Русь эзотерическая
Шрифт:
– ...А в самом деле, тебе на всё наплевать, не только на всех своих друзей со всеми их проблемами - но и на себя самого. Ты просто плывешь по течению. Тебе скучно. Ты даже пассами занялся от скуки. Тебе и на них наплевать, по большому счету.
– Это почему же?
– мрачно спросил Василь.
– Это потому, что ты и в пассы не вкладываешь душу! Действуя, как некий эзотерический киборг. Ты при этом - не здесь и не сейчас, а в глубокой прострации. Пассы для тебя - лишь разновидность физзарядки или бодибилдинга. Ты думаешь, если сказано, что во время пассов не надо видеть или представлять себе энергии, то и живым человеком при этом быть не обязательно?
–
– Стоп! Я не закончил!
– Виктор вошел в раж.
– Ты никогда не отделаешься при этом от единого энергетического корыта, из которого мы все вбираем энергии пупком, хапая их друг у друга... Ты обречён быть зависимым и уязвимым. И ты не вывернешься наизнанку, не станешь настоящим видящим, настоящим человеком знания. Эти наивные магнитчики, над которыми ты смеёшься, всё же живут всерьёз и пытаются всерьёз соединить в себе силы неба и силы земли. Они и то ближе к состоянию магов и видящих, чем ты. Они работают с полной отдачей. Они действительно подключают своё энергетическое тело одновременно к двум потокам: земли и неба... Им такое начинает свистеть! А ты... Ты просто выполняешь не энергетические пассы, а заученные движения, выполняешь автоматически. А в действительности - без всякого намерения. Так как, и вся твоя жизнь проходит без всякого намерения. Всё в тебе говорит о полном его отсутствии!
За время разговора они дошли по узенькой тропке до небольшой полянки, видимой через просвет между деревьями и освещаемой сейчас луной. Не доходя до этой полянки, Виктор остановился.
– Делай сейчас пассы вместе со мной. Ты их знаешь. Только теперь - делай их так, будто от этого зависит твоя жизнь. Здесь и сейчас! И - да воссоединится небо и земля!
Повторяя движения за Виктором, Василь "захватил" что-то над своей головой и стал "спускать" вниз. Затем он "захватил" что-то внизу и поднял вверх. Минута - и он услышал звон в ушах. Затем свело желудок, и он почувствовал, что его вот-вот вырвет. Он перестал видеть обращённое к нему лицо Виктора, от которого видимыми ему остались только глаза.
Василю стало плохо. Его почему-то мутило.
– Пойдем!
– сказал Виктор, - Мы почти пришли. На этой полянке - дольмен.
Василь пошёл за Виктором дальше и вскоре увидел сидевшего прямо на дольмене, в позе лотоса, дядю Юру. Он читал молитву Франциска Ассизского. Впереди дольмена, у его круглого входа, подняв руки к небу, стоял Николай. Над дольменом и дядей Юрой возвышался ровный и широкий столб белого света, уходящий в звёздное небо.
– Ведь кто дает, тот получает,
Кто сам себя забывает, тот находит,
Кто прощает, тот будет прощён,
Кто сам в себе умирает,
Тот пробудится для новой жизни.
И если мы в тебе умираем,
Мы входим в вечную жизнь.
И вдруг у Василя зашумело в ушах. Зазвенели вокруг маленькие светящиеся мушки, больно впиваясь со всех сторон в тело. Изображение мира исчезло. Вместо полянки он теперь видел вибрирующие и переливающиеся, длинные, бесконечные нити синеватого, красноватого, золотистого цветов, а между ними - большие шары, похожие на мыльные пузыри с радужной оболочкой. Всё стало понятно и просто, будто так было всегда, будто ему открылась теперь истина, которая была, есть и будет после... Этим небывалым чувством хотелось поделиться с кем- нибудь, рассказать, как это здорово. Но никого рядом не было. Совсем никого. Василь не знал,
Как Василь оказался у костра, в лагере, он не помнил. Он ничего больше не помнил и ощущал себя полными дровами. И действительно деревянный, как полено, он и проспал... Бревном. А проснувшись, соскользнул задницей вниз и теперь сидел на земле и тупо смотрел по сторонам.
Василь протер глаза, поднялся и присел на лавочку.
В это время от реки к костру поднимался Виктор, неся только что помытую посуду и котелок.
– Так вот ты какой, северный олень!
– вместо "доброго утра", крикнул он Василю оттуда, снизу.
И Василь, неожиданно для себя самого, дико, с каким-то подхрюкиванием, захохотал.
Глава 21. Свидетель.
Гера впервые в жизни встречал свой рассвет в горах.
Его случайный попутчик, Владимир, который с утра собирался сесть на утренний автобус, на всякий случай разбудил и его. Спросил, не хочет ли Гера уехать домой. Поразмыслив немного, тот решил, что проводить отпуск дома - скучно, а здесь пока что всё складывается так, что есть палатка над головой. И он решил задержаться на Поляне на неопределенное время. Тем не менее, спать ему уже расхотелось. Тогда, он проводил Владимира в посёлок до остановки автобуса. Потом вернулся и посидел немного около лагерного потухшего костра. И решил отправиться вниз, к реке. Там, на открытом пространстве, скоро должен был наступить рассвет. Там скорее солнце покажется из-за гор...Но вначале он заглянул в палатку и прихватил с собой гитару.
С утра было прохладно, и Гера одел поверх рубашки джинсовую куртку. Около реки он снял кроссовки и сел на них, потому что трава везде была мокрая от росы. Затем он снял с плеча гитару и стал тихонько бренчать, подбирая мелодию. Он любил иногда бренчать на гитаре и петь всё, что приходило в голову, экспромтом. По принципу: "что вижу - то пою". Как и сейчас...
– Мы искали друг друга
В разных мирах,
В разном хламье
Или в разных словах.
Значит, мы воплотились опять,
И - живём.
И - поём.
Неизвестно, зачем.
Неизвестно, о чем.
Вот так.
Мы приходим, и вдруг
Встречаем рассвет,
Где-то там, где
Никого ещё нет,
Все спят.
Вот - и новый сюжет.
Все спят.
А мы ворвемся сюда,
Разгромив эту тишь.
Здесь только деревья,
И только вода,
Но ты услышь,
непременно услышь!
Только ты непременно поймешь,
Почему я пришел сюда!
О, да!
Допев песню, Гера инстинктивно высунулся из-за прибрежных кустов и увидел, что сюда из лагеря направляются люди. Это были Андрей, в чьей палатке он ночевал, и Сергей с Натальей, с которыми он тоже вчера познакомился. Андрей в одной руке нёс свою папку на верёвках, а на другой у него висела перекинутая через плечо сумка. Он о чём-то живо беседовал с Сергеем.
Гера снова спрятался, присев на свои кроссовки. Эти люди стали, однако, спускаться именно здесь, в этом месте, к реке. И когда Геру от них стали разделять только прибрежные кусты, он с удивлением расслышал слова довольно странного разговора...