоявшие у балюстрады стулья, я аккуратно положил «Хонер» на свободный сбоку.
— Так какие тут у нас таланты, а, Николай Карпович? — обратился к подчиненному Щербицкий с породистым лицом — Давай, докладывай.
Тот было с пафосом начал, но Брежнев его остановил, чуть подняв руку.
— Пусть сами расскажут, по порядку. А мы послушаем молодежь. Кто первый?
Возникла короткая пауза, как нередко бывает в таких случаях, а потом с противоположного от меняя края, встала девушка.
— Я Галя Ланская! — звонко сказала она. — Пишу стихи и публикуюсь в «Комсомольской правде!».
— Похвально, — шевельнул бровями Генсек. — Почитай нам что-нибудь, дочка. Окружение, изобразив улыбки, одобрительно закивало.
Девица, набрав в грудь воздуха, выдала поэму про молодых строителей Братской ГЭС. Все внимали с интересом, после чего Леонид Ильич констатировал «хорошо», а остальные немедленно захлопали в ладоши.
Потом встал лет пятнадцати хмырь в очках, оказавшийся мастером спорта по шахматам и стал излагать теорию Капабланки [56] , что также вызвало удовлетворение сановных слушателей.
За ним выступил еще один. Явно не нашего круга. Он был юным мичуринцем и рассказал о новом сорте огурцов. Выведенных юннатами на селекционной станции.
56
Капабланка — кубинский гроссмейстер. Третий чемпион мира по шахматам.
— Да, — Гимн или «Прощание славянки» здесь не канают, — мелькнула в голове мысль. — Надо что-нибудь такое, что бы сразу раз — и в дамки.
И тут меня осенило. Исполнить «Малую землю!» Была такая песня, написанная четырнадцать лет спустя композиторшей Пахмутовой на слова поэта Добронравова. По спецзаказу.
В 1943 году Брежнев был начальником политотдела армии на Малой земле и, помнится, высоко ее оценил. Даже написал книгу.
Этот ход мне показался безошибочным, поскольку тут я действительно мог произвести впечатление. Не то, что какая-то там теория Капабланки.
Все мои составляющие решение одобрили. Кроме прокурорской.
— Сие есть мошенничество — изрекла она. — Присвоить чужое произведение.
Остальные на нее зашикали, внутри чуть захрипело. Не иначе придавили.
Я демонстрировал свой талант последним. По принципу «не лезь в герои, пока не позовут». Усвоенному за последние двадцать лет жизни в демократической России.
— Песня «Малая Земля»! — встал и четко доложил. Когда уставший от талантов Леонид Ильич, вяло поинтересовался, что я имею
— Вот как? — чуть оживился Генсек. — А ну давай, парень, исполни.
Я шустро извлек из футляра блестевший перламутром инструмент, одел наплечные ремни и нажал оркестровый регистр. Для большего впечатления.
— Музыка моя! Слова тоже мои! (сбрехал). Исполняет Никита Волобуев!
Потом выдал вступительные аккорды — баян звучал как оркестр, и голосом Магомаева затянул
Малая земля. Кровавая заря… Яростный десант. Сердец литая твердь. Малая земля — геройская земля, Братство презиравших смерть!старательно выводил, отмечая реакцию главных слушателей.
В глазах бывшего политотдельца, ставшего маршалом, возник неподдельный интерес, его окружение косилось на Брежнева и тоже внимало.
— Так, вроде процесс пошел, — подумал я и выдал второй куплет. С надрывом.
Малая земля. Гвардейская семья. Южная звезда Надежды и Любви… Малая земля — российская земля, Бой во имя всей Земли!Судя по всему, патетика передавалась старшему поколению, поскольку все сановники подтянулись и сделали героические лица.
Последние два куплета я проорал на максимальном творческом подъеме. Правда, в конце сорвался на фальцет, но это не сказалось на общем впечатлении от шедевра.
Будущий генералиссимус и четырежды Герой даже прослезился, а его свита стала перешептываться, одобрительно кивая головами.
— Дай я тебя поцелую, композитор, — прочувствовано сказал Леонид Ильич. После чего встал с кресла, подошел вплотную и облобызал меня в обе щеки. Пахнуло коньяком и хорошим одеколоном.
— Вот это талант! — полуобернулся к соратникам. И сказал одному, в роговых очках: — Дмитрий Федорович, надо бы определить парня в оркестр Александрова [57] .
57
Военный оркестр Александрова — оркестр министерства Обороны СССР.
— Ба! — так это же Устинов [58] , - вспомнил я. В бытность моей службы на флоте он был секретарем ЦК, возглавлял комиссию по приему в строй нашего подводного ракетоносца и даже выходил с командой в море.
— Кстати, ты сынок как? — похлопал меня по плечу Генсек. — Желаешь быть солистом военного ансамбля?
— Никак нет! — по уставному вытянулся я. А про себя подумал «во поперло!» И выдал:
— Хочу быть чекистом и охранять безопасность нашей социалистической Родины. Как Феликс Эдмундович Дзержинский!
58
Устинов Д.Ф. — секретарь ЦК КПСС, впоследствии Министр Обороны.