Русь: от славянского расселения до Московского царства
Шрифт:
4. «Сказание о Борисе и Глебе». В рассказе о распределении Ярославом столов между сыновьями говорится, что он посадил «Изяслава Кыев стареишаго, а Святослава Чьрнигов, а Вьсеволода Переяславли, а прокыя по инмъ волостьмъ». [250]
5. «Поучение» Владимира Мономаха. Автор пишет о том, как братья предложили ему: «потъснися к нам, да выженемъ Ростиславича (Володаря и Василька. — А. Г.) и волость ихъ отимем». [251]
6. Письмо Владимира Мономаха Олегу Святославичу. Предлагая примирение, Владимир обещает: «тои волость възмешь с добром». [252]
250
Успенский сборник XII–XIII вв. С. 62.
251
ПСРЛ. Т. 1. Стб. 241.
252
Там же. Стб. 254.
7. Южнорусское летописание 20-х гг. XII в. В рассказе о смерти Владимира Мономаха (1125 г.) говорится, что его сыновья после похорон «разыдошася кождо въ свою волость с плачемъ великомъ, идеже бяше комуждо раздаялъ волости». [253]
В ряду перечисленных упоминаний термина «волость» особняком стоят два фрагмента ПЩ, где «волостями» названы территориальные образования IX в. В первом из этих упоминаний следует видеть ретроспекцию современного летописцу термина на период начала государства. Фраза сходна с записью на Остромировом Евангелии: обе они, очевидно, отражают новгородскую точку зрения на существование на Руси двух главных волостей — новгородской и киевской с явным стремлением к возвеличиванию Повгорода. Во втором фрагменте отразилось современное летописцу представление о волости как территории, находящейся под чьей-либо властью, но поскольку по легенде о призвании Рюрика князей в это время у словен, кривичей и мери не было, то автор изобразил дело так, что владеют этими волостями сами «людие» («владети сами собе»). [254]
253
Там
254
НIЛ. С. 106.
В остальных 22 упоминаниях термина волость / власть он связывается с конкретным князем (или князьями) — владельцем. В 19 случаях этот князь — вассал киевского князя, и «волостью» названа управляемая им территория. Дважды речь идет о территориях, принадлежащих киевскому князю, но составляющих часть государства (Остромирово Евангелие, ПВЛ под 1097 г. о «волости» Святополка). Всего в одном случае князь-владелец волости — не Рюрикович (Рогволод).
Почти во всех случаях имеются в виду территории, князь-владелец которых сидит непосредственно в политическом центре данной волости. Исключений — четыре. Запись на Остромировом Евангелии характеризует Повгород как «власть» Изяслава, хотя он в 1056–1057 гг. княжил в Киеве. Ростов и Муром в 1096 г. не имели (до начала войны Олега с Мономашичами) своих князей и характеризуются в воспроизведенных летописью переговорах как волости соответственно Мономаха (в это время княжившего в Переяславле) и Святослава Ярославича (который владел при жизни Муромом как князь черниговский). В прошлом (Новгород с 1-й половины Х в., Ростов и Муром в эпоху Владимира Святославича) все эти центры имели свои собственные княжеские столы. Волостью Святополка под 1097 г. названы все его владения, кроме стольного Киева; поставленный среди них первым Туров был прежде центром его княжения (а еще ранее там княжил Святополк Окаянный). [255] Таким образом, во владении одного князя могло быть несколько волостей: сам он сидел в центре наиболее значительной из них, другие управлялись его посадниками. [256] Вероятно, что территория получала право именоваться «волостью» после того, как в ней появлялся княжеский стол, и сохраняла это право и в том случае, если в дальнейшем ею владел князь, непосредственно в ней не сидевший.
255
ПСРЛ. Т. 1. Стб. 207.
256
Так, под 1095 г. как раз упоминается «посадник Ольгов» в Муроме (П СРЛ. Т. 1. Стб. 229).
Термин «волость» в приведенных известиях часто сочетается с глаголами, обозначающими действие: волости можно «приять», «переять», «раздавать», «заять», «держать», «отнять», «взять», в волости можно «посадить» (князя). Отметим, что в сочетании с термином «земля» встречается только один из этих глаголов («держать»). [257]
В переводных памятниках XI — начала XII в. термин «власть» (полногласная форма в них не употребляется [258] ) также встречается как обозначение части территории государства, [259] но чаще в этих случаях употребляется этимологически тождественный с ним термин «область» [260] (в оригинальных произведениях он встречается в таком значении, напротив, гораздо реже, чем «волость» [261] ).
257
В жалованной грамоте Мстислава Владимировича и его сына Всеволода Новгородскому Юрьеву монастырю на Буице (ок. 1130 г.): «Се азъ Мьстиславъ Володимиръ сынъ, дьржа Русьску землю…» (ГВНП. № 81. С. 140).
258
См.: Михайловская Н. Г. Системные связи в лексике древнерусского книжно-письменного языка XI–XIV вв. Нормативный аспект. М., 1980. С. 138.
259
5 случаев; служит для перевода греч. и (данные картотеки ДРС).
260
Соответствует греч. , , , (данные картотеки ДРС).
261
Два раза в ПВЛ («Ростовская область» под 1071 г. и «область Полоцка» под 1092 г.: ПСРЛ. Т. 1. Стб. 175, 215) и еще несколько случаев в «Житии Феодосия Печерского» и «Сказании о Борисе и Глебе» (Успенский сборник XII–XIII вв. С. 58, 68, 84, 121–122).
Таким образом, в конце Х — начале XII в. государство, называвшееся «Русь» или «Русская земля», состояло из «волостей», управляемых представителями киевской княжеской династии. Встречающееся в историографии отождествление понятий «волость» и «земля» для этого периода фактически неверно, поскольку объединяет термины разного уровня — обозначение территории, составляющей часть государства, и обозначение государства в целом. [262]
Приведенный материал показывает, что «волость» конца Х — начала XII в. — это прежде всего княжеское владение. Показательно, что если князь-владелец называется или подразумевается во всех случаях (кроме двух «ретроспективных» фрагментов НIЛ), то главный город волости назван лишь 5 раз и ни разу (исключая опять-таки «ретроспективное» упоминание «новгородской» и «киевской» волостей в начальной статье НIЛ, возможно являющееся поздней вставкой) «волость» не определяется притяжательным прилагательным, образованным от названия ее центра. [263] Понятие «волость» (этимологически восходящее к глаголу «владеть» [264] ) в данный период связано с владетельными правами исключительно князя, а не города или иного субъекта.
262
Один раз термин «земля» употребляется в ПВЛ в качестве обозначения двух волостей. В 1096 г. Олег Святославич после поражения и гибели Изяслава Владимировича «перея всю землю Муромску и Рос-товьску» (выше Муром и Ростов названы «волостями»: ПСРЛ. Т. 1. Стб. 237; ср.: Т. 2. Стб. 227). Здесь, по-видимому, сыграли роль два обстоятельства: 1) обширность территории, захваченной Олегом; 2) отсутствие у этих волостей в тот момент владельца (Изяслав погиб). Особняком стоит употребление термина «земля» в ст. 36 и 39 Пространной редакции Русской Правды: «будеть ли свод по землям…»; «А из своего города в чюжю землю свода нетуть» (Правда Русская. Т. 1. С. 107–108). Очевидно, имеются в виду территории, тянувшие к данному городу (ср.: ПРП. Вып. 1. М., 1952. С. 154–156). Поскольку речь шла о юридических нормах, употреблен был не термин «волость», который в начале XII в. (к этому времени относится составление Пространной редакции — см.: Милов Л. В. О происхождении Пространной Русской Правды // ВМУ. Сер. История. 1989. № 1) был всегда связан с конкретным князем, а более общее понятие. Термин «земля», в отличие от случаев его употребления к независимым государствам, дан здесь без территориального определения.
263
Притяжательное прилагательное, образованное от названия города, употребляется в одном случае упоминания в ПВЛ термина «область» (Ростовская область). Возможно, термин «область» был более «территориальным», в отличие от понятия «волость», которое в XI — начале XII в. было не принято употреблять без указания на князя-владельца.
264
См.: Фасмер М. Этимологический словарь русского языка. Т. 1. М., 1964. С. 344. В некоторых случаях трудно отчленить территориальное значение термина от значения «власти над территорией». Так, известия 977 и 1036 гг. о том, что князья «переяли власть» своих братьев, можно трактовать и как овладение территорией, и как переход от одного лица к другому власти над ней: в ту эпоху грани между этими понятиями фактически не было.
В период до 1-й трети XII в. включительно центрами волостей, т. е. населенными пунктами, где в течение того или иного времени бесспорно существовали столы князей-Рюриковичей, побывал 21 город. Далее они приводятся с датами первого упоминания в источниках княжеского стола и датами, под которыми относящаяся к ним территориальная единица поименована «волостью» (если такое упоминание есть). [265]
Новгород. Княжение — 40-е гг. Х в.. [266] «Волость» — 1056–1057 гг.. [267]
265
В перечень не включены Вышгород и Белгород, хотя в этих городах были одно время княжеские столы. Дело в том, что Вышгород и Белгород были домениальными городами киевских князей (см.: Свердлов М. Б. Генезис и структура феодального общества в Древней Руси. Л., 1983. С. 68): поэтому княжение в этих центрах их сыновей (Ярополк Изяславич при киевском княжении Изяслава Ярославича и Мстислав Владимирович при киевском княжении Владимира Мономаха) следует рассматривать как особый политический феномен (соправительство). Не учитываю также Псков, поскольку традиционное представление о княжении там сына Владимира Судислава не опирается на прямые известия ранних летописных сводов: в ПВЛ сказано только о заточении Су-дислава Ярославом во Пскове (ПСРЛ. Т. 1. Стб. 151).
266
Константин Багрянородный. Об управлении империей. М., 1989.С. 44–45.
267
Остромирово Евангелие. Л. 294 б.
Овруч. Княжение — 970 г.. [268] «Волость» — 975, 977 гг.. [269] Туров. Княжение — 988 г.. [270] «Волость» — 1097 г.. [271] Полоцк. Княжение — 988 г.. [272] «Область» — 1092 г.. [273] Владимир-Вольшский. Княжение — 988 г.. [274] «Волость» — 1054 г.. [275] Тмуторокань.
268
ПСРЛ. Т. 1. Стб. 69. В известии о посажении Святославом Олега в «Деревах» Овруч не назван, но он выступает в качестве столицы Олега в рассказе о событиях 977 г. (см.: там же. Стб. 75).
269
Там же. Стб. 74–75.
270
Там же. Стб. 121.
271
Там же. Стб. 263.
272
Там же. Стб. 121.
273
Там же. Стб. 215.
274
Там же. Стб. 121.
275
Там же. Стб. 161; Т. 2. Стб. 151; Успенский сборник XII–XIII вв. С. 62.
276
ПСРЛ. Т. 1. Стб. 121.
277
Там же.
278
Там же. Стб. 175, 237.
279
Там же. Стб. 121.
280
Там же. Стб. 237.
281
Софийская первая летопись старшего извода (ПСРЛ. Т. 6. Вып. 1).М.,2000. Стб. 105.
282
Там же. Т. 1. Стб. 161; Успенский сборник. С. 62.
283
ПСРЛ. Т. 1. Стб. 147.
284
Там же. Стб. 150.
285
ПСРЛ. Т. 1. Стб. 161.
286
Успенский сборник. С. 62.
287
ПСРЛ. Т. 1. Стб. 161.
288
Успенский сборник. С. 62.
289
ПСРЛ. Т. 1. Стб. 206.
290
Там же. Т. 2. Стб. 207–208; Т. 1. Стб. 269, 274.
291
Там же. Стб. 257.
292
Там же. Т. 2. Стб. 207–208; Т. 1. Стб. 258, 265, 267, 269.
293
Там же. Т. 1. Стб. 229.
294
Там же. Стб. 274.
295
Там же.
296
Там же. Стб. 274–275.
297
Там же. Т. 1. Стб. 290–291; Т. 2. Стб. 283.
298
Там же. Т. 1. Стб. 297.
299
Там же.
Таким образом, к концу княжения Владимира Святославича (1015 г.) на Руси достоверно известно 9 волостей, Ярослава Владимировича (1054 г.) — 11 (учитывая, что за «Деревами» статус волости не закрепился), Всеволода Ярославича (1093 г.) — 13, Мстислава Владимировича (1132 г.) — 20.
В вопросе о генезисе политических центров эпохи Киевской Руси среди исследователей нет единого мнения. Большинство историков 2-й половины XIX — начала ХХ в. исходили из представления, что этими центрами стали бывшие центры «племен». [300] Иную точку зрения высказал в начале ХХ в. С. М. Середонин. Он считал, что центрами древнерусских «земель» становились, как правило, новые по отношениям к восточнославянским городищам VIII–X вв. поселения. [301]
300
См.: Хлебников Н. П. Указ. соч. С. 17–21, 259; Самоквасов Д. Я. Древние города России. СПб., 1873. С. 54, 126, 128, 143, 145–163, 164; Забелин И. Е. История русской жизни. Ч. 1. М., 1876. С. 528, 548, 558, 566, 585–586; Барсов Н. П. Очерки русской исторической географии: География Начальной (Несторовой) летописи. Варшава, 1885. С. 84–85; Ключевский В. О. Соч. Т. 1. С. 200–201; Владимирский-Буданов М. Ф. Указ. соч. Ч. 1. С. 11, 21–22; Грушевський М. С. Ксторк Украши-Руси. Т. 1. Киів, 1913. С. 361–364.
301
Середонин С. М. Указ. соч. С. 155–156.
Большая часть исследователей, обращавшихся к этой теме в 30-60-х гг. ХХ в., высказывалась в традиционном духе (изменения коснулись терминологии — в соответствии с утвердившимся представлением о Киевской Руси как феодальном государстве для обозначения его центров стал применяться термин «феодальные города»): города — центры Древнерусского государства формировались преимущественно из «племенных центров». [302] В то же время В. В. Мавродин, обобщая результаты археологических исследований древнерусских городов, обратил внимание на частые факты «перемещения» укрепленных центров на новое место (Полоцк, Смоленск, Повгород, Ростов, Ярославль, Белоозеро). Причинами такого явления (определенного как «перенос города») могли быть, по мнению исследователя, невозможность роста детинца на старом месте, потребности торговых и военных предприятий и враждебное отношение к процессу феодализации «родоплеменной знати», концентрировавшейся в старых центрах. [303] Концепция «переноса городов» вновь ставила под сомнение тезис о преемственности между «племенными» центрами и центрами политической власти Древнерусского государства.
302
См.: Юшков С. В. Указ. соч. С. 20–24; Воронин Н. Н. К итогам и задачам археологического изучения древнерусского города // КСИИМК. Вып. 41. 1951; Насонов А. Н. Указ. соч. С. 8–9, 25, 50, 71–72; Рыбаков Б. А. Первые века русской истории. М., 1964. С. 148, 149.
303
Мавродин В. В. Образование Древнерусского государства. Л.,1945. С. 144–145.
Пакопление в последующие десятилетия археологического материала о древнерусских укрепленных поселениях показало, что многие «племенные центры» прекратили свое существование, не превратившись в города. В результате концепция прямой преемственности между центрами догосударственных общностей и политическими центрами Древней Руси видоизменилась. Ее сторонники теперь полагают, что к племенным центрам восходят в первую очередь крупные города Руси, а небольшие «племенные центры» часто не перерастали в феодальные города. [304] Другие исследователи высказывают мнение о смене политических центров («переносе городов») как общем явлении для эпохи складывания Древнерусского государства (при этом они не отделяют крупные центры от мелких). [305]
304
См.: Карлов В. В. О факторах экономического и политического развития русского города в эпоху средневековья (К постановке вопроса) // Русский город (историко-методологический сборник). М., 1976. С. 37–40; Петрухин В. Я., Пушкина Т. А. К предыстории древнерусского города // ИСССР. 1979. № 4; Фроянов И. Я. Указ. соч. С. 229–232; Древняя Русь: город, замок, село. М., 1985. С. 41–58; Куза А. В. Малые города Древней Руси. М., 1989. С. 146–153; Седов В. В. Начало городов на Руси // Труды V Международного конгресса славянской археологии. Т. 1. Вып. 1. М., 1987. С. 18–24; Толочко П. П. Древнерусский феодальный город. Киев, 1989. С. 20–34, 47, 53, 55, 60–70.
305
См.: Штыхов Г. В. Города Полоцкой земли (IX–XIII вв.). Минск, 1978. С. 18–20; Дубов И. В. К проблеме «переноса» городов в Древней Руси // Генезис и развитие феодализма в России. Л., 1983; Свердлов М. Б. Указ. соч. С. 26; Котляр Н. Ф. Города и генезис феодализма на Руси // ВИ. 1986. № 12. С. 83–84.