Русь меж двух огней – против Батыя и псов-рыцарей
Шрифт:
Такая же судьба постигла и другие города-крепости региона — Изяславль, Каменец и Колодяжин, которые после отчаянного сопротивления были сожжены дотла и также навсегда исчезли с лица земли. Особенно примечательна оборона Колодяжина — здесь монголы ровным счетом ничего не смогли сделать, даже несмотря на то, что применили осадную технику. «И приде к городу Колодяжну, и постави пороков 12, и не може разбити стен градных» — так сообщает об этом Пискаревский летописец. Само местоположение этого города-замка было исключительно выгодным — он возвышался над поймой реки Случь практически на 40 м, а с двух сторон его окружали глубокие, непроходимые овраги. Со стороны поля Колодяжин был окружен двумя линиями валов и рвов, которые сохранились до наших дней (высота вала 3,5 м). Можно понять то чувство досады, которое охватило Батыя, перед ним только что пал древний Киев, который защищал многотысячный гарнизон, а здесь какой-то замок задерживает движение орды! Призрак Козельска замаячил перед завоевателем, и тогда хан вспомнил заветы предков — где не помогает сила, там на помощь приходит коварство. Хан затеял переговоры с горожанами, предлагая открыть ворота и сдаться на его милость: «Они же послушавше злаго совета его и предашася, и сами избиени быша» (Пискаревский летописец). Очевидно, Калка не только князей ничему не научила, но народ в целом! Запоздалая борьба внутри крепости ни к чему не привела, и ожесточенное сопротивление защитников было жестоко подавлено — во время раскопок их скелеты были найдены под толстым слоем пепла. Батый зверски расправился с Колодяжином — все население поголовно было перебито, а сам город выжжен полностью. Как и на «Райковецком
Киев. А. ван Вестерфельд. Собор Св. Софии. Южная часть западного фасада
О борьбе городов Юго-Западной Руси против монгольского нашествия известно до обидного очень мало и главным образом из Ипатьевского летописного свода, в который входит Галицко-Волынская летопись. Вот что рассказывает летописец о том погроме, который был учинен Батыем в землях князя Даниила. «Видел он, что не сможет взять города Кременец и Данилов, и отошел от них. И пришел к Владимиру, и взял его приступом, и перебил всех, не щадя. И так же Галич и многие другие города, которым и числа нет». И все! Так это летопись местная, а чего уж тогда требовать от других! Трудно сказать, почему летописец не стал вдаваться в подробности о событиях, связанных с вторжением монголов на Галицко-Волынское княжество, но кое-что предположить можно. Ведь те же летописные своды Северо-Восточной Руси очень подробно освещают нашествие, вплоть до того, что дословно приводят речи князей и воевод. А кого цитировать галицкому летописцу, если все князья отъехали на Запад? Как ему объяснять, что те поехали за помощью, предоставив города собственной участи, а фактически бросив на произвол судьбы земли, за которые были в ответе? Описывать героические деяния бояр и воевод, которые сражались с монголами, тоже было бы нехорошо, поскольку это опять-таки выставляло в негативном свете правителей Юго-Западной Руси. И поэтому, на мой взгляд, решил летописец в подробности не вдаваться, а ограничиться простой констатацией фактов, зато рассказ о деятельности князя Даниила в этот период поместить отдельно от описываемых событий. И в итоге вся борьба с нашествием Батыя на Галицко-Волынскую Русь уместилась в одной короткой фразе.
В принципе эта самая фраза практически дословно воспроизводится в других летописях, к примеру, в I Софийской, Воскресенской и Пискаревском летописце, что в свою очередь свидетельствует о том, что и остальные составители летописных сводов не располагали какой-либо достоверной информацией о событиях 1241 г. в Юго-Западной Руси. Правда, несколько иначе звучит сообщение Никоновской летописи о том, как Батый воевал земли князя Даниила: «И иде ко граду Кременцу Данилову, и не може взять его крепости ради, и отиде от него. И приде к Володимерю и взять его, и изби вся, не пощаде ни единого же. И оттуда иде к Галичу и бив пороки и взять его. И оттуда иде к Червенцу и бив пороки, взять его. И что много исчитати? Един по единому многое множество безчисленно Русских градов взять, и всех поработи, и воеводы своих посажа». Обращает на себя внимание последняя строка, из которой следует, что именно отсутствие организованного сопротивления и привело к таким успехам хана — города брались по одному, и некому было собрать силы в стране в единый кулак. Что же касается «воевод», которых хан оставил в городах, то когда вернулся князь Даниил, никаких монгольских наместников в его землях не было. Скорее всего, речь шла о военачальниках, которые после ухода основной орды какое-то время оставались на местах, разоряя и опустошая захваченные территории, а потом отправлялись вслед за главными силами.
Киев. А. ван Вестерфельд. Собор Св. Софии. Фасад южной внешней галереи
Но даже и в таких благоприятных условиях Батый умудрился потерпеть ряд неудач, которые, правда, на общий ход событий не оказали никакого влияния. Отразили вражеские атаки хорошо укрепленные города Кременец и Данилов, и потому хан, чтобы не терять темп наступления, не стал их осаждать, а двинулся дальше. Устоял также любимый город князя Даниила Холм, который оказался не по зубам степным варварам, зато судьба остальных городов Галицко-Волынской земли была печальной. Главный удар хан стремился нанести по родовому гнезду князя Даниила — Владимиру-Волынскому, городу, который был оплотом его могущества. Рашид ад Дин указывает конкретные сроки сопротивления, которое оказывали Батыю жители, «Потом они осадили город Учогул Уладмур и в три дня взяли его». А между тем этот город являлся сильнейшей крепостью того времени, и Галицко-Волынская летопись сохранила восторженный отзыв о нем венгерского короля Андрея, когда он со своей армией подошел к его валам: «он изумился и сказал: «Такого города я не встречал даже в немецких странах». «О больших размерах укреплений во Владимире узнаем из другого свидетельства, относящегося уже к 1261 г. Татарский полководец Бурундай требовал уничтожения городских стен Владимира, как, впрочем, и ряда других городов. Василько Романович вынужден был на это согласиться, и «так как невозможно было вскоре разбросать город из-за его размеров («величества»), повелел зажечь его». Из этого известия видно, что стены Владимира сделаны были из дерева; их можно было разбросать и зажечь» (М. Н. Тихомиров). Помимо самих мощнейших фортификационных укреплений защитой Владимиру-Волынскому служили обширные болота, которые окружали его с трех сторон.
Из летописи мы узнаем лишь то, что столица княжества была взята, а монголы учинили в ней страшную резню, перебив практически все население. Когда в город вернулся Даниил Романович, то он не нашел там ни одного живого человека, а все церкви Владимира-Волынского, включая и главный храм Богородицы были буквально забиты мертвыми телами людей, которые тщетно пытались укрыться там от свирепости завоевателей. Подтверждением массового и целенаправленного истребления населения служит тот факт, что во время археологических раскопок под слоем пепла бушевавшего тогда пожара было обнаружено множество человеческих останков, чьи черепа были пробиты железными гвоздями. Как и в Киеве, на территории Владимира-Волынского нашли места массовых убийств жителей, которых монголы казнили по приказу Батыя, желающего стереть с лица земли стольный город князя Даниила.
А затем орда разделилась — один отряд во главе с ханом Байдаром двинулся на север и взял Берестье (Брест), где учинил такой погром, что когда Даниил с братом при возвращении из Польши появились в городе, то «не смогли выйти в поле из-за смрада от множества убитых» (Галицко-Волынская летопись). Затем три тумена Байдара двинулись в поход на Польшу, имея в перспективе и Чехию, и вот тут-то Восточная Европа содрогнулась — копыта монгольских коней застучали по землям католических королевств Запада! Сам же Батый вместе с Субудаем двинулся юг, чтобы штурмом взять второй по значению город Юго-Западной Руси — Галич и тем самым окончательно сломить могущество князя Даниила. Монголы так разгромили этот древний русский город, что от этого погрома он не оправился никогда, жизнь в нем постепенно затухала, а после того, как его захватили поляки, Галич был вообще перенесен на другое место, и здесь осталось только сельское поселение. В наши дни село Крылос, на месте которого когда-то стояла блестящая столица княжества, находится в 5 км от современного Галича, там до сих пор можно увидеть мощные земляные валы, остатки 10 белокаменных храмов XII–XIII веков, а также довольно неплохо сохранившуюся церковь Пантелеймона (XII в.), правда, частично перестроенную в XVII веке. От великого города, где когда-то решались судьбы Руси, не осталось практически ничего, и это опять к вопросу — что же принесло нашему народу нашествие Батыя, благо или зло?
Падение Галича ознаменовало военный разгром Галицко-Волынской земли и открывало перед монголами дорогу туда, куда они стремились изначально, — в Венгрию. Именно с этим походом и связано очередное упоминание
Но был здесь еще один довольно интересный момент, и связан он был с Болоховскими землями — территорией, которая находилась между реками Тетерев и Южный Буг. Эти земли граничили с Киевским и Галицко-Волынским княжеством, а проживающее там население было славянского происхождения и занималось преимущественно земледелием. Из ее городов нам известны Бакота, Губин, Кобуд, Кудин, Божский, Дядьков и Деревич, но главное заключалось в том, что князья этих земель, которые, по мнению большинства ученых, не принадлежали к династии Рюрика, постоянно отстаивали свою независимость от русских соседей. А итогом этого противостояния стало то, что, когда появилась монгольская орда, болоховские князья поспешили признать свою зависимость от Батыя и перейти на его сторону. Косвенное подтверждение этому можно найти в Галицко-Волынской летописи, где, рассказывая о походе Даниила Галицкого в эти земли, автор указал причины, по которым князь это сделал. «После того Даниил, захватив всю землю Болоховскую, пожег ее, ибо те земли не тронули татары, чтобы там для них сеяли пшеницу и просо. Даниил же большую вражду к ним имел, потому что они на татар возлагали надежды». Для Даниила Романовича все было предельно просто — кто монголам друг, тот ему враг, а кто монголам враг — тот ему друг. Отсюда и разгром Болоховских земель и поездка в Венгрию за помощью, поскольку князь прекрасно понимал, что рано или поздно, но в войну с Батыем король Бела вступит. И потому уж очень хотелось галицкому князю как можно скорее привести с собой венгерские войска и преградить путь вражескому вторжению.
Хождения князя Даниила
1240–1241 гг.
Преже того ехаль бе Данило князь ко королеви Угры, хотя имети с ним любовь сватьства, и не бы любови межи има.
Одной из причин, почему князь Даниил обратился к королю Бэле IV, было то, что он его неплохо знал лично, поскольку в детские годы довольно долго жил при венгерском дворе, и будущий наследник королевского трона был его товарищем по детским играм. Человек большого государственного ума, Даниил Романович был отличным военачальником, не чета Мстиславу Удатному, а потому он надеялся, что ему удастся убедить венгерского короля объединить войска и совместными усилиями остановить нашествие. Ну а скрепить военный союз, по замыслу князя, должен был брак его старшего сына Льва и дочери короля Белы Констанции. Но все планы рухнули, поскольку Бела на союз не пошел, а вскоре пришла весть о падении Киева и походе монголов на Владимир-Волынский. Трудно сказать, почему король не пошел на союз, скорее всего Даниил с этим предложением просто опоздал, поскольку вторжение в Южную Русь уже началось, а каких-либо мер по обороне своих земель князья Романовичи не приняли. Вполне возможно, что часть своей дружины галицкий князь оставил в волынских городах, чтобы они держались до тех пор, пока он не приведет венгров, но это не решало проблемы. Одно дело, если бы князь Даниил прибыл с готовыми к бою полками, а другое, что он явился лишь с малой дружиной, от которой король не видел большой пользы. К тому же, чтобы собрать войско, Бэле требовалось время, а оно сейчас работало против него, поскольку города Юго-Западной Руси хоть и сражались отчаянно, но надолго не могли задержать завоевателей. Однако и сам Батый считал, что у него времени нет, а потому очень торопился поскорее прорваться в Венгрию через Карпаты и выйти на оперативный простор. А что касается сватовства сына Даниила, то Бэла поступил с ним так же, как и с князем Ростиславом, — дал от ворот поворот. Бесполезный союзник ему был не нужен, а размениваться на мелочи король не хотел, и потому Даниил, видя, что в Венгрии он ничего не добьется, принял решение вернуться в свои земли. «Ездил Даниил-князь к королю в Угорскую землю, хотел породниться с ним, и не было между ними согласия» — так с горечью запишет галицкий летописец. А князь уже мчался на Русь, надеясь успеть и попытаться спасти то, что еще было возможно, но было уже поздно. У Синеволодского монастыря, который находился в Карпатах, при впадении реки Опора в реку Стрый, Даниил увидел потоки беженцев, которые шли на запад, спасаясь от монголов. Для галицкого князя это был страшный удар — он понял, что все кончено и шансов, чтобы оказать сопротивление монголам, нет никаких. Летописец очень точно обрисовал сложившуюся ситуацию: «Он вернулся от короля и приехал в Синеволодский монастырь Святой Богородицы. Наутро он встал и увидел множество бегущих от безбожных татар и воротился назад в Угорскую землю. Он не мог пройти в Русскую землю, потому что с ним было мало дружины». Последняя фраза прямо указывает на то, что большую часть своих гридней Даниил Романович оставил в городах на Волыни, полагая, что они сумеют там продержаться до его возвращения с венгерским войском. Но не получилось, и теперь все пошло прахом. Это был сильнейший удар для князя, дело всей его жизни — объединение Галицкой и Волынской земли — рушилось на глазах, поскольку сейчас никто не мог предсказать, чем же и где закончится поход Батыя. Ко всему этому добавилась личная драма — Даниил ровным счетом ничего не знал о том, что случилось с его семьей. Идти в недавно покоренный Галич, где были сильны его недруги, и попытаться организовать там отпор монголам князь не рискнул, а потому и Льва он решил оставить в Венгрии. «Он оставил сына своего в Угорской земле, чтобы не отдавать его во власть галичан; зная их коварство, он не взял его с собой» (Галицко-Волынская летопись).
Единственным местом, куда мог направиться Даниил Романович, была Польша, там можно было попытаться узнать о своей семье, и невзирая на то, что монголы уже топтали копытами своих коней земли польских князей, он прибыл в Сандомир. Здесь он и узнал о жене и детях — накануне вторжения монголов на Волынь им удалось уйти в Польшу, а потому князь немедленно бросился на их поиски. В итоге они увенчались успехом, и Даниил, не желая больше подвергать близких опасности, явился к своему союзнику, мазовецкому князю Болеславу, который выделил ему в кормление Вышгород. Там галицкий князь и переждал благополучно нашествие, а когда орда двинулась на закатные страны, он вместе с братом Васильком решает вернуться на Русь.
Меняя маски
1. Унесенный ветром
Фантастика:
боевая фантастика
попаданцы
рейтинг книги
